Мой первый курс обучения в военном училище проходил в далеком эстонском местечке Ягала. Это примерно сорок минут езды на автобусе от столицы Эстонии, города Таллинна.
Крысы, периодически, бегали по казарме, пугая по ночам дневальных, обгрызая все, что можно найти на своем пути. Понятно, притащить кота из местного ЧПОК , с одной стороны, можно считать вполне логичной курсантской инициативой. Но с другой, кто ж после «вольных харчей», колбасно-молочных отходов в кафе будет выходить на ночную охоту, битву с жестокими грызунами в казарме?
Попытка инициаторов проекта «коты против крыс» провалилась. Тем более, наш ротный терпеть не мог хвостатых на дух. Капитан с говорящей фамилией «Лайкин» изрядно веселил курсантский народ, гоняя, периодически, кошака по всему кубрику, возмущаясь бездействием -попустительством дневальных, не спешивших отловить «неуставного» гостя.
Переехав на новую базу училища, в предместье Таллинна, район Козе, расселившись, освоив там все каптерки и подсобки, курсанты не перестали тянуться к братьям меньшим. Тем более, мыши завелись в казармах и на новом месте.
Первой была кошка Машка, но она не задержалась в мужском коллективе. Сбежала.
Пусто место свято не бывает. Следующим стал маленький котенок Мартын. Не знаю, где его подобрали, но лично видел, как один представитель «каптерской мафии» - Юрка Горячев мыл – отмывал его в раковине.
В помытом и высушенном виде кот оказался вполне презентабелен. Серый, в белых «носочках» и «галстуке», Мартын (так его назвали) стал любимцем роты. Многие курсанты, завидев на своем пути или обнаружив животное в спальном расположении, стремились его поймать и погладить, дать кусочек колбасы, подкормить.
Самым прикольным событием в распорядке дня роты стали визиты Мартына в кубрики по ночам. Кот ходил тихо, с интересом обнюхивая все углы и тумбочки. Еще бы… приласкать-погладить норовят все. А вот элементарно покормить вдоволь не могут порой даже в «родной» старшинской каптерке. Ну, это что б солидно было: со своей мисочки, в специальном отведенном уголке… призрачные кошачьи мечты.
Ночью, будучи дневальным, заглядывая в храпящий кубрик, ты мог услышать шелест пакетов с домашними пирожками, где хозяйничал Мартын. Или увидеть хвост, торчавший из тумбочки, где почему-то завалялся бутерброд обязательно с копченой колбасой. Обыкновенной, сырой Мартын брезговал.
Наутро, что б «добро окончательно не пропадало», хозяин «погрызенной пайки» досадно-добродушно, но с определенным злорадством, скармливал «пострадавшие» пирожки или колбасу своим однокашникам.
А что здесь такого? Если Мартын попробовал – не побрезговал, значит, точно съедобно. Кушайте, братцы, пока не протухло, мне не жалко.
****
Невозможно удержаться от смеха, вспоминая картинку, когда Мартын пускался в ночное путешествие по курсантским кроватям. Иногда не по своей воле. Дневальные, развлекаясь, подсаживали его тому или иному сладко храпящему товарищу, наблюдая реакцию спящего.
Примостившись - свернувшись калачиком на одеяле, в районе груди, мохнатая физиономия кота деловито обнюхивала – исследовала такую же усато – мохнатую физиономию балкарца Махаева. Оставшись недовольным результатами, т.е. отсутствием ответного внимания, Мартын, потоптавшись на курсантском животе, брезгливо поворачивался к носу спящего бойца своим толстым задом.
Правда, если кто-то просыпался, обнаруживая на своем одеяле «божью тварь», коту сильно не везло. Ухваченный за шкирку, с кратким мяуканием кошак улетал на другой конец кубрика, недоумевая о причинах подобного невежливого обращения с собой.
Когда сыро-ветреная эстонская зима сдавала холодные позиции, Мартын как и все нормальные коты, без физических и «психологических» проблем, начинал свою весеннюю, протяжную песню:
- Где они, гдееее?? – орал кошак в курсантской казарме, просясь у дневального на волю.
Его уже не прельщали подачки с барского стола. Рыба и мясо не казались вкусными и питательными, коль не предоставлялась возможность дать выход своей сексуальной энергии.
Странно, но курсантский кот приваживал кошачье население со всего района Козе именно под окна казармы, где разворачивались нешуточные баталии. Казалось, что таким образом он подчеркивал персональный статус казарменного обитателя перед своими бродячими или «подвальными» сородичами эстонских кровей.
Под утро, когда рота подтягивалась на контрольное построение, готовясь к выходу на зарядку, Мартын по - наглому скребся в дверь, привлекая мяуканьем внимание к своей персоне.
Командир отделения в соседнем взводе Игорь Мелов запускал кошака, подхватывая его на руки у тумбочки дневального.
Пока дежурный проводил проверку личного состава, Игорь, посадив кота на тумбочку, начинал с серьезным видом отсчитывать «самовольщика» за нарушение распорядка дня и ночные «песнопения-драки». Мартын, словно понимая предъявляемые к нему претензии, сидел молча, лишь переминаясь с лапы на лапу.
- Объявляю тебе три наряда вне очереди, идешь драить «очки»! - заканчивал Игорь воспитание животного с нравоучительным тоном. – И лишение рыбной пайки. Для снижения бурной потенции-влечения, - заявлял добродушный сержант.
Народ прикалывался с утра пораньше над воспитательным процессом, раздражая старшину роты своими смешками. Кот спрыгивал с тумбочки и убегал в недра старшинской каптерки, ловко лавируя между курсантскими сапогами.
Учеба, служба, весна на негостеприимной эстонской земле продолжались во сей своей красе….