Ольга Викторовна сидела довольная тем, что она отговорила девушку сделать аборт, а это в последнее время было действительно чудо, чаще всего ей говорят в ответ “рожайте сами, а я не хочу”. Сама она и рада бы родить, но не получилось. Она вышла замуж сразу по окончании университета, но когда муж узнал, что она не может иметь детей, они разошлись. Для нее это было настоящей трагедией:
– Почему, ну почему Бог отказал мне в счастье материнства?спрашивала она себя.
Да, сейчас после 8 лет работы она много грехов накопила, ведь сколько абортов приходится делать, сколько детей лишать жизни, и хоть ее работа и связана с патологией, но каждый раз, делая аборт, она представляла, как больно и страшно тому, который ждал, что через 9 месяцев родится, а его равнодушно убивают ее безжалостные руки. Какой чудовищный грех она совершает почти ежедневно, но мама её утешает:
– Олюшка, а ты ходи в церковь, проси у Бога прощения.
– Мама это же ещё хуже, сегодня я иду каяться в грехах, а завтра совершаю новые, это кощунство по отношению к Богу.
Её размышления прервал голос Зинаиды Петровны, её незаменимой помощницы, она давно на пенсии, но Ольга не хочет с ней расставаться, уговаривай ее каждый день рождения остаться еще на год.
– Ольга Викторовна, там ещё одна пациентка, приглашать?
– Да, конечно.
В кабинет вошла женщина чуть старше её, она глянула в карточку и произнесла:
– Елена Сергеевна, я вас слушаю.
– Я бы хотела аборт сделать.
– А у вас дети есть?
– Нет, ни детей, ни мужа, – раздраженно сказала женщина.
Ольга задала ей все положенные на приёме гинеколога вопросы, записала ответы и отправила раздраженную посетить посетительницу на кресло.
– У вас 15-16 недель, аборт делать поздно, придётся в любом случае рожать.
– Но я не хочу.
– Я думаю, что вы и в 12 недель не хотели.
Женщина заплакала:
– Тогда хотела.
– Подумайте, сейчас у вас нет мужчины, но есть ребенок, если вы сейчас от него избавитесь, то вы можете всю свою жизнь провести в одиночестве, вы же уже поняли за эти месяцы, что надеяться можно только на себя. Вы где работаете?
– В юридическом отделе банка, там не очень хорошо встретят известие о моём декрете.
– Но уволить всё равно не могут, поэтому переживете самый трудный период вполне нормально.
– Мне и мама об этом говорит.
– А мамы редко ошибаются, – тут дверь распахнулась:
–Ольга Викторовна, не ругайтесь, мы с Фёдором на минутку, приходите завтра на крестины, вы обещали. В 10 часов мама вас встретит у входа в церковь, – молодая женщина с ребёнком на руках сияла улыбкой, Ольга тоже заулыбалась и сказала:
– Буду, Алина, буду обязательно.
Дверь закрылась, она перевела взгляд на женщину:
– Она тоже не хотела, – тихо сказала Ольга, – при усыновлении детей предпочтение отдают родившимся от молодых глупых девочек, не накопившихся себе того набора недостатков и болячек, от которых рождаются дети с патологиями, остальные страдают до 18 лет в детдоме, а после 18 в нашей взрослой жизни остаются несчастными и, чаще всего, одинокими. И ещё никто не застрахован от ошибок, и врачи тоже. Так что стоит подумать и о своём здоровье. В интернете сейчас много всяких предложений, но нигде вам не дадут стопроцентную гарантию, что операция пройдёт успешно.
– Спасибо вам, – тихо сказала женщина и вышла.
Закончив прием, Ольга сразу же побежала в педиатрию.
– Ну как? – уже по привычке спросила она Надежду Григорьевну, опытного педиатра, которая работает в роддоме уже 25 лет.
– Всё прекрасно, мы следим за ней самым внимательным образом, копи деньги на операцию и забирай.
Ольга подошла к девочке она была, как почти все малыши в отделении, отказницей, у неё была синдактилия, ее три пальчика на левой руке были соединены вместе. Поэтому молодая мама от неё отказалась, а Ольга влюбилась в неё с первого взгляда, когда, приняв ребёнка, она увидела сжатую в кулачок правую руку ребёнка, а левую кулачок у неё не сжимался, она пыталась как-то тоже сжать его, но увы не получалось, она вновь и вновь повторяла попытку, но все же сдалась.
Увидев усилие ребёнка, Ольга заплакала, хотя до этого никогда не показывала окружающим свои эмоции, но настойчивость младенца удивила ее, и в душе зародилось желание удочерить девочку, она даже сразу дала ей имя – Ксения. Завтра в свой выходной день она собиралась привезти маму на смотрины.
После смерти отца два года назад они стали друг для друга самыми близкими людьми, и Ольге не терпелось показать ей ребенка, они уже давно вели тему об усыновлении, а вот теперь, когда ребёнок уже безраздельно властвовал над ее чувствами, она решилась открыть матери двухнедельную тайну, о которой знала лишь Надежда Григорьевна и полностью одобряла Ольгу. За две недели её любовь к девочке заполонила все ее существо, она стала улыбчивей, мягче, терпимее к окружающим, а раньше ее строгость всегда вызывала неприятие у коллег, хотя и была всегда справедливой.
Утром она сообщила маме, что намерена показать ей девочку, которую она собиралась удочерить. Любовь Ивановна уже готова была к этому, но когда речь зашла о конкретном ребенке, она заволновалась:
– А ты хорошо подумала, потом не пожалеешь? – с тревогой спрашивала она.
– Мам я её люблю уже целых две недели, с того момента, как она родилась.
И она рассказала матери про попытку девочки сжать в кулак свою покалеченную ручку.
– Понимаешь, я верю, что она вырастет сильная и упертая, как ты всегда говоришь про меня, я вообще считаю, что эта самая упёртость и должна быть главной в характере человека.
Ее пламенная речь успокоила Любовь Ивановну и она с удовольствием стала готовиться к визиту, надев любимое платье, подкрасив губы и уложив косу венцом на голове. Дочь смотрела на нее и радовалась:
– Какая она у меня до сих пор красавица думала она любуясь ее статной фигурой и чудесной косой, которой та всегда гордилась.
В последнюю минуту она вдруг вспомнила про крестины.
– Это хорошее дело – побыть на крестинах перед принятием важного решения, – обрадовалась Любовь Ивановна.
Они зашли по пути в магазин и купили для мальчика несколько погремушек, а на будущее – большую пластмассовую машину-самосвал. В церкви они поздравили молодых и глупых родителей, которые поссорились перед родами, и будущая мама назло будущему папе хотела отказаться от ребенка, но Ольга Викторовна вовремя вмешалась. И сейчас они виновато благодарили за то, что она помирила их, и оба сияли от счастья. С удовольствием приняв участие в церемонии крещения, они пошли в роддом.
Надев белые халаты, они направились в детское отделение, Ольга уверенно шла впереди, а в уже отделении взяла мать за руку и подвела к Ксюше. Она попросила распеленать ребенка, Любовь Ивановна склонилась над девочкой, которая рада была временной свободе и таращила на неё свои глазки, а когда рядом склонилась и Ольга, Любовь Ивановна увидела, что девочка повернула головку в ее сторону, это умилило ее, а ручка со сросшимися пальчиками совсем не бросалась в глаза.
Но никаких особенных чувств к девочке Любовь Ивановна не испытала.
– Неужели я так очерствела душой, что не могу почувствовать даже жалость? – подумала она, а потом решила, что девочка вовсе не нуждается в жалости,– ведь такие родители, которые отказываются от ребенка ей и не нужны. А проблемы с рукой вскоре разрешатся, ей поможет операция, да и сейчас она окружена вниманием, и получает всё, что ей необходимо. А любовь придет позже, обязательно придёт, – убеждала себя женщина.
Ольга попросила вновь запеленать девочку. Медсестра подошла и Любовь Ивановна увидела, как сжалась в кулачок здоровая рука девочки, откликаясь на ее недовольство последующими движениями медсестры, но она терпела, тут-то и почувствовала Любовь Ивановна свою первую эмоцию по отношению к ребенку – уважение к ее сдержанности, она как бы говорила “валяйте, заворачивайте, надо так надо, потерплю”, и в душе ее разлилось приятное тепло, и захотелось взять ребёнка на руки.
Из роддома они обе вышли в душе воодушевленные тем, что их чувства к маленькой девочке так совпадают, словно каждая из них ее мама. Они были уверены, что теперь их жизнь станет счастливей и безоблачней, ведь в ней появится очаровательная кроха по имени Ксюша. Оля не без труда удочерила девочку и забрала ее домой, когда той исполнилось два с половиной месяца, так долго бедной малышке не давали попасть в дом мамы всякие бюрократические препоны.
Она оформила декретный отпуск, сбережения у них с мамой были, поэтому посидеть десять месяцев дома было не так сложно для нее. На первых порах было трудно, но вновь испеченная мама быстро втянулась в ежедневную домашнюю рутину, а Любови Ивановне было не привыкать. Кормление, прогулки, визит к педиатру – все это неукоснительно лежало на Ольге, но к прогулкам часто присоединилась Любовь Ивановна, и они наслаждались семейной идиллией, подолгу гуляя в сквере рядом с домом.
И вовсе не ожидали они , что в их размеренную жизнь придёт беда. В роддоме о девочке знали все, Ольга и не скрывала удочерение, и даже собиралась сказать и Ксюше, когда она подрастёт, о том, что она её удочерила. Одна из медсестёр знала то семейство, которое отказалась от ребёнка, это была довольно обеспеченная семья, считавшая,что они настоящие аристократы, поэтому забирать девочку с дефектом дочери не разрешили, да та и сама этого не хотела, она была молода, избалована, любила свободную жизнь.
И, даже выйдя замуж, продолжала развлекаться в ночных клубах, муж ее долго терпел, а потом всё-таки подал на развод. О том, что его непутевая бывшая жена была беременная, он не знал, она не нашла нужным ему сказать, так как сразу знала ,что откажется от ребёнка и была рада, когда у новорожденной обнаружили дефект, это было прекрасным поводом для отказа от малышки. Она же продолжала вести распутную жизнь, которая не беспокоила ее “аристократических” родителей.
И вот однажды медсестра совершенно случайно встретила её бывшего мужа. Не думая о последствиях, а скорее для успокоения мужчины, ведь она не знала, что ему ничего не сказали о беременности и последующих родах бывшей супруги, она рассказала, что его дочь удочерили очень хорошие люди, и она теперь в надёжных руках. А тот, узнав об этом, захотел забрать девочку себе, ведь это была и его дочь, он был в этом уверен, так как первые недели беременности совпадали с их поездкой в отпуск к его родителям в деревню, он высчитал это, чтобы быть уверенным в своем отцовстве.