Сергей Балакин
В предыдущей статье я остановился на том месте, когда мне встретился скульптурный портрет одной крайне неоднозначной личности. На скамейке в самом центре Триеста запечатлён в бронзе человек по имени Габриэле д’Аннунцио. О нём следует рассказать подробнее, но начнём с краткого экскурса в предысторию событий, о которых пойдёт речь.
История итальянской Хорватии
Исторически на восточном побережье Адриатики проживало много итальянцев – ведь эти земли на протяжении многих веков принадлежали сначала Римской империи, затем Венецианской республике. После объединения Италии, завершившегося во второй половине ХIХ века, Рим начал рассматривать населённые соотечественниками территории как зону своих интересов. Но побережье Далмации входило в состав Австро-Венгрии, и этот факт стал главной проблемой в отношениях между двумя европейскими монархиями. Хотя обе страны в 1882 году заключили Тройственный союз, который возглавила Германия, противоречия между Римом и Веной продолжали сохраняться и в конце концов стали причиной раскола.
В Первой мировой войне Италия поначалу сохраняла нейтралитет, однако 26 апреля 1915 года она подписала Лондонский пакт — секретное соглашение, согласно которому королевство покидало Тройственный союз, присоединялось к Антанте и объявляло войну Германии и Австро-Венгрии. Взамен Риму были обещаны бывшие австро-венгерские территории, в том числе Тироль, Триест, Истрия, северная Далмация, а также ряд островов в Адриатическом море. Содержание Лондонского пакта держалось в строгой тайне и было предано огласке лишь большевиками, причём сразу же после революции. Впервые полный текст соглашения появился в советской России на страницах газеты «Известия» в ноябре 1918 года.
А чуть ранее, в октябре того же 1918 года, глубокий экономический и политический кризис привёл к распаду Австро-Венгрии, которую неслучайно называли «лоскутной монархией». Огромная держава в одночасье распалась на «лоскуты», и 6 ноября кайзер Карл I отрёкся от престола. Италия постаралась не упустить свой шанс. Уже 4 ноября началось вторжение итальянских войск в Далмацию, Истрию, Хорватское Приморье. Не встречая сопротивления, они захватили военно-морскую базу Пола (ныне Пула), порты Триест, Фиуме (Риека), Зара (Задар), Себенико (Шибеник), Спалато (Сплит), Каттаро (Котор) и приблизились к главному городу Словении Любляне. Большую часть населения приморских городов составляли этнические итальянцы, поэтому оккупантов встречали как освободителей. 5 декабря Италия провозгласила создание новой провинции Далмация; её губернатором был назначен адмирал Энрико Милло.
Однако Англия и Франция не были заинтересованы в усилении Италии. Правительства этих двух стран считали, что вклад итальянцев в общую победу над врагом слишком мал, чтобы удовлетворять их непомерные запросы. К тому же образовавшееся на руинах Австро-Венгрии Королевство сербов, хорватов и словенцев (будущая Югославия) выступало категорически против отчуждения в пользу Италии земель, считавшихся «исконно хорватскими». Антанта решила отправить на спорные территории свои войска, чтобы не допустить столкновения итальянцев с местным славянским населением.
В течение нескольких последующих лет в центре событий оказался город Фиуме – нынешняя Риека. Уже 4 ноября 1918 года в гавань порта входит итальянский броненосец «Эмануэле Филиберто», и под дулами его орудий итальянский национальный совет берёт власть в свои руки. В Лондоне и Париже такое самоуправство встретили с раздражением, и 17 ноября в Фиуме высаживаются французские, английские и американские войска. Официальным органом власти в городе становится союзный правящий комитет. Рим в ответ решает «поиграть мускулами». Вскоре в гавани Фиуме собирается внушительная итальянская эскадра, в том числе броненосцы «Аммиральо ди Сент-Бон» и «Эмануэле Филиберто», броненосный крейсер «Сан-Марко» и дредноут «Данте Алигьери».
Противостояние бывших союзников по Антанте нарастает. На Парижской мирной конференции, начавшейся в феврале 1919 года, вокруг территориальных притязаний Италии разгорелись нешуточные политические баталии. Итальянская делегация в ультимативном тоне требовала присоединения земель, обещанных Лондонским пактом 1915 года. Югославы резко возражали, при этом Англия и Франция явно были на их стороне. Роль посредника в споре взял на себя президент США Вудро Вильсон. В ходе личной встречи с итальянским премьером Витторио Орландо он призывал пойти на компромисс и, в частности, отказаться от претензий на Фиуме. Итальянцы не согласились и 26 апреля в знак протеста покинули Париж. Правда, через 10 дней Орландо вернулся и снова сел за стол переговоров. Однако в итоговом документе – Версальском договоре, подписанном 28 июня 1919 года, претензии Рима были удовлетворены лишь частично. Италия получила западную часть Истрии с Триестом, Полу, Горицию, Зару, острова Црес, Лошинь и Ластово. Зато Фиуме и значительная часть Далмации отходили Королевству сербов, хорватов и словенцев. Итальянцы посчитали Версальский договор оскорбительным. Они чувствовали себя, по словам современника, «побеждёнными в лагере победителей».
И тут на сцене появляется Габриэле д’Аннунцио…
«Гавриил Благовестник»
В юности нашего героя звали Гаэтано Рапаньетто-д’Аннунцио, но он остался в истории под вымышленным именем и сокращённой фамилией. Литературный псевдоним Габриэле д’Аннунцио можно перевести как Гавриил Благовестник. Но столь смиренное прозвище плохо вяжется с характером этой яркой и крайне противоречивой личности. В «Благовестнике» удивительным образом уживались талантливый поэт, писатель, донжуан и прожигатель жизни, политический деятель, сорвиголова, авантюрист, националист, крёстный отец итальянского фашизма, учитель и «заклятый друг» Муссолини… Он эпатировал публику тем, что пил вино из черепа девственницы и носил ботинки из человеческой кожи, за свои порнографические сочинения был отлучён Ватиканом от церкви, содержал целый гарем любовниц и устраивал в своём поместье садомазохистские оргии. В то же время Николай Гумилёв посвящает ему восторженное стихотворение «Ода д’Аннунцио», лично для него танцует Ида Рубинштейн и поёт Энрико Карузо. Среди итальянских поэтов д’Аннунцио считается «вторым после Данте», и его стихи печатают даже в школьных учебниках…
Во время Первой мировой войны известный всей Европе поэт и писатель, которому уже перевалило за 50, добровольно надевает военную форму.
Командование понимает: в военном деле толку от поэта-эстета будет мало, зато из него, прирождённого оратора, получится прекрасный пропагандист. И д’Аннунцио, словно вольный стрелок, появляется то среди солдат, то среди моряков, то среди авиаторов. Он фактически выполняет функции комиссара, но при этом не отсиживается в тылу, а участвует в боевых операциях, зачастую рискованных. Конечно, не забывая о самопиаре: любое своё появление на передовой он превращает в шоу. В августе 1915 года он разбрасывал с самолёта листовки над Триестом, затем в качестве второго пилота совершил несколько дерзких налётов на города Далматинского побережья. В январе 1916 года при аварийной посадке д’Аннунцио получил увечье и потерял глаз. Чтобы сохранить другой глаз, он вынужден был три месяца лежать в постели в полной темноте.
В октябре 1917 года полёт поэта-авиатора едва не стал для него последним. После атаки бухты Каттаро (нынешнего Котора) его самолёт Капрони Са.33 чудом дотянул до аэродрома; в фюзеляже и крыльях аэроплана насчитали 137 пробоин от пуль и осколков.
В феврале 1918 года д’Аннунцио в качестве члена экипажа торпедного катера MAS-96 участвует в отважной (хотя и по сути безрезультатной) атаке австрийских транспортов в бухте Буккари. В августе того же года в составе группы из семи самолётов совершает рекордный перелёт до Вены и разбрасывает над столицей Австро-Венгрии тысячи пропагандистских листовок. Затем появляется на сухопутном фронте и заканчивает войну в чине подполковника. Кто ещё мог бы похвастаться тем, что в ходе одной военной кампании сумел отличиться в боях на море, в воздухе и на суше?
Итак, 12 сентября 1919 года Габриэле д’Аннунцио въезжает в Фиуме на представительском «фиате», украшенном букетами роз. За ним следует вереница автомобилей, на которых едут около двух тысяч его сторонников. Основу дружины составляют ветераны штурмовых отрядов «ардити» (arditi - смельчаки). К ним после недолгого противостояния присоединяются итальянский гарнизон города во главе с генералом Питталугой, а также моряки и часть местных жителей.
Расквартированные в городе войска союзников не оказывают сопротивления и позволяют заблокировать себя в казармах. 26 октября д’Аннунцио объявляет о присоединении города к Италии и таким образом ставит правительство перед свершившимся фактом. Но в Риме эту новость встречают без восторга. Премьер Нитти приказывает установить наземную и морскую блокаду Фиуме.
Оказавшись в изоляции, д’Аннунцио присваивает себе титул «команданте» и фактическим становится диктатором самопровозглашённого города-государства. Его вотчина неоднократно меняет названия: Республики Фиуме, Итальянское регентство Карнаро, Свободное государство Фиуме… Фактически это было первое в истории фашистское государство, со всеми его атрибутами: массовыми шествиями в чёрных рубашках, воинственными лозунгами, эмоциональными выступлениями вождя перед толпой. Д’Аннунцио превозносит величие национального духа и конечной целью своих действий видит спасение Италии от социалистов. Кстати, «зигу» - фашистское приветствие вытянутой рукой – придумал тоже он.
У самозванца-команданте появляется множество сторонников, к нему в Фиуме стекаются добровольцы и дезертиры из итальянской армии – некоторые перелетают к нему на боевых самолётах. Теперь Габриэле д’Аннунцио располагает полноценной хорошо вооружённой армией численностью в 11 тысяч человек. В его распоряжении - корабли и военная авиация. А в октябре 1919 года он получает поистине царский подарок - транспорт «Персия», в трюмах которого находились 20 батарей горных орудий, две тяжёлые гаубицы, 30 тысяч винтовок и 10 миллионов патронов. Всё это оружие предназначалось «верховному правителю» России Колчаку, однако экипаж парохода, следовавшего из Генуи во Владивосток, взбунтовался и самовольно взял курс на Фиуме. Моряки посчитали нужным поддержать «борца за национальные интересы» Италии, а не везти ценный груз в далёкую Россию какому-то непонятному белому движению…
Вообще отряды «ардити» больше всего были похожи на банду анархистов. Что логично – ведь сам команданте провозгласил курс на построение национал-анархизма!
Слухи о чудесном городе-государстве, где царит абсолютная свобода, где бесплатно раздают кокаин, а жизнь похожа на непрерывный карнавал, возбудили представителей самых разных слоёв общества, и в Республику Фиуме вслед за националистами и патриотами потянулись уличные художники и непризнанные поэты, музыканты и куплетисты, жулики и проходимцы, девицы лёгкого поведения и бездельники всех мастей. Команданте д’Аннунцио принимает всех. Он окрылён успехами, беспрерывно выступает перед своими подданными, изощряясь в красноречии и необычности аллегорий. Он предпринимает попытки расширить территорию независимой республики за счёт присоединения других городов Далмации. Попытки эти оказались не слишком успешными, но ещё больше увеличили популярность д’Аннунцио. Команданте пишет язвительное письмо своему молодому соратнику Муссолини, с которым дружил с 1919 года, но который не рискнул присоединиться к его походу на Фиуме. Будущий дуче проглотил насмешки со стороны вознёсшегося на вершину славы соперника, но затаил на него обиду.
Надо заметить, что экономически Республика Фиуме находилась в очень тяжёлом положении. В городе царила безработица, в условиях блокады возникали большие проблемы с продовольствием. Введённые продуктовые карточки не спасали. И единственным способом добычи средств к существованию являлось банальное пиратство. Фиумские «ардити» на моторных лодках выходили в море, догоняли грузовые пароходы, чаще всего ночью, и высаживались на палубу. Угрожая оружием, заставляли капитана брать курс на Фиуме. Там судно как следует потрошили, а затем отпускали. Поскольку денег в самопровозглашённой республики не было, добычу делили и раздавали солдатам и местным жителям бесплатно. Вот такой «пиратский коммунизм»!
Что же касается самого Габриэле д’Аннунцио, то он отнюдь не бедствует – живёт в роскоши, устраивает шумные пиры, а в свободное от управления государством время изобретает собственные ликёры и стимулирует себя кокаином. Постепенно отношение к нему меняется в худшую сторону, причём не только у горожан, но и в его войсках. Дело доходит до вооружённых стычек. Оппозиция открыто называет команданте деспотом, тираном и сумасшедшим.
Официальному Риму всё это надоело, и когда, наконец, было достигнуто соглашение с Югославией (договор в Рапалло), по которому Фиуме провозглашался вольным городом под итальянской протекцией, то самозванцу д’Аннунцио предъявляют ультиматум: сложить оружие и покинуть город. В ответ экспансивный команданте 3 декабря 1920 года объявляет Италии войну!
24 декабря заговорили пушки: линкор «Андреа Дориа» открыл огонь по городу из 152-мм орудий. Один из снарядов попал в дворец, где заседало фиумское правительство. Сам Габриэле д’Аннунцио получил лёгкое ранение. Затем итальянские войска под предводительством генерала Энрико Коильи предприняли штурм города. Сепаратисты сопротивлялись ещё несколько дней, но в конце концов капитулировали. Их команданте объявил о своей отставке. 203 защитника сложили свои головы в боях с соотечественниками. Причём, как вскоре выяснилось, совершенно напрасно.
15 любопытных фактов и цитат
1. Первый вариант конституции Республики Фиуме поэт-эстет д’Аннунцио написал в стихах! Но даже близкие соратники, привыкшие к закидонам своего патрона, его не поддержали. Конституцию пришлось переписать в прозе.
2. Согласно конституции, Республика Фиуме являлась корпоративным государством, в котором все граждане входили в одну из десяти корпораций по классовому признаку: рабочие, управленцы, моряки, финансовые служащие и т.п. Любопытно, что последняя 10-я корпорация представляла собой «загадочные силы прогресса и приключений»! Похоже, сочиняя эту часть конституции, её авторы - д’Аннунцио и анархо-синдикалист Альчесте де Амбрис – переусердствовали с кокаином…
3. По конституции гражданам гарантировались бесплатное начальное образование, оплата труда, обеспечивающая достойную жизнь; гражданские права в полном объёме вне зависимости от пола, расы и религиозной принадлежности, прожиточный минимум для безработных. Д’Аннунцио выдвинул лозунг: «труд без утомления», означавший, что труд не должен вытеснять радости жизни.
4. Фундаментальным принципом организации государства была объявлена музыка, поэтому концерты, хоровое пение, карнавальные шествия считались важнейшей и неотъемлемой частью жизни республики. В каждом населённом пункте должен быть свой оркестр и хор. Кроме того, вводилось всеобщее обязательное музыкальное образование.
5. Роль государства по конституции сводилась к минимуму – по сути провозглашался национал-анархизм. Но в случае военной опасности глава государства – команданте – получал неограниченную власть.
6. По мнению современников, из всех известных правителей д’Аннунцио был самым милосердным. Он щедро раздавал награды, а провинившихся судил по собственному «инстинкту справедливости». Самым жестоким наказанием считалась высылка из города. Так что если говорить о Фиуме как о первом фашистском государстве, то нужно заметить, что это был скорее «опереточный фашизм».
7. Поэт и авантюрист д’Аннунцио сформировал правительство Республики Фиуме под стать самому себе. Министром иностранных дел стал бельгийский интернационалист и поэт Леон Кохницки, начальником штаба – тоже поэт полковник Марио Сани. Заместителем главнокомандующего (то есть самого д’Аннунцио) был назначен серебряный призёр Олимпийских игр 1908 года по фехтованию генерал Санте Чеккерин. А военно-морские силы республики возглавил герой Первой мировой войны капитан Луиджи Риццо. 10 июня 1918 года Риццо, будучи в чине лейтенанта и командуя торпедным катером MAS-15, потопил австро-венгерский дредноут «Сент-Иштван». Это была самая крупная победа в истории итальянского флота.
8. Секретарём и де-факто заместителем Габриэле д’Аннунцио был его давний друг военный лётчик граф Гвидо Келлер по прозвищу La Disperata (Отчаянный, или, ближе по смыслу, Безбашенный). Когда в Фиуме стало плохо с продовольствием, он летал на самолёте по окрестностям, приземлялся и просто воровал всё, что попадалось под руку. Однажды Келлер украл большую свинью, затолкал её в самолёт, но испуганное животное порвало обшивку и застряло под фюзеляжем. При посадке Келлеру пришлось использовать бедную хрюшку вместо шасси.
9. 14 ноября 1920 года в разгар «холодной войны» с Римом Гвидо Келлер совершил рискованный дальний полёт на аэроплане и произвёл символическую бомбардировку итальянской столицы — разбросал над Ватиканом и королевским дворцом красные розы, а на здание парламента сбросил ночной горшок, наполненный репой. Возвращаясь назад, он сбился с курса и совершил вынужденную посадку в Сан-Марино, причём не очень удачную: самолёт врезался в дерево, но сам Келлер отделался царапинами и ушибами.
Подобно своему шефу, секретарь правительства Гвидо Келлер любил эпатировать публику. Ходил обнажённым, не расставался с ручным орлом, фотографировался сидящим на ночном горшке…
10. Государственный флаг Республики Фиуме, придуманный Габриэле д’Аннунцио, - созвездие Большой Медведицы, окольцованное символом вечности - змеем Уроборосом, кусающим самого себя за хвост. Надпись на флаге - «Quis contra nos» — это вторая часть изречения «Если Бог с нами, кто против нас».
11. Пришедший к власти Муссолини так отозвался об истории независимого города-государства: «Фиуме – это восстание великой пролетарки против нового священного союза мировой плутократии». Под «великой пролетаркой» дуче подразумевал Италию.
12. Ленин поначалу тоже воспринял события в Далмации как борьбу пролетариата с империализмом, и Советская Россия стала единственным государством, признавшим Республику Фиуме. Однако вскоре стало ясно, что идеология д’Аннунцио враждебна большевикам, и де-факто дипломатические отношения так и не были установлены.
13. Владимир Маяковский в стихотворении «Советская азбука» так представил букву Ф:
Фазан красив, ума ни унции.
Фиуме спьяну взял Д’Аннунцио.
14. Мнение поэта Ильи Кормильцева («Наутилус Помпилиус», если кто забыл): Д’Аннунцио, ставший авиатором в пятьдесят два года, вызывает большее уважение, чем Гайдар, командовавший полком в шестнадцать. Первому, в отличие от второго, было что терять.
15. И напоследок слова Айседоры Дункан: Этот лысый, невзрачный карлик в разговоре с женщиной преображался, прежде всего в глазах собеседницы. Он казался ей почти что Аполлоном… В этом заключался гений д’Аннунцио: он убеждал каждую женщину, что она богиня того или иного мира.
Вот такой диктатор и такое государство - симбиоз утопии и антиутопии!
Финита ля Фиуме
С приходом к власти Муссолини существование Фиуме как независимого территориального образования перестало устраивать итальянское правительство. В сентябре 1923 года в Фиуме вспыхивает мятеж, спровоцированный местными фашистами, и в городе под предлогом защиты мирного населения высаживается итальянский десант. А 27 января 1924 года югославская делегация в Риме наконец подписывает договор, по которому Фиуме официально отходит к Италии, а Королевству сербов, хорватов и словенцев в качестве компенсации (скорее, утешения) передаются незначительные окрестные территории. Лига Наций признала раздел законным. И до конца Второй мировой войны полуостров Истрия и часть хорватского побережья официально считались Италией. А затем город Фиуме стал югославской Риекой. Оба названия, кстати, в переводе означают одно и то же: Река.
Как ни странно, но воевавший с итальянским правительством д’Аннунцио после капитуляции не понёс никакого наказания. Наоборот, он был восторженно встречен на родине и всячески обласкан – особенно после прихода к власти Бенито Муссолини. Бывшего правителя Фиуме осыпали наградами, а в 1924 году ему пожаловали княжеский титул. Однако лидер фашистской Италии по-прежнему видел в нём конкурента и старался держать его подальше от Рима. Габриэле д’Аннунцио получил в своё распоряжение роскошное поместье с пафосным названием «Иль Витториале дельи Итальяни» («Победы итальянцев»), расположенное на берегу озера Гарда в Ломбардии. К нему иногда наведывался в гости и сам дуче, выражал своё почтение, но вмешиваться в политику не позволял.
Любопытно, что д’Аннунцио, считаясь отцом итальянского фашизма, крайне негативно высказывался о Гитлере. «Свирепый клоун» - это ещё не самый резкий эпитет, которым наградил фюрера бывший команданте. Д’Аннунцио всячески пытался отговорить Муссолини от сближения с Берлином, но дуче его не послушал. А ведь слова престарелого поэта-диктатора о том, что союз с Германией приведёт Италию к краху, оказались пророческими. Хотя сам «Гавриил Благовестник» об этом не узнал: 1 марта 1938 года он умер, не дожив полтора года до начала Второй мировой войны и 11 дней до своего 75-летия…
Но вернёмся к памятнику герою нашего рассказа. Его установка в Триесте (а это произошло в сентябре 2019 года) вызвала бурные споры. Скульптуру облили краской, а МИД Хорватии вручил ноту протеста итальянскому послу «в связи с участившимися проявлениями фашизма в Италии». Но постепенно страсти утихли.
На табличке памятника надпись, от которой веет пиратским духом: «Arma la prora e salpa verso il Mondo. La nave» - «Вооружите её и плывите в мир. Корабль». Её – потому что слово «корабль» в итальянском языке женского рода (как и в английском).
Пьеса «Корабль» (La nave), написанная Габриэле Д’Аннунцио в 1908 году, - это одно из самых известных его произведений. Оно сплошь наполнено символами. Действие трагедии происходит на заре образования Венецианской республики, потомки римлян вытеснены варварами на острова, но они верят, что их ждёт великое будущее. Автор недвусмысленно намекает на долг Италии вернуть своё былое величие.
Корабль – это тоже символ. И когда «Гаврила Благовестник» вышел на заслуженный отдых, то ему для украшения его «дачи» подарили корабль. И не просто корабль - крейсер! Настоящий. Его можно увидеть: он сохранился до наших дней.
Но об этом – в следующей статье.
Подписывайтесь, чтобы не пропустить.
Предыдущая статья здесь (в ней много других итальянских и австрийских персоналий).
От автора: замечу, что первый вариант этой статьи был опубликован на сайте Ocean-media (сейчас временно недоступном) ещё в 2015 году и затем неоднократно копировался в интернете, часто без ссылки. Поэтому если некоторые абзацы данного текста покажутся вам знакомыми, не спешите обвинять меня в плагиате.