За что я люблю наши совместные посиделки с пилотами и техниками, так это за их неистощимое чувство юмора вкупе с бесконечными воспоминаниями о «боевой молодости» в различных частях света или республиках бывшего СССР.
Глядя за ужином на убеленные седины украинцев, русских и белорусов за общим столом в далекой Африке, я понимаю - есть будущее у славян. Пусть хрупкое, но есть, благодаря нашей советской основе, надежной закалке старшего поколения.
- Служил я прапорщиком-техником в восьмидесятые годы в Запорожье, - вспоминает с огоньком в глазах украинец Валера. – Хорошие были времена, сытные. Главное, что спирт тек тогда рекой. По боевому расчету его запас на боевом самолете составлял двести сорок литров. Да и в мирной обстановке для обслуживания техники нам выдавали хорошую порцию. Мы водку никогда не покупали, всем «Массандры» хватало.
«Массандрой» называли разбавленный до пятидесяти шести градусов авиационный спирт. Это при добавлении дистиллированной воды он достигал подобного градуса или консистенции.
Сейчас времена уже не те. Насколько я понял из рассказов пилотов и техников, «горючей смеси», пригодной для приема во внутрь, в современной авиации остается все меньше. Давно иные составы применяются, спирта, практически, не содержащие.
Не погуляешь, как прежде, на досуге.
- И вот ты знаешь, Маркус, хорошим солнечным днем весь командный состав нашей эскадрильи убыл в штаб полка на совещание, - продолжил приятные воспоминания Валера за неспешным ужином на вилле в Киншасе.
- Шо же нам делать? На аэродроме осталось после завтрака десятка полтора скучающих техников. Чем заняться на досуге «доблестным прапорщикам»? – извечный вопрос для тех, кто вынужден коротать время в пустом ожидании, без права куда-то уйти.
Конечно, стали накрывать скромный «стол», разливать по стаканам наши запасы Массандры в одиноко стоящем на краю аэродрома ангаре. Территория округи просматривалась с него великолепно. О возвращении командования с совещания мы могли спокойно узнать по столбу пыли от «УАЗа» на горизонте, потом свернуть нашу «скатерть-самобранку» и подготовиться к встрече, как ни в чем не бывало.
- Валера, а как ты считаешь, наш Мамай Массандру пьет?
Это Олег, молодой «прапор», недавно закончивший авиационную «учебку», обратился ко мне с неожиданным вопросом, заметив у входа в ангар усатую морду кота Мамая.
Кот явно искал чего-нибудь пожрать у технического состава эскадрильи, но к выпивке в столь ранний час зверь не был готов совсем. Все же коты от прапорщиков отличаются кардинально по стилю своего мышления, поведения и привычкам. Может быть, даже немного в лучшую сторону. Надо больше наблюдать за ними со стороны. Имею ввиду котов. Да и прапорщиков тоже.
Вообще, пилоты с техниками Мамая любили. Выражалась эта любовь в различных знаках внимания к «хвостатому талисману» эскадрильи. Например, от голода братан никогда не мучился, редко опускаясь до того, что бы ловить мышей или сусликов, сновавших по аэродромному пространству.
На пайке летного состава живой вес нагуливался быстро. Мамай напоминал со стороны хорошо откормленного манула (кто не знает, так зовут камышовых котов, довольно больших, наглых, боевых по форме, окраске и характеру), а весил примерно десять-двенадцать килограмм. «Тяжелоатлет-многоборец».
Конечно, никто его не пытался взвесить на руках или весах. Потому что котег просто не позволял такой фамильярности в отношении своей нескромной персоны. Но ожирение читалось как на хитрой морде, так и на других частях дородного тела. Правда, «солидное телосложение» не мешало Мамаю противостоять попыткам окрестных псов проникнуть на территорию аэродрома.
Периодически, пространство вокруг самолетов оглашалось победными кошачьими воплями одновременно с жалостными визгами заблудших бродячих собак, получивших когтисто-мускулистой лапой по наглой физиономии.
- Наши в поле, близко не подходи, - удовлетворенно комментировали услышанное техники, обтирая масляные руки ветошью.
Вскоре сам Мамай величаво показывался на горизонте, словно подтверждая всем своим видом: «Я здесь, еще живой, победа всегда будет за нами. Враг не пройдет».
От авиационных «технарей» кот не ожидал никаких грубостей. Они ж его холили и лелеяли. Даже потомство оберегали, когда Мамай, погуляв с такой же блатной кошкой Рампой, благополучно становился в очередной раз «многодетным отцом», а хвостатая мелюзга с интересом шастала по авиационным ангарам.
- Олег, не станет он с утра пить «Массандру», точно тебе говорю, - задумчиво предположил Валера, глядя, как Мамай протискивается среди ног авиационных специалистов, норовя стащить кусок сала или колбасы с газетки, накрытой на ящиках с оборудованием.
Вообще, кот был весьма своеобразный. Это своеобразие выражалось в том, что животное, услышав свою кличку – «Мамай!», моментально плюхалось на бок, прищуривало глаза, ожидая ласки, колбасы и сказки. Кончик его хвоста подрагивал от ожидания дальнейших событий.
Как я говорил выше, кота никто и никогда не обижал. Наоборот. Погладив тучное, жирное тело, положив под нос что-нибудь вкусненькое, под слащавое «кис – кис, маэстро», летно-технический состав запорожского военного аэродрома напутствовал Мамая дальше «крепить оборону многонациональной Родины» своей борьбой с мышами, грызунами и окрестными дикими псами.
Хм, рано или поздно каждый из нас пробует, почем вкус сорокаградусных напитков. Котяра, будучи «настоящим техником» или пилотом в душе, так же не мог избежать подобной участи.
Олег, заметив, как кот завалился привычно на бок, едва услышав личный «позывной», быстро прижал его задние лапы к земле, чуть придавил передние, а Валера поднес кружку с Массандрой ко рту животного.
Выбор у хвостатого был небольшой: захлебнуться-удавиться или все же выпить горячительную жидкость. За свое здоровье в первую очередь.
- Маркус, мы еще, будучи под градусом, развели «медико- биологический спор», типа, как влияет алкоголь на репродуктивность кошачьего племени?
Валера, мечтательно глядя вдаль за вечерним столом в Киншасе, вспоминал молодые годы, когда похаживал налево под воздействием крепких напитков. Но речь сегодня о другом «герое».
Понятно, что Мамай хотел жить, гулять, дальше размножаться. А потому, из всей кружки несколько глотков 56-градусного напитка благополучно прокатились в его желудок.
- Ну, шо це мач сробил после ста граммов хорилки? - примерно так Валера, путая украинские и сербские слова, продолжал свой рассказ о развлечениях авиатехников на аэродроме в отсутствие офицерского состава.
– Конечно, котяра был явно недоволен интересом к своей персоне, активно пытался вырваться после «наркомовских сто грамм», преподнесенных ему со всем уважением и предупредительностью, - повествовал за столом старый техник.
– Да его никто особо-то и не держал. Просто наготове была клетка, довольно просторная для буяна, где он после странных «серенад», мяуканья и шипения постепенно затих. Типа, не можешь много пить – не пой, не ори. Касается одинаково котов и людей. Или наоборот.
- Дык, наверное, ваше начальство скоро вернулось с совещания. Как же вы сумели ему продемонстрировать свое трудолюбие, показать подконтрольность ситуации? - наседал я на Валерку.
- Ничего мы никому не демонстрировали, - парировал мой виз-а-ви. - Хотя, Олег решил выпустить «котейка» на прогулку именно тогда, когда «УАЗ» офицеров остановился вблизи нашего ангара. Так получилось, якобы невзначай.
- Кот радостно рванулся навстречу свободе! - предположил я.
- Хм, а ты помнишь, как заплетались твои ноги и язык после обмывания звездочек старшего лейтенанта? - задал встречный вопрос Валера. – Так у тебя всего две ноги. А у кота четыре лапы, маленькие печень и мозжечок. – Спрашивается, кому труднее будет найти себя в окружающем пространстве, справиться с актуальной задачей «прямохождения»? Далеко ли тут рванешься?
Прибывшие со штабного совещания офицеры тоже заметили неадекватность поведения знакомого кота. Майор Жалупис Витальд (латыш) и капитан Иванченко Дмитрий (украинец) безмолвно расступились, глядя как кошак прет в их сторону нетвердой походкой, периодически, падая, то на левый, то на правый бок, мяукая, кряхтя, явно не ориентируясь в окружающей действительности.
- По-моему, он явно заболел. Или взбесился, - предположил Витальд.
- Его техники, наверное, чем-то опоили, - сразу догадался проницательный Дмитрий.
- Ты что, разве могут техники кому-то дать спиртное, поделиться Массандрой? - возразил Жалупис.
- Каждый по своему прикалывается в этой жизни. Тем более, прапора. Они ж как дети малые… А Массандры у них много, не обедняют.
Кот, не замечая людей, с утробным урчанием проскользнул под днищем «УАЗа» и скрылся в зеленой поросли пшеницы. Блевал ли он там спросонья или похмелья, щипал лечебную травку, дальше отсыпался на лоне природы – никому неведомо до сих пор.
На следующее утро построение личного состава пилотов и техников началось с того, что крайним за развлечения с Мамаем решили оставить прапорщика Горелко.
- Товарищ прапорщик, за нанесения вреда окружающей среде объявляю вам выговор.
Это капитан Иванченко расставил точки вокруг вчерашнего «происшествия».
- За что, товарищ капитан? – искренне удивился Горелко, словно и не присутствовал со всеми на «развлечении» с Мамаем.
- А кто накануне кота «Массандрой» напоил? - сделал предположение начальник штаба.
- Да разве ж мы можем спиртное на какого-то вшивого кота переводить? – возмутился прапорщик. – Он просто на солнце перегрелся. Или парами керосина отравился, - убежденно «лепил отмазки» Горелко.
- Типа, кот-токсикоман? – съязвил Иванченко.
- Я ж тебе говорил, что не станут техники спирт давать животному, если самим можно выпить, - тихо вставил свое слово Жалупис.
Истина так и осталась за пределами воинского строя.
Мамай недолго мучился похмельем, непривычной головной болью. Молодой, здоровый кошачий организм, получающий подкрепление от летных харчей, всегда находил выход энергии, в том числе сексуальной.
Вскоре, после плотных встреч с Рампой котег доказал, что «Массандра» - не самый ядовитый напиток в окрестностях аэродрома. Причем, не только для людей, но и для котов. Что в нем плохого, коль способствует потенции даже хвостатых самцов?
Новый кошачий выводок благополучно «влился» в ряды авиационных техников. Как ни странно, животные многое прощают людям. А сто грамм «Массандры» в дополнение к завтраку, согласитесь, не могут и не должны быть поводом для ссоры.