Анна Васильевна посмотрела, как сын бережно складывает продукты в холодильник, и вздохнула.
– Артём, как у вас дела? Тяжело? Чем можем помочь? Может, давай дачу продадим?
– Мама, только не это! – Артём решительно выпрямился. – Как без неё будем? Всегда свежая зелень, заготовки, а попробуй всё это в магазине купи? Машке витамины нужны, растёт девчонка, а на одних крупах не продержишься, разнесёт только. Да и потом, этот только сейчас на заводе неурядицы, потом полегче будет, как реконструкцию закончат.
Анна Васильевна погладила сына по голове, мелко покивала.
– Отец такой же был. Всё малым довольствовался. Он ведь и на свадьбу нашу праздничный стол из домашних заготовок собрал. Даже напитки были свои, «фирменные»! И ничего, гости довольны были. Но тогда и нравы были попроще… Тем же, кто в душе, может, над нами из-за того и посмеялся – бог им судья. Так что да, ценить нужно то, что имеем.
Артём в школе парнем был способным. Но высшего образования так получить и не смог. Сначала женитьба помешала, потом родилась дочка Маша, и нужно было тянуть семейный воз за двоих, и он так и оставался слесарем на заводе. Правда – «слесарем-золотые-руки». А потом… Потом Инга погибла – сбил пьяный лихач-мажор. И они с дочкой остались одни. И стало не до учёбы. Какая учёба? Тут выжить бы, в этой непростой ситуации с работой.
Мать вздохнула, достала кошелёк и протянула несколько купюр сыну.
– Здесь немного, но хоть так Машку подкорми. Купи чего-нибудь полезного, она что-то совсем бледненькая.
Такие разговоры у них случались в последнее время часто. Артёму было перед матерью стыдно, но что он мог сделать? Даже на подработку не пойдёшь – дочь-пятиклассница требовала неустанного внимания, недаром была круглой отличницей!
– Спасибо, мам. Как только нормально заработаю, я уже вам помогать буду.
– Ты дочь главное на ноги подними… Отец, кстати, на рыбалку собирается, тебя зовёт. Пойдёшь?
Артём посмотрел на купюры, сё ещё зажатые в руке, покачал головой.
– Давайте я лучше Машку в цирк свожу? Ей перед девчонками стыдно, она же не ходит никуда, и в классе рассказать нечего подругам. С батей как-нибудь в другой раз.
***
Машка была счастлива. Отец любовался её горящими глазами и разрумянившимся лицом, тем, как она испуганно ойкала, когда акробаты выделывали свои кульбиты под самым куполом цирка. Или её весельем, когда клоуны на манеже щедро рассыпали свои репризы. Она и из цирка потом шла вприпрыжку, то на одной ноге, то на другой, перескакивая с одной тротуарной плитки на другу.
Но самое главное, они несли их цирка «трофей» - массу снимков, сделанных цифровиком. Это чтобы у дочери были железные доказательства, что на представлении она точно была. Оставалось только выложить фото в сеть. И тут Маша неожиданно попросила:
– Па, а давай несколько фоток распечатаем? Это ведь ещё круче!
Так они и сделали по дороге домой – зашли в попавшийся по пути фотосалон и там на принтере, прямо с флешки камеры, размножили самые ударные моменты представления. Артём ещё постарался, чтобы в кадре была и Машка.
***
Однако с рыбалкой и «другим разом» у Артёма не получилось - отец заболел. Сказался возраст, тяжёлая работа в молодости – он 15 лет отходил на рыболовном траулере в северных широтах. И всякая помощь от родителей отцу с дочерью прекратилась, очень уж дорогими были лекарства.
***
Тем временем наступил март. Улицы развезло, без резиновых сапог стало ходить трудно. Особенно много огорчений весенняя распутица стала доставлять дочери, Артёму в принципе было всё равно, в чём ходить. Да и куда ему ходить? Дом – работа…
Срочно потребовалась вторая обувь в школу, но тут, как нарочно, кучей подошли счета на коммуналку, да и срок платежа по ипотеке напомнил о себе критической СМС из банка – оставался всего один день! В ипотеку они влезли ещё при Инге, и если бы не платежи по ней – давно бы уже Артём сорвался отсюда куда подальше, искать лучшей доли. Но вот теперь, после всех выплат денежный остаток у них был только на самую простую и скромную еду.
Перед женским днём Артём с Машей посетили родителей – поздравить мать и проведать отца. Тот сразу подозвал внучку, шутливо спросил про двойки. Маша вспыхнула.
– Деда, ты чего? У меня одни пятёрки, ты забыл, что ли?
– Да помню, помню, - засмеялся дед. – Это я так… вишь, валяюсь вот, симулянт старый. А врачи верят, всякими лекарствами напичкать норовят… - но тут же закашлялся, схватился за ингалятор, несколько раз глубоко вздохнул. – Ладно, иди, егоза, там у бабушки уже пироги в духовке поспевают. Тёмка, давай-ка пошепчемся без посторонних ушей?
Маша выбежала из комнаты дела, понеслась на кухню, и Артём прикрыл за ней дверь.
– Что такое, бать?
– Мне ведь все эти пилюли, что понавыписывали, как мёртвому припарки – досадливо поморщился отец. – Единственное, что реально помогает, так вот этот состав для ингаляции. Поэтому давай-ка, сын, забери мою заначку, что была в своё время отложена на пилюли, и купи Машке обувку. Да получше! Девка ведь уже в возраст входит, когда они, мартышки, перед зеркалом крутиться начинают.
– Да она уже год как перед зеркалом вытанцовывает, – с улыбкой возразил Артём.
– Ну тем более! Дай-ка мне с полки во-о-он ту оранжевую книженцию?
Артём подал отцу сборник стихов, а тот, заговорщически кинув взгляд на дверь, раскрыл томик. Посередине были уложены разноцветные купюры.
– Держи. Мать не знает он них, потому что единственную эту книгу не перечитывает – она стихи вообще не воспринимает. Ты руку-то не отталкивай! Кому, как не нам, тебе помочь? С будущего месяца прекратятся уже твои мытарства, вашу технологическую линию точно уже запускают, будет у тебя снова нормальный заработок! А пока держи… порадуй внучку-дочку… Мне уже на том свете прогулы ставят, не до дорогостоящих лекарств. Так что давай, шустри.
***
Машку в школе не ругали из-за сменки. Учителя понимали, в каком положении оказалась эта неполная семья. Но так совпало, что в конце февраля ушла на пенсию её классная руководительница, учительница русского и литературы. А на замену ей вышла на работу другая, только что приехавшая в город. И Машу она почему-то остро невзлюбила.
Взяла манеру вызывать её к доске каждый день, гоняя по программе взад и вперёд с целью любым способом занизить оценку. И иногда занижая – до «четвёрки», на большее и не получалось, и не было повода. Но Маша совсем сникла.
Этот всё происходило за пару недель до 8 Марта, который в этом году выпал на понедельник – и со вторника учительница активизировалась, поставив себе любой ценой цель – влепить ненавистной «замарашке», как она её называла, «неуд». И в среду, когда она заступила дежурным учителем по школе, на входе обратила внимание, что Маша, войдя в вестибюль, вытерла салфетками свои высокие ботиночки и в них же направилась в класс. Жанна Владимировна решила, что настал её звёздный час. Она попросту схватила ученицу за руку и повела её быстрым шагом, как та ни упиралась, в класс.
Зашли она в него вместе со звонком на урок, и Машу, не дав ей сесть за парту, поставили у доски лицом к классу.
– Садитесь, дети, – Ровным голосом произнесла Жанна Владимировна, хотя в душе торжествовала. Наконец-то эта замарашка получит по заслугам! – Полюбуйтесь на нашу звезду. Школьные правила, конечно же, не для неё! Когда все входят в школу, надевая сменную обувь (что неудивительно, особенно по такой грязи на улице), наша особенная ученица на эти правила не обращает никакого внимания! Мария, – обратилась она к самой Маше, которая стояла, переминаясь с ноги на ногу и сгорая со стыда. – У вас, наверное, нет средств на покупку новой обуви? Так ты скажи! Мы всем классом соберём для тебя! С миру по нитке, знаешь ли – нищему рубашка…
Она специально переиначила поговорку, заменив слово «голому» на «нищего» - чтобы было побольнее. А в классе тем временем усиливались шепотки, даже стали раздаваться отдельные смешки, а двое оболтусов с предпоследней парты так вообще в голос засмеялись.
– Сядь на место! – с презрением бросила учительница. Маша села, ничего не видя вокруг из-за слёз, застилавших глаза. И тут в бок её легонько толкнул Севка, сосед по парте.
– На, держи, – он украдкой, чтобы училка не увидела, протягивал ей конфету. – Заешь. И наплюй. Дура она!
Домой Маша пришла сама не своя. К приходу отца она постаралась успокоиться, но красные глаза её выдали. Артём же, поневоле став для девочки и отцом, и матерью, научился угадывать тончайшие оттенки её поведения, встревожился.
– Так... Рассказывай! Я же вижу, ты сама не своя. Маш, у тебя в последний месяц «четвёрки» стали проскакивать… что в школе происходит?
И Маша не выдержала, слёзы снова полились сами собой.
– Меня новая учительница при всех унижает! Говорит, что я нищенка. Это из-за того, что у меня сменки нет, и я по школе хожу в том же, в чём и по улице. Сегодня вообще к доске выволокла и при всех стыдила…
– Так! Всё! Вытри слёзы. Завтра ещё сходишь без сменной обуви, а в пятницу – тебя уже будут туфельки! Прости, доча, я планировала пойти в обувной в выходные. Не знал, что у вас там так всё запущено… Как, ты говоришь, зовут эту вашу новую…?
– Жанна Владимировна…
– Надо же! «Стерьводесса по имени Жанна»… Ты вот что - вздумает тебя ещё цеплять, скажи, что завтра папа придёт в школу. И что она пожалеет о сказанном и сделанном.
***
Отец как в воду глядел – Жанна Владимировна уже кружила, по вестибюлю, как коршун. И уставилась на вошедшую Машу, ожидая её дальнейших действий. А та, внешне спокойно (хотя на самом деле трясясь, как заячий хвостик) привычно вытерла дочиста ботиночки салфетками, сложила их, использованные, в полиэтиленовый пакетик, убрала в ранец – и смело пошла прямо к своему недругу. Остановилась в двух шагах и сказала:
– Сменная обувь у меня будет завтра. Сегодня не получится. А папа сказал… - тут её голос прервался, но она сглотнула, упрямо наклонила голову и закончила –… что вы о сказанном обо мне пожалеете!
И обойдя ошарашенную Жанну, прошествовала в класс.
***
Отец пришёл школу прямо посреди урока. Он понимал, что прерывать учебный процесс постороннему не разрешается – но в такой ситуации хороши все средства. Поэтому в класс он вошёл без стука. И учительница опешила, увидев статного, молодого и красивого мужчину в безупречно сидящем на нём костюме.
Она только раскрыла рот, чтобы спросить – кто он такой, как Артём опередил её:
– Я отец Марии Михеевой. А вы, надо полагать, Жанна Владимировна? Что ж вы, Жанна Владимировна, появляетесь на людях и при детях в мешке из-под картофеля? Здесь вам что - неформальная обстановка на пятачке у ресторана? Постыдились бы!
Учительница в самом деле была приверженцем моды «оверсайз» - бесформенных балахонов, полностью скрывавших строение тела. Только у неё они были подчёркнуто безобразными.
Однако она сдаваться не собиралась, сразу пошла в атаку:
– Вы что себе позволяете?! Кто вы такой, чтобы врываться на урок, прерывать учебный процесс?
При этом Жанна Юрьевна вскочила с места… вызвав теперь дружные смешки всего класса уже в свой адрес. Как вчера хихикали над Машей. Потому что сегодня в школу она пришла в самом «картофельном мешке» из всех возможных картофельных мешков, какие только были у неё в гардеробе. И её облик настолько соответствовал словам молодого мужчины, что разницу почувствовали даже они, дети.
И тут распахнулась дверь в класс, и вошёл директор школы.
– Что здесь происходит, что за шум?
– Да вот, Вениамин Юрьевич, пытаюсь донести до сознания воспитателя, насколько непродуктивно унижать детей по внешним признакам… - заметив недоумевающий взгляд директора, пояснил Артём. – Она мою дочку нищенкой назвала. Из-за отсутствия сменной обуви. Ну да, не было денег вовремя купить! Сейчас время и деньги нашлись. Машенька – позвал он дочь. – Держи! – и вытащил из полиэтиленового пакета, что держал в руках, нарядную коробку с изящными лёгкими туфельками.
– Так… - директор наморщил лоб, вспоминая имя Артёма, – эээ, Артём Павлович, идёмте ко мне. А вы, – он обернулся к учительнице, – тоже зайдите! Сразу после урока.
– Вы уж простите, - директор мерял шагами свой кабинет. - Приходится работать с тем, что есть. Мне ведь её буквально навязали! Но с другой стороны, кого ещё могут прислать в школу посреди учебного года. А вернее – к его концу? Наталья Захаровна совсем старенькая была, ей прямо посреди урока плохо стало – вот и ушла добровольно на пенсию. Грех было её уговаривать доработать ещё три месяца.
В конце учебного года, 26 мая, Маша прибежала домой вприпрыжку.
– Па, а у нас новость! Жанну Владимировну помнишь? Уволилась!
– Да ты что?! – наигранно удивился Артём. - Что же ей не работалось?
– А её тогда ведь строгий выговор объявили, тёть Дуся, техничка, сказала - она в учительской приказ видела. И уроки с неё сняли. В общем, не нравится ей наша школа, видимо…
– Надо же… - посокрушался Артём. – А я тут тебе с зарплаты платьюшко на лето прикупил. Да не одно. Завод-то наш заработал! Притом не «картофельный мешок» - ты ведь у меня красавица, а потому достойна лучшего!
Конец.
👍Ставьте лайк, если дочитали.
✅ Подписывайтесь на канал, чтобы читать увлекательные истории.