За Рогожской Заставой, что в Москве, сразу начинается Шоссе Энтузиастов, до революции 1917 года известный, как Владимирский тракт. По нему со всей России арестанты, ссылаемые в Сибирь поступали в "Бутырский тюремный замок", откуда они до постройки Московско-Нижегородской железной дороги отправлялись пешком по Владимирке на каторгу. Поколениями видели рогожские обитатели по нескольку раз в год эти ужасные шеренги, проходившие мимо их домов , звеня кандалами. Говорят, что Сталину очень понравилась шутка одного из подчиненных, "обозвавшем" движение заключенных (в том числе и политических) по Владимирскому тракту "маршем энтузиастов". На следующий же день Владимирский тракт был переименован в Шоссе Энтузиастов, а Рогожская Застава в Заставу Ильича.
Дурная слава закрепилась за этой дорогой давно. Говорят, что и в наши дни на разных участках шоссе Энтузиастов не раз видели страшного бородатого мужика, смахивающего на бомжа: бродит тяжело, «будто цепь за собой волочит», и норовит остановить проезжающий транспорт. «Легенда гласит, что это призрак разбойника-каторжанина, загубившего более ста душ и сгинувшего на этапе по Владимирскому тракту «без покаяния и погребения». Теперь совестью мучается: остановит машину и просит: «Простите меня, люди добрые!» И если вам доведется увидеть на шоссе привидение душегубца, машущего рукой, ни в коем случае не останавливайте автомобиль, а если уж остановили и услышали просьбу: "Прости меня, добрый человек!" - отвечайте: "Бог простит!" - и немедленно уезжайте.
Согласно другой легенде именно над этой дорогой летали московские ведьмы на шабаш к ведьмам киевским. Слово "Владимирка" вошло в русский разговорный и литературный лексикон, как синоним понятия о безотрадном и скорбном мученическом пути на сибирскую голгофу изгнанников, борцов-энтузиастов с царизмом за лучшую долю, свободу и счастье угнетенного трудового народа России.
Вся она сплошь состояла из постоялых дворов, в которых останавливались все обозы, проходившие по Владимирскому и Рязанскому трактам. Дома были все каменные, двухэтажные, но сами дворы были с деревянными навесами и вымощены тоже деревом. Вся улица была уставлена продающимися телегами, тарантасами, кибитками. Торговали на ней и экипажами средней руки, и шорным товаром, и всем, что нужно ездившим по дорогам. Для проезда оставлена была только середина улицы. Улица эта была очень широкая. На ней с раннего утра толпился народ и она представляла большую ярмарку.Далее за Горбатым мостом начиналась Дангауэровская слобода..
Здесь, около заставы, находилась пересыльная тюрьма, где останавливались для отдыха и проверки идущие в Сибирь арестанты. Это было местом последнего прощания с женами и родными. Сколько горьких слез пролито в этом «желтом» мрачном доме и около него! Каждый понедельник или вторник выводили отсюда арестантов и выстраивали их. А по обе стороны дороги стояли, дожидавшиеся их, заплаканные бабы с узелками в руках. Впереди каторжные в кандалах, ножных и ручных, далее в одних ручных, а там и просто без кандалов, а за ними возы с бабами — женами, ехавшими за мужьями, детьми и больными. Лязг цепей, звяканье ружей конвойных, плач матерей, жен и близких родных ссылаемых — все это представляло такую душу надрывающую картину, что жутко становилось и больно-больно ныло сердце.
Конвойные гнали партию дальше, и, оглядываясь в последний раз, арестанты видели тоскливое, гнетущее сердцу убожество Дангауэровской слободы, ее сгорбленные хибарки, кособокие заборы, не просыхающие лужи и босоногих зачумленных ребят, высыпавших на дорогу. Это прощальное видение города оставалось в душе горьким воспоминанием. Казалось, заодно с женами неутешно горюет каждая улочка московской рабочей окраины, провожая на каторгу своих сынов.
Город недружелюбно поглядывал на окраину, отгородившись от рабочей слободы Старообрядческими, Бобылевскими, Вдовьими переулками, выставив, как заслон, купола церквей и непролазную грязь немощеных тротуаров. Город тяготился своей окраиной. Но обойтись без нее нельзя было. В цехах Дангауэра гнули свои спины рабочие. И как бы вымещая свою злобу, свою ненависть к рабочей окраине, купеческо-дворянский город оставил ее без уличного освещения, без воды, без мостовых —« в грязи и мраке…»
Старую Дангауэровку перестроили в Москве в числе первых, еще в конце двадцатых годов. Здесь возник один из первых в Москве «соцгородков» — «Новые дома», как стали называть их в народе, однако для старожилов, помнящих "Дангауэровский посёлок" название оставалось прежним.
Тракт, ведущий из Москвы через Рогожскую заставу, — очень интересный тракт. Вся Владимирка полита горькими слезами: по ней прошел в далекую Сибирь на каторгу, звеня цепями, не один есяток тысяч несчастных преступников. Но по этой же Владимирке тянулись один за другим большие обозы с товаром, которые шли почти непрерывным потоком. У этих были свои «стоянки». Они двигались степенно, не спеша, хотя даром времени не теряли и Поспевали к сроку доставить на ярмарку товар. Немало разъезжало по этой дороге и любителей легкой наживы, но им здорово влетало, и они утекали в свое гнездо не солоно хлебавши.
По субботам и, особенно перед большими праздниками в Москве ходили в баню. Женщины ходили гурьбой, всей семьей, а семьи бывали большие. Это было какое-то торжественное шествие — с узлами, со своими медными тазами, а то грех из чужих мыться. В банях теснота, шум, возня и часто брань. За такими семьями часто посылались дровни, так как из бани идти пешком тяжело. В такие дни по улицам целый день двигался народ в баню и из бани, и у всех веники, которые тогда давали желающим даром, а желающие были все — веник в доме вещь необходимая.
Постоялый двор c трактиром Саввы Давыдова был последним перед заставой, где можно было остановиться и передохнуть перед дальней дорогой по Владимирке.
Трактир представлял собой двухэтажное здание с полуподвальными помещениями. В полуподвале размещались номера для гостей и кладовые. Практически в каждом номере было окно, которое наполовину находилось ниже уровня земли, а наполовину выше. Так что сидя в комнате, постояльцу видны были только ноги проходящих по улице людей. Весь нижний этаж и фундамент был каменным, а второй этаж, скорее бельэтаж, был деревянным. Здесь находился кабак с большой кухней, где круглосуточно готовилась еда.
Кухня была отгорожена от зала, где стояли столы с лавками для посетителей. Зал был большим, а насчет угощения, так только птичьего молока, да рыбьих яиц не было, да к этому приправа — ласковые речи да взгляды молодой хозяйки.
Сам хозяин трактира с семьей жил в отдельном домике, который стоял тут же рядом. На дворе находился еще ряд хозяйственных построек в виде большого сарая, где хранились дрова, утварь и другие необходимые для хозяйства вещи. На заднем углу двора находился нужник и помойная яма. Все это было огорожено добротным, высоким, деревянным забором с огромными воротами и калиткой, которые запирались на ночь. В таком виде эти строения оставались аж до середины 50-х годов прошлого столетия. Только после революции трактир заселили жильцами, для чего разделили весь второй этаж тонкими деревянными перегородками. Все полуподвальные помещения были заняты сплошь татарскими семьями.
В Москве еще были бараки, которые построили для рабочих, приехавших на заводы и фабрики. Это было помещение в виде длинного сарая, поделенного на маленькие комнатушки без удобств. В коридоре перед каждой дверью стоял примус, на котором готовили еду.
В одной комнате устраивалось на ночлег по десять- пятнадцать человек, притом что на каждого приходилось меньше метра. Спали вповалку, если в комнате было одна кровать, это было богатством, а так, в основном, топчаны, да подстилка на полу. Коренные москвичи жили в лучших условиях, они занимали жилье в красивых каменных домах, с высокими потолками и просторными кухнями и коридорами. Это, в основном бывшие доходные дома, принадлежащие купцам, коммерсантам и состоятельным людям.
Хозяин трактира Савва Давыдов овдовел рано. У него росла дочь, которая год от года превращалась в красавицу, напоминая собой умершую жену. Помогала ему Дарья , поначалу работавшая у него поварихой, а потом превратившаяся в полноценную хозяйку трактира.
Правда, официальной женой она не считалась, брак был не венчан, за что она постоянно упрекала Савву. У нее был сын, незаконнорожденный от проходимца, что служил в Дангауэровской тюрьме охранником и второй малолетний от Саввы. Она всячески старалась сжить со света дочку трактирщика , считая ее помехой на пути к ее отцу , мечтая заполучить Савву и его хозяйство в свои руки. Но все её уловки были тщетны . Отец безумно любил свою дочь и никакие уговоры на него не действовали. А дочка выросла и отец искал для нее подходящую партию для замужества. Дарья понимала , что выдав дочь замуж и породнившись с высокородными сватами, Савва никогда не женится на ней. Она стала думать, как помешать свадьбе.
И придумала. Её великовозрастный сын, Степан вместе с малолетним Ильей , жил у бабки, ее матери. Она подговорила Степана приходить к ней каждый день и подружиться с дочкой трактирщика, с тем , чтобы любым способом на ней жениться. Степану идея понравилась. Он сразу же включился в дело. Правда, понравиться Елизавете не смог.
Лиза была девушкой начитанной и образованной, к тому же набожной и высоконравственной. Степан с его мужиковатым грубым нравом и невежеством никак не мог привлечь её внимание. Но мать настаивала, убеждая его поспешить и как угодно выполнить задуманное. Конечно, он мог придумать, как и где сделать свое черное дело и тем самым испортить будущее Лизы. С другой стороны, насилие каралось жестко , а учитывая деньги и характер трактирщика ,который непременно отправил бы его на каторгу за содеянное, это никак не вязалось с их планами.
Савва Давыдов давно мечтал породниться с богатым купцом Меркуловым. И дело заладилось.Смотрины невесты, во время которых происходил обмен подарками, прошел удачно. Молодые друг другу понравились.
Был назначен день обручения, после которого должна состояться свадьба. Богдану - жениху, настолько понравилась невеста, что он завалил ее подарками. Савва был счастлив от того , что так выгодно сосватал любимую дочь, да к тому же с ее согласия .
Дарья бесилась, что никак не может помешать свадьбе , после которой у Саввы может появиться внук и законный наследник его имущества.
Она понимала, что все мечты об ее обеспеченном будущем терпят крах, которое теперь представлялось смутно и расплывчато. Беспокоила неопределенность , народ нищал, время от времени устраивая стачки и забастовки , шла затяжная война с немцами , которая еще больше усугубляла обстановку в стране. К тому же, общий с Саввой ребенок был мал , хотя и был признан отцом, однако, официально никакими правами не наделен, а в церкви при крещении записан , как не имеющий отца. Дарья задумала избавиться от Лизы, для чего сговорилась со Степаном отравить её на обручении, где будет много народу , чтобы не попасть под подозрение.
Согласно законодательству Российской империи, регистрация брака для лиц православного вероисповедания производилась через обряд церковного венчания, который записывался в церковных метрических книгах.
Препятствиями для брака кроме возраста могли быть душевные болезни, несогласие родителей или состояние в браке одного из супругов, близкородственные отношения брачующихся, количество браков. Обряд обручения называли помолвкой, так как она считалась "половиной венца". В этот день обменивались образами и кольцами. Жених обычно преподносил подарки невесте. День заканчивался праздничным столом для родственников. Жених начинал проводить проводить много времени в доме невесты.
Помолвку решили делать в доме у жениха, где был накрыт стол на 70 человек и куда были приглашены только родственники жениха и невесты.
Ни Дарья, ни Степан соответственно, на помолвку не попали. Но это даже к лучшему, решила Дарья. Степану надо было проникнуть на праздник и незаметно подлить яд в Лизин бокал.
Обряд обручения вышел пышным, Елизавета, одетая по парижской моде, в дорогом платье, блистала красотой. Все поздравляли молодых, назначили день свадьбы. Степан долго толкался у дома Меркуловых, не находя повода зайти туда. Уже прибыл посыльный с пирожными от купца Елисеева, а Степан все слонялся около дома , пока его не заметил слуга и не пригрозил полицией. Ему пришлось уйти. Бутылка с «сельтерской» , куда был насыпан яд , осталась нетронутой. Дарья разозлилась, а потом смекнула после застолья Лиза , наверняка , захочет пить, значит надо поставить бутылку воды у нее в комнате.
Так как комната Лизы была заперта, Степан залез туда через окно и оставил там бутылку с ядом. Дарье теперь надо было вовремя от нее избавиться.
Савва с дочерью приехали на извозчике поздно ночью. Пожелавши друг другу « Доброй ночи» , разошлись по комнатам. Дарья жила в самой дальней комнате, в коридоре у входа в дом.
Она чутко прислушивалась, готовая первой броситься на крики Лизы. Под утро она уже задремала, как ее разбудили стоны и крики Саввы. Она вбежала в комнату Лизы, но Савва тут же отправил ее за доктором. Она стала метаться по комнате, якобы от горя, а сама искала бутылку с ядом , однако ее нигде не было. На крики сбежались постояльцы трактира. Савва кричал на Дарью, чтобы та немедленно привезла доктора. Она вышла во двор, взяла извозчика и поехала за доктором.
Лиза умирала, она задыхалась, а через несколько минут, врач констатировал смерть от отравления. Приехала полиция. Доктор написал заключение, на основании которого завели «дело».
Елизавету хоронили в подвенечном белом платье, предназначенном для венчания и свадьбы. Богдан поклялся найти и убить отравителя.
Следствие быстро во всем разобралось, суд признал Степана виновным в убийстве и приговорил к каторжным работам. Дарья еле ушла от наказания, как соучастница, ссылаясь на Степана, который ее не выдал, надеясь, что она оттуда его вызволит. Савва был убит горем , выгнал Дарью из дома, а позже забрал их общего сына к себе.
Дарья кинулась в ноги к отцу Степана, уговорив его устроить любым образом побег из тюрьмы до отправки Степана на каторгу. У нее остались сбережения, накопленные во время проживания в доме Саввы, которые она пообещала за побег. Побег из Дангауэровки был невозможен. Однако, решили попробовать.
Дарья перешла жить к бывшему мужу в барак , напротив Дагауэровской тюрьмы, где он занимал небольшую комнатку. После дома Саввы, с его хлебосолами Дарье пришлось несладко. Но она постепенно обжилась, родив позже сына Виктора и дочь Римму.
Тем временем , теперешний муж Дарьи задумал хитрый план. Ему захотелось получить дом Саввы Давыдова. Наступила революция . Дворян, купцов и прочий торговый люд безжалостно уничтожали , присваивая их добро. Трактир у Саввы Давыдова отняли , сначала сделав там ночлежку. Дом, в котором жил Савва с сыном оставался пока за ними.
Степана должны были отправить на каторгу , а пока он находился в пересыльной тюрьме. Богдан, решивший во что бы то не стало разделаться со Степаном, все время дежурил у ворот тюрьмы , ждал случая, когда выведут осужденных. Исканцев, муж Дарьи, заприметив его ,заинтересовался , что здесь делает. Разговорились. Богдан рассказал, как его мучает жажда мести и кого он ждет здесь. Казалось, сама удача шла ему в руки. Он сразу вызвался помочь ему , да так , чтобы избежать наказания. Исканцев обещал, что переведет Степана в карцер, а Богдана спрячет в дровнике, который каждый день провозят в тюрьму, а там уж его воля расправиться со Степаном, тем более, что тот будет закован в кандалы. После возмездия таким же путем вывезет Богдана за ворота . Сговорились на круглую сумму за его пособничество. Богдан обрадовался и согласился.
Дарья и Исканцев в этот раз основательно подготовились к преступлению, разбавили дозу яда, чтобы Богдан умер не сразу, а мучился несколько дней в карцере . Докторов туда не зовут, а смерть спишут на заразную болезнь, в тюрьме особо не разбирались , кто отчего умер. И в назначенный день Богдан пришел к Исканцеву. Расплатился, его спрятали в вознице для дров ,прикрыли березовыми вениками и провезли в тюрьму. Исканцев заранее договорился со своим напарником, заплатив ему часть Богдановских денег. Перед карцером , остановились, дали ему финку, предложили выпить для храбрости – « ведь не
свинью идешь резать , тут не до церемоний , нужно быстро и тихо, наставляли они. Богдан пить не хотел , но пригубил, что его и спасло. Тюремщики ,теперь попросили его тихо посидеть, подождать, когда закончится обход камер, а сами ждали , когда начнет действовать яд.
Через несколько минут беспомощного Богдана втолкнули в карцер ,сняли с него одежду, чтобы переодеть Степана, которого еще не успели наполовину побрить, чтобы он был приметным, засунули его на место Богдана и вывезли за ворота. Однако, оставаться ему в Москве было нельзя, он уехал в Сибирь, к родственникам отца.
Богдан провалялся без памяти около месяца. Кроме воды ничего не пил и не ел и сильный молодой здоровый организм выкарабкался, пошел на поправку. Правда, он долго не мог вспомнить кто он и откуда , поэтому его под именем Степана, еще совсем слабого повели на этап , на каторгу.
Когда Богдан полностью оправился от болезни и пришел в себя, он был уже в Сибири, на поселении. Он все вспомнил , долго ругал себя за опрометчивость и безрассудство ,как мог попасть в хитро расставленные сети, но тут же благодарил бога , что оставил его в живых. Теперь надо было думать, как выбраться из этого положения. Время благоволило ему. Революция тоже шла навстречу, быстро шагала по стране, с новой властью, законами и порядками.
Каторгу отменили. Политических освободили, а уголовным заменили каторгу на несколько лет поселения. Его вместе с другими заключенными пригнали на золотодобывающие прииски. Однако, после начала гражданской войны предприятия золотодобывающей промышленности оказались на территории, захваченной белогвардейцами и интервентами. Прииски возвратились золотопромышленникам и арендаторам , среди приискового населения стали проводится массовые аресты и расстрелы участников революции. Все перемешалось, бывших начальников расстреляли, а заключенные превратились в рабочих , которым был назначен 12-ти часовой рабочий день. Однако, остались не все. Большинство рабочих, успели уйти с приисков в Красную Армию и партизанские отряды, чтобы бороться с белогвардейскими войсками Колчака и атамана Семенова. Богдан был в их числе. В отряде ему выдали справку на его настоящее имя.
Савва Давыдов от пережитых потрясений сильно сдал .Он занимался теперь сыном, прекрасно понимая, что наступление новой эпохи перевернет жизнь с ног на голову. Да и Дарья стала часто наведываться , предъявляя свои права на сына и дом , в котором они жили без подселения. Он решил уехать к дальним родственникам в Тульскую область, чтобы в деревне обустроить свою старость и будущее сына.. Он оставил дом и хозяйство Дарье и ее новой семье и уехал в деревню. Исканцев с Дарьей и детьми перебрался в дом Саввы.
Степан добрался до родной тетки в Иркутск и стал выжидать, когда смена власти и обстоятельств позволит забыть о нем и он сможет вернуться домой.
Богдан Меркулов в Красной Армии прижился. Во-первых, он был рад, что вернул настоящее имя и теперь может жить полноценной жизнью никого не опасаясь. О своих приключениях он молчал. Он понимал, сейчас не время и не место ворошить старое, да и жаловаться было некому. Но в душе занозой засела обида и жажда мести. Богдан вспоминал дом, родителей, не имея вестей, беспокоился за них. Вспоминал Лизу , свою любовь. Ночью снились кошмары, от которых он вскрикивая, просыпался. Иногда Лиза приходила во сне , ласково гладила по голове, давая понять, что ей там хорошо и она следит за ним сверху, оберегая от бед и несчастий. После этих снов он стонал от ярости и отчаяния, что не смог уберечь ее от беды, считая ее своим Ангелом-Хранителем.
Богдан привык к труду с малолетства, помогал отцу в лавке, закупал и разбирал товар, занимался хозяйством. И здесь в отряде, не чурался никакой работы. Кроме того , постоянно приходилось воевать за основные места золотодобычи, куда новая власть добралась не сразу. Работавшие шахты и прииски переходили то к «белым», то к «красным». Противники уничтожали оборудование, заливали шахты и разгоняли артели старателей. К тому же, Богдан отлично владел грамотой, что особенно выделяло его из числа его соратников . Вскоре он возглавил отряд, а потом и батальон. Гражданская война подходила к концу.
Продолжение следует.
Добрый день мои подписчики и друзья! Я рада, что с каждым днем число читающих мой канал растет. Кто еще не с нами, присоединяйтесь, чтобы не пропустить новые публикации. Обнимаю Вас! Желаю всем добра, здоровья и позитива!