Игорь не мог сосредоточиться: за стеной гремела музыка начала века – гуляла мать и её новый ухажёр Виталик. Они сидели за столом, пили-ели, потом душа захотела выхода. Включили магнитофон – кассет было полно, остались от предыдущего поклонника – стали танцевать, попутно подогревая себя остатками питья.
Завтра контрольная по физике. Получать плохую оценку нельзя – скажется на полугодовой, а потом и на аттестате. И – прощай поступление на физмат.
Игорь взял наушники – не помогло, сосредоточиться на формулах было невозможно. Словно подсматривая за ним и желая досадить, Виталик врубил музыку погромче, а мать стала подпевать дурным голосом.
Пришлось выйти в гостиную.
– Сынок! Поешь, тебе надо питаться, чтобы мозг работал, – мать широким театральным жестом указала на стол и задёргалась в танце.
Есть хотелось. Игорь мельком взглянул на стол: поваленные бутылки, разрытый салат “Почти оливье”, застывшая картошка, обгрызенные куриные кости… Объедки.
Брезгливо поморщившись, он прошёл на кухню. В холодильнике валялись заветренный кусок колбасы, огрызок сыра, скукоженный от стыда огурец. Мать жила одним днём, запасы не делала. Готовит не любила.
Подогрел чайник. Налив кипячёной воды в свою большую кружку, поискал заварку – не нашёл. Взял кусок хлеба, посыпал сахаром. Время терять было жалко – пошёл к себе.
– Не уважаешь? Посидеть с нами не хочешь? – на сальном лице Виталика появилась самодовольно-презрительная усмешка, он ковырялся в салате, как свинья в огороде, отыскивая лакомство в виде зелёного горошка. Мать подхихикивала рядом, оглаживая жирные плечи мужика.
– У меня контрольная завтра, сидеть некогда. – Игорю не хотелось ругаться, было видно, что Виталик ищет предлог для ссоры.
– Сядь! Я сказал! – стукнул он по столу. Подпрыгнули кости, отлепилась друг от друга картошка.
– Сядь, сынок, – икнула мать и захихикала. – Поговорим немного…
– Сядь! С тобой батя говорить будет! – у Виталика покраснело лицо.
Игоря вздёрнуло: родственник выискался! Видал он таких отцов уже штук шесть.
– Сказал же, завтра контрольная… – он попытался пройти в комнату.
Виталик схватил его за руку и дёрнул – кружка выплеснула кипяток на колени пьяницы. Заорав страшным голосом, он перевернул стол и замахнулся на Игоря. Тот ответил мгновенно, ударив кружкой, – Виталик упал и затих. Дико закричала мать, вцепилась в сына…
Соседи вызвали полицию. Виталика увезли в больницу с травмой головы. Игоря забрали в участок…
… Он так и не понял, почему стоит перед учителями, что они хотят от него услышать.
После суда в голове был беспорядок, туман. Что-то подписывал, давал объяснения, его просили со всем соглашаться, чтобы скостили срок. Никто не слушал его доводы, мать выступала свидетелем, выгораживая сожителя. От подлости и предательства Игорь замолчал… Не хотел смотреть на мать, бережно поддерживающую Виталика с перевязанной головой…
… А теперь был один против группы взрослых, которые требовали признать вину, покаяться. Намекали, что он опасен для детей, что ему не место в школе с его условным сроком…
Он видел, что мир сломался. Ничего не будет: ни экзаменов, ни выпускного, ни института…
– Ты понимаешь, что есть ответственность за поступки? Тебе уже шестнадцать лет! – вопрошала директриса.
– Мне только шестнадцать лет… – прошептал Игорь.