Историки любят говорить о том, как Ломоносов немцев ненавидел. Но это не совсем честно, так как супруга Михайло Васильевича была немкой Лизхен Генриховной.
Но противостояние с кулачным размахом все-таки было. Семье Ломоносова гадко насаждал его сосед немец Штурм. Лил помои в их сторону и давил с любовью выращенных Лизаветой Генриховной курочек и котят. Этакий мелкий пакостник. Проверял на прочность русское терпение. Зря. Михайло Васильевич был человек занятой, и некогда ему было реагировать на гадкого соседа. Разве что при встрече кулак к носу приставит, да за шиворот тряхнет. Но Штурм вредно хихикая, продолжал насаждать супруге Ломоносова. И награда наша своего героя.
Как-то праздновая свой день рождения, Штурм пригласил два десятка гостей. И выпив лишнее, почувствовав себя храбрыми, гости с подачи именинника залезли в Ломоносовский палисадник и стали там горланить свои пьяные песни. Сначала на их головы посыпались кислые щи, репы, капусты, а потом и бревна. Но, видимо, мало было, ватага пьяных гостей не унималась, и таки выпросили, вынудили медведя из своей берлоги. Как только это случилось. Нарушители спокойствия храбро ринулись в дом именинника, запрятавшись за добротной дверью.Но вместо того, чтобы стать их спасением, она стала для тварей, дрожащих орудием мести. Ломоносов вырвал торцевую дверь с петлями и ей же стал лупить нежданных гостей своего сада. Понадобился целый гарнизон, чтобы обезвредить разъярённого русского медведя.
В наказание Ломоносова отправили на гауптвахту. А в Питере сложили песню: "Немец гут,
а русский тут!"
Императрица Елизавета Петровна, которая не влюбила немцев ещё во времена «бировщины», конечно же, не дала своего любимца под суд. И при случае хвасталась иностранным гостям, что-де "русский немцу задал перцу!"
А на все подколки Ломоносов грустно отвечал:
- Вам смех, а мне смерть!
