Совещание у полковника вместе с дискуссией о деле, закончилось около девяти часов вечера. Сам он ещё оставался в УВД, чтобы прояснить некоторые рабочие моменты, а помощников своих отпустил.
Игорь бежал от ворот Управления на Парковую к автобусной остановке. Он нервно поглядывал на часы. Всё его состояние в этот момент говорило о нервном перенапряжении. Где-то глубоко в подсознании поселился страх за свою Наденьку. Он прыгнул в подъехавший автобус, который шёл до ткацкой фабрики где она работала и всю дорогу прокручивал в мыслях будущий разговор с ней. Игорь раньше встречал её с работы, но она в последнее время запретила ему появляться у проходной, видимо, стеснялась своих ненавистных товарок. Она краснела при его появлении, потом долго ругалась с ним дома, но сегодня он не мог поступить иначе и ослушался. Одна мысль о том, что где-то по городу разгуливает маньяк-головастик, как они все дружно сегодня его окрестили на совещании, вселяло в него настоящий ужас.
Игорь стоял у проходной, переминаясь с ноги на ногу. Из фабричных ворот, выходили, закончив смену рабочие, в основном женщины. Вот и Надя шла рядом со своими подругами из бригады. Она, увидев Игоря ещё из дали, стала меняться в лице. Они трое подошли к нему у проходной и остановились. Две женщины, которые были чуть помоложе Надежды, окинули парня быстрым, оценивающим взглядом.
- Прям в форме пришёл и переодеться не успел, - с укором произнесла Надежда. - Что приключилось-то?
- Здравствуйте! - кивнул он с улыбкой её товаркам и взял свою Надежду под руку.- Надя, я тебе сейчас всё объясню, - и они быстро пошли в сторону остановки через площадь от ворот фабрики.
Всю дорогу, пока ехали в автобусе, Игорь молча держал её за руку. Когда приехали на Азовскую и вышли недалеко от своего дома, Коломийцев притормозил у скамейки на повороте во двор.
- Наденька, не обижайся, - тихо произнёс он, - маньяк-убийца где-то бегает по городу. Страшно мне за тебя, вот и приехал, чтобы встретить.
Надежда присела на краешек скамейки и прижала руки к груди, бледнея на глазах:
- Кто?! Это тот, что заведующую застрелил в окно?
- Ты уже в курсе?
- А, как же?! Ты мне ничего не говоришь, я понимаю, что нельзя, пока следствие не закончено, но весь город слухами полнится, уже все знают и нам на фабрике рассказали про тот случай - что одну убил, в другую стрелял... Это ты про него сейчас?
Игорь присел рядом на скамейку.
- Да, про него, Надёк!.. Когда поняли, что это точно художник, поехали тут же по его домашнему адресу, но он скрылся. Сейчас ищут его везде по возможным адресам. Нас, вот, со Славой отпустили, но опера работают и Султанов ещё сидит на месте, домой не идёт.
- Он ещё и художник? - Надежда смотрела на Игоря во все глаза, потом сменила тон и произнесла: - Игорёк, нам бы поговорить с тобой сегодня, - она поднялась и поправила платье, - идём домой!
Она прошла в кухню, поставила сумку на стол и решительно начала:
- Игорь, давай с тобой рассудим, как взрослые люди... Нет, не оттого, что мне на работе и во дворе глаза колят, многие успокоились уже, я привыкла, а оттого, что у самой душа и совесть не на месте, говорю с тобой сейчас, - она выдвинула табурет из-под стола и села. - Игорь, ты моложе меня на 15 лет, это и в начале меня смущало, а теперь я много думала в последние дни о нашем положении и поняла, что очень виновата, когда позволила тебе у меня остаться. Игорёк, милый, родной мой, я очень тебя люблю, - она подскочила к нему и взяла его лицо в свои ладони, - но... Не теряй со мной времени, ты ещё можешь устроить вою судьбу и жениться на хорошей девушке, найти такую себе по возрасту и завести с ней детишек. Полноценную семью тебе надо, Игорёк, а я уже не могу тебе дать такого, - она всхлипнула и упала головой ему на грудь. - Я же понимаю, что ты всё равно от меня уйдёшь, так давай не будем тянуть... Я буду только счастлива, если у тебя всё в жизни сложится благополучно!
- Вот дурочка-то! - он обнял её и погладил по спине. - А у меня спросить ты забыла, что значит для меня это самое счастье?! Не включай мамку-то, тебе не идёт! Ты вполне ещё молодая и красивая женщина, Надя. И счастлив я буду только с тобой, поняла? Ещё раз повторяю, никого мне не надо. А что детей нет, так за нас их уже родили... Вон, Наташка родит! И будут у тебя горластые и белобрысые племянники...
Они прошли в комнату, сели вместе на диван.
- Прости, Игорёк, я хотела, как лучше!..
- А сделала мне больно... И потом, не о чьём-то мнении ты должна думать теперь, а о своей семье. О нас с тобой, о Сашке с Наташкой... Вот о чём! Всё остальное - блеф и миражи твоих суетных мыслей. Отключись от них!
- Я бы рада, да эти взгляды косые...
- Чушь, никто уже не осуждает. Было сперва, но прошло и забудь об этом. О нас, о всех лучше подумай!
- О нас?! - она посмотрела куда-то в сторону и с обидой заговорила. - Подумаешь тут, да ничего не скажешь. О нашей семье, говоришь? А вот он, братец, много обо мне думал? Даже не сказал ничего своей сестре и тебе, когда в такую кашу попал. Вот тебе и семья!.. Чужие люди потом всё рассказали. Много он обо мне, о нас всех подумал, когда на такое-то решился? Слава Богу, обошлось!.. Но я до сих пор на него злая и простить ему не могу этот фортель. Уехал, не сказавшись, будто чужие ему тут все!..
- Наденька, милая, не мог он. Боялся рассказать, что ты шибко переживать станешь, - успокаивал её Игорь. - Поехали к ним мириться в эти выходные. Он только будет рад и ждёт нас!
- Нет, уж! Сам пусть приедет сюда. Вот когда он на коленях ко мне приползёт, тогда и подумаю, простить его или нет! - она демонстративно надула губы.
- Эх, какая ты грозная у меня, прямо царица!.. Не приползёт, ты же знаешь.
- Как перед гулящей Галиной своей в ножки падал, так коленки запачкать не боялся. Чтобы только она от него не уходила... Это как, это можно, да? А перед сестрой, которая его, почитай, вырастила без родителей - нельзя! - Надя вскочила с дивана, взяла халат со спинки стула и побежала в ванную, но в дверях остановилась: - Посмотрим ещё, как Наташка его характер вытерпит!
Игорь медленно стянул с себя форменный китель, улыбнулся в след Надежде, но его решение поехать в Шатрово на выходные осталось неизменным.
Всю ночь Петрицкий занимался "творчеством" у себя в гараже. Керамическая глина, которая сперва была жидкая, как тесто, застыла на голове у Николая. Петрицкий окунул отрезанную голову своего друга в глубокий чан. Вытащил, подождал пока глина подсохла, и приступил к своему ритуальному действу. Он счищал лишнее, добавлял нужные детали и разговаривал с Басовым.
- Вот, Коля, мы снова вместе и теперь уж не расстанемся. Ты будешь молчать, смотреть на меня, а я вылеплю из тебя настоящего красавца и увековечу твоё имя всем на зависть. Черты у тебя грубые, резкие, точно выточены из неотёсанного камня. Но каков профиль в результате! Для бюста в самый раз, - он с восхищением крутил голову на подставке, со всех сторон разглядывая её, и окончил своё занятие с первыми лучами солнца, что проникли в гараж из верхнего узкого окошка.
Виктор ещё раз осмотрел своё творение, вытер руки, ополоснул их специальным раствором, одел тонкие перчатки, снял с подставки новый бюст и убрал его в холодильник.
Он понимал, что его будут искать и очень скоро, вот и Ульяна прибегала поздно вечером в эту мастерскую и сказала, что к ним домой на Первомайскую приходила милиция. Значит нужно пока скрыться где-то и переждать, а потом эти люди поймут, что имеют дело с гениальным художником и мастером скульптуры, поймут и перестанут его преследовать. Ведь он не сделал ничего плохого, он просто упрямо шёл к своей цели, разве это наказуемо? К тому же, увековечивал неизвестных истории людей, а теперь их имена будут на слуху у почтенной публики, как гимн его великому творению. Список имён с могильных табличек, он аккуратно и бережно сложил конвертиком и убрал в папку с рисунками. Разум Петрицкого окончательно помутился. Он и впрямь думал, что всё ещё можно загладить, что всё рассосётся само собой. И всё же, убегая из мастерской, закрывая дверь на висячий замок, прихватил с собой украденный у Шахова пистолет. Виктор сунул его за ремень синих брюк, в которые был сейчас одет, сверху нацепил длинную футболку-размахайку, накинул поверх клетчатую рубаху на распашку, и побежал в туманную завесу разгорающегося солнечного утра. Его целью было добраться до частного дома в посёлке Октябрьский, где проживал дед Ульяны Клименко, и сейчас находился у своих дальних родственников. Дом, где они с его девушкой любили раньше бывать, был пуст, очень удобная комбинация сейчас работала на него. О том адресе ещё не знала милиция. Туда Петрицкой и отправился быстрым шагом, решив не садиться на транспорт, а дойти пешком мимо строящегося спорткомплекса на пустыре.
Эксперты в лаборатории трудились всю ночь и к утру результаты были готовы. Утром на столе у полковника Султанова они уже лежали в письменном виде.
Евгений Петрович прочитав их, тут же набрал номер следователя прокуратуры Нетребина:
- Всё подтвердилось, как мы предполагали, - сказал он. - Я пришлю вам сейчас эти результаты и запрос, а вы с ними отправляйтесь срочно к прокурору за санкциями на арест Петрицкого и обыск в его квартире... Сами заедете? Ах, вы уже к нам собирались выходить... Хорошо, так даже лучше. Поговорите с экспертами и действуйте... Нет, мы не знаем где он сейчас находится, вчера вечером оперативники выезжали к нему домой. Будем работать дальше, к концу дня необходимо на него выйти. Басов также объявлен в розыск, Ахтарские товарищи с нами на связи.
Султанов повесил трубку и спустился в дежурку к Павлову:
- Что там Истомин?
- Уже летит из Краснодара, будет в Управлении к часу дня, - ответил Павлов. - Ребята выехали по возможным адресам, устанавливают местонахождение Петрицкого. Ещё со вчерашнего вечера все дороги из города и порта перекрыты, разосланы его фото по линейным отделам и в ГАИ.
- Хорошо. Принесли результаты экспертизы, теперь нет сомнений в его причастности к убийству Зубовой и к покушению на Пыльникову. Подождём, что сообщит нам Истомин.
Слава докладывал Султанову в присутствии Зайцева и Солошенко следующее:
- В Краснодар на итоговый художественно-исторический фестиваль приехали скульпторы и художники из многих регионов, из Приморска трое: Петрицкий, Басов и Фёдор Конорев, их технический помощник. 12 июня все были на месте с утра, но после обеда оставались в гостинице только Басов и Петрицкий. Конорева не было. Их двоих наблюдали и видели многие очевидцы. Здесь показания восьми человек, они все свидетельствуют о присутствии обоих вплоть до вылета из Краснодара, 17 июня. Но вот Конорева с ними уже во второй половине дня 12 числа не было. По показаниям, он очень подходит под нашего стрелка. Петрицкий русоволосый, конечно не исключено, что мог одеть парик, тоже невысокого роста. Басов наоборот, длинный, неуклюжий с большими руками и выглядит намного старше своего возраста. А Фёдор Конорев крепкого телосложения, среднего роста и темноволосый, и ещё одна деталь, он немой. Не глухой, но речь отсутствует, очень удобный тип для преступников, к тому же с детства не вылезает из тира, все мужчины в их роду на "ты" с винтовкой, были или охотниками или рыболовами.
- Та-ак! Значит их приятель Конорев мог быть тем самым стрелком, ну и конечно же, завязан во всей этой истории с кладбищами, - Султанов прошёл по кабинету и взял их шкафа фото с последней выставки в ДК.
Он разложил их на столе и все присутствующие склонились над ними.
- Здесь были выставлены шесть работ Петрицкого, которые потом исчезли из его мастерской. Вот я и думаю, как теперь их вернуть, если они не уничтожены. И где найти могилы тех, кого они там в бюстах использовали. Надо ведь как-то всё это снова вернуть и захоронить. Нужно с Нетребиным посоветоваться, как сообщить про это родственникам усопших... Вот кошмар, с таким впервые сталкиваюсь!.. Это чтобы спустя может быть годы, родные за ново хоронили своих близких. Каково?!
- Петрицкий сам должен дать нужные показания и указать на могилы, где они брали части тел для своих манипуляций, - заявил Зайцев. - Вот арестуем этого подлеца, тогда всё и узнаем. Где, кстати, голова Олеси? Как матери её теперь будем объяснять ситуацию? Может быть он её в Краснодар успел отвезти на выставку?
- Нет, там были только мужские бюсты, я взял фото из выставочного альбома. Тут всё в подробностях, - Истомин выложил из папки нужные материалы. - Вы уверены, что в остальных бюстах тоже самое, что и в тех, изъятых у Шахова?
Султанов с Зайцевым переглянулись, до конца они не были в этом уверены, всё требовало дальнейшей проверки, а главное - это показания самого Петрицкого.
Вместе с Игорем они после оперативки отправились на Первомайскую, чтобы ещё раз опросить Ульяну или её сестру Иру. Девушку Петрицкого они снова на месте не застали и Славик приступил к её старшей сестре:
- Неужели вы не знаете, где они ещё могут быть? По тем адресам, которые нам уже известны, их нет. Поймите, вашей Ульяне тоже опасность угрожает и исходит она от её приятеля Петрицкого.
- Понимаю, он никогда мне не глянулся, но ведь она у меня совета не просила, никогда не говорила со мной о нём. Нравился ей парень, ну а родители и не заморачивались, они целыми днями на заводе пропадают, куда им наши интересы, да и взрослые мы для них, не школьники, - сестра явно нервничала. - Даже не знаю, чем могу помочь вам и себе, но вот они часто бывали у приятеля в Тамаровке, там есть домашний телефон и его мать очень серьёзная женщина, но к ним они уже с прошлого года не выезжали.
- Всё равно, дайте этот номер. Откуда тут можно позвонить? - спросил Игорь.
- На первом этаже есть телефон у Афониных, пойдёмте, - девушка достала записную книжку, нашла там нужный телефон и спустилась вместе со Славой и Коломийцевым на первый этаж.
Результат был отрицательный, мать приятеля в Тамаровке не видела давно Ульяну и Виктора и в посёлке они не появлялись, а сын её сейчас находился в Ейске на отдыхе, поэтому к ним вряд ли уехали бы эти двое разыскиваемых.
Они уже вышли на улицу и, стоя и подъезда, Ира Клименко вспомнила:
- Ульяна как-то раз обмолвилась, что к деду они ездили вместе с Виктором в Октябрьский. Но там раньше был посёлок, а после начала строительства стадиона одна улица и осталась с прежним названием, но дом пока стоит, хоть дед там почти и не проживает, он всё больше у своей родни обитает. И дед нам не родной, второй муж нашей бабули. Я не знаю, что их туда занесло, но разговор такой был. Я дам адрес, на улице Октябрьской в доме девять он живёт.
- Давай прокатимся, чтобы уж точно знать, по соседям там пройдёмся, - предложил Славик, подходя к служебной машине.
- Сперва нужно в Управление доложить о месте нашей дислокации, - возразил на это Игорь.
- Мы же быстро, туда и обратно, чего тянуть. Там на месте обратимся сперва к участковому с ним и пройдём по адресу. Наверняка тоже пустышка, но всё равно, для проформы надо. Будет что вечером полковнику доложить, - упирался Славик.
- Ладно, давай! Раз уж имеем адрес, то надо проверить, ты прав! - садясь в машину сказал Игорь и, захлопнув дверь, приказал водителю ехать в посёлок Октябрьский.
Машина завелась и, поднимая пыль в узком проулке Первомайской улицы, выехала на проезжую дорогу у мебельного магазина.
В это время Петрицкий разговаривал с Ульяной, сидя в маленьком закутке старого дома возле чулана на скрипучем и продавленном кресле. Девушка была подле него, она сидела на полу у его ног и преданно по-собачьи смотрела ему в глаза снизу вверх.
- Витя, - шептала она, - ты лучше бы пошёл и всё честно рассказал. Ведь не могут тебя посадить только за то, что ты хотел быть лучшим и поступал так не разумно, раскапывая чужие могилы. Но ведь ты никого не убивал, это Басов тебя научил. Ведь так?
- Дура, ничего ты не понимаешь и не знаешь до конца, а рассказать тебе мне нет никакого желания. Я художник, и этим всё сказано, - он закатил глаза и откинул голову на спинку кресла. - Я увековечиваю людей, я придаю им солидный вид и образ, но кто теперь сможет оценить красоту моего творчества?! Вот и ты городишь лишнее, вместо того, чтобы подумать, куда мне уехать и пожить, пока всё не уляжется. Ты поедешь со мной?
Ульяна преданно посмотрела на Виктора:
- Если нужно тебе будет, Витя, я поеду, всё для тебя сделаю, чтобы помочь, - но тут она заметила в его глазах туман и страшное выражение лица, которое заставило её оттолкнуться и сесть от него подальше.
Петрицкий протянул к ней руки и произнёс:
- Вот и Кольку я увековечил, и тебя сейчас тоже... Тебя, хочешь, сделаю идеально красивой? - он схватил её за волосы и девушка страшно закричала, испугавшись его намерений, которые она уже поняла.
Ульяна вырвалась из его рук, оставив у него в ладони клок своих волос и бросилась вон из дома с криком и визгом. Но она не побежала в милицию к участковому, а выскочила на дорогу и помчалась вдоль по пыльному шоссе в сторону реки, оттуда через мост можно было сразу попасть на территорию местной стройки, а там уже не было так страшно, всегда кто-нибудь находился из рабочих. Она ещё не понимала до конца, что так сильно изменило Петрицкого в последнее время, не осознавала его причастность к убийству Зои Фёдоровны, которую хорошо знала через её дочь Татьяну, с кем немного дружила в школе, а теперь он говорил про Басова и так страшно говорил... Неужели?
Как только выбежала из дома Ульяна, Виктор повернулся боком, приподнялся на кресле и дотянулся рукой до ремня под рубашкой. Достал пистолет и, сев в прежнюю позу, стал спокойными движениями раскручивать барабан нагана, считая в нём патроны. Он с улыбкой рассматривал оружие и не двигался с места, до тех пор, пока не увидел себя в зеркале. Он встал, подвинул кресло таким образом, чтобы его не могли видеть со входа, но чтобы отражение двери было видно ему из этой комнаты. Он сел и стал наблюдать с сумасшедшей улыбкой на губах за входом в дом, ему теперь было весело от той мысли, что все те, кто сейчас в него войдут, навеки тут и останутся. И он будет вершить судьбы тех, с кем сведёт его судьба напоследок. Он будет и судья и палач!
Они втроём подходили к дому на Октябрьской улице. Первым шёл участковый Ерёменко, за ним Коломийцев, Истомин замыкал шествие и поднялся на ступеньки крыльца последним.
- Вроде, никого! - произнёс Ерёменко. - Деда я не видал уж с неделю, не часто он сюда наведывается. Когда хозяйство держал, то и не выезжал никуда, а теперь под снос идёт посёлок, и наша улица долго не устоит он и подбирает себе другое место жительства, благо родственники имеются, у них сейчас проживает. Он не хочет ехать в жильё, что ему предложили в городе к деревне своей привык.
- Дверь-то открыта, - произнёс Игорь, - значит, дома кто-то есть.
- Девчушка выбегала отсюда примерно час назад, внучка небось была, а так и не видел больше никого здесь... Она побежала в сторону моста к стройке, одна.
Коломийцев толкнул дверь на терраску и вошёл в прихожую, остановился, огляделся по сторонам.
- Тихо, - произнёс он и шагнул в комнату.
За ним проследовали остальные. Дверь в маленькую комнатушку была открыта и завешана тонкой голубой шторкой, которая покачивалась от ветра, шелестевшего в распахнутом окне.
- Странно, и окна на распашку, - тихо произнёс Истомин.
Петрицкий сидел в кресле за шторой и видел в зеркале всех, кто вошёл в дом, он напрягся и поднял пистолет, изготовившись к выстрелу. Ему было в зеркале видно всё пространство большой комнаты но его не видел никто. Он хитро расположился в углу комнатушки. Когда Игорь и Славик двинулись через большую комнату к открытой двери со шторкой, Петрицкий вытянул руку с оружием вперёд, не вставая с кресла, его равнодушный взгляд сейчас мог напугать кого угодно, в глазах была мёртвая пустота...
Коломийцев вошёл первым в распахнутую дверь, держа свой пистолет наготове, ребята понимали, что преступник вооружён, но никак не ожидали, почему-то его здесь встретить. Игорь переступил порог, но воспользоваться своим оружием не успел, раздался выстрел и первые пули полетели ему в грудь. За ним следом вскочил в комнату Истомин и тоже получил свою порцию свинца. Петрицкий продолжал, сидя в кресле, хладнокровно стрелять, уже не в цель, так как участковый сразу отскочил в сторону и кинулся из дома. Истомин, которому пуля угодила под ключицу и прошла навылет, схватил Игоря за плечи, потащил из дома в коридор, а там вынес его неподвижное тело на терраску. Он положил Игоря на деревянные ступеньки, тот приоткрыл глаза и тяжело дыша, стал выплёвывать изо рта кровь. Участковый уже мчался к служебному автомобилю, что стоял и дожидался их у ворот дома, там из-под сиденья он вытащил рацию и стал вызывать оперативную подмогу на место происшествия. Петрицкой, расстреляв патроны, последним выстрелом, решил поставить точку и в своей жизни. Он спокойно посмотрел в дуло пистолета, поднёс его к виску и... выстрелил.
Надя стояла в коридоре у дверей реанимации. Султанов вышел к ней от хирурга из приёмного покоя и произнёс:
- Пуля пробила лёгкое, вторая прошла навылет рядом с артерией, состояние тяжёлое, но врачи надежды не теряют. Держись Наденька! - он посмотрел в её бледное лицо, на посиневшие губы, растрёпанные волосы и прижал к себе.
- То к Сашке сюда приходила, теперь вот, к Игорьку ходить буду, - сквозь слёзы произнесла она, вытирая глаза рукавом белого халата. - Что же это за работа у вас такая?! Всю жизнь в напряжении... Как мне жить-то, если он ... если его не станет?!
- Не надо думать о плохом, Наденька, его вылечат, всё будет хорошо... А ты вспомни, сколько раз был ранен твой брат? А последняя авария?! Вот Игорь тоже теперь получил своё первое боевое крещение. В нашей профессии без этого нельзя, не получается... К его родителям сам сейчас поеду, ты здесь оставайся. Хорошо?
Она с благодарностью взглянула на Султанова:
- Да, я уж к ним ехать не могу и звонить тоже... Вот, скажут, не уберегла парня! - и она в голос зарыдала, вспоминая последний их разговор, когда она вдруг захотела ни с того ни с сего закончить их отношения. - В наказание мне это дано сейчас такое горе.
- Почему, Наденька?
- Потому что обидела Игоря совсем недавно, мне показалось, что нечего ему со мной время терять, ни к чему это, а теперь так стыдно и горько за свои слова!.. Он ведь, ребёнок ещё, а я очень сильно его люблю! Осуждаете меня? -
женщина подняла глаза на Султанова.
- А вы разве преступники с Игорем? Чужое взяли, семью разрушили, у детишек отца увели? - он серьёзно смотрел на неё не мигая. - Всё же хорошо было, Наденька, чего ты так? И то что он для тебя ещё ребёнок, тоже понятно, и такое бывает... Вспомни брата твоего, отношения их с Наташкой. И даже никто предположить не мог сперва, что они так закончатся, ведь она для него тоже ещё ребёнок, но ведь любовь-то она разная бывает. И на пустом месте не растёт. У кого-то она зарождается в юношеской романтике, вот как у меня когда-то было, у кого-то через дружбу, что намного вернее и надёжнее, а у кого-то, вот, как у вас с Игорем. Ему любовь нужна и ласка взрослой женщины, а тебе тоже, но только больше заботы о нём, как о ребёнке. Что он, что Сашка, для тебя большие дети, и когда они рядом - ты счастлива. Разве не так?
- Правильно вы всё говорите, только теперь это уже не имеет никакого значения. Лишь бы парень мой был жив, только бы всё обошлось... Что же это такое, Господи?! - она снова ткнулась носом в плечо Султанова, а он стоял рядом и утешал её как мог, но чувствовал, как у самого всё холодеет внутри, потому что и ему сейчас в голову стали приходить тревожные мысли, глядя на её истерику.
- Надя, вспомни ранения твоего брата, повторяю, сколько всего было на его счету? Обошлось же всё... Успокойся и подумай о своём сердце! Выйдешь из строя, кто будет Игорю всякие вкусности таскать и у койки сидеть?
Зайцев ходил из угла в угол по кабинету, он с укором смотрел в глаза Ульяне Клименко, сидевшей напротив его стола. Она прятала глаза, ёрзала на стуле, всхлипывала и не могла говорить без дрожи в голосе:
- Я только этой весной узнала, чем занимается Виктор с друзьями. Любила его, поэтому молчала, но думала и надеялась, что он одумается, и что такая выставка у него будет последней... С такими бюстами.
- Хороши сейчас девушки пошли, ну хороши, - кипятился Зайцев, - всё готовы оправдать, лишь бы был рядом миленький в широких штанах. Отвечайте в подробностях, знаете что-нибудь об убийстве Зубовой?
- Нет, клянусь, ничего не знаю, я даже не могла предположить, что Виктор способен на такое...
- А на то, чтобы тревожить чужие могилы? Это не просто вандализм и кощунство, а настоящее преступление перед живыми родственниками, чудовищный цинизм! - он ходил по кабинету и выкрикивал слова, которые не умещались в его сознании. - Кто эти люди, которых он раскопал, вы знаете где их могилы?
- Нет, это всё знал только Коля Басов, он там у отца узнавал, под видом того, чтобы сработать потом памятник и с родственниками переговорить, а тот ему выкладывал нужную информацию. Но я знаю, что не только на Приморском кладбище они копали...
- Так, а ещё где?
- Не знаю, Коля куда-то часто уезжал, а возвращался с новым трофеем. Ему помогал фёдор Конорев, а потом они всё это отдавали Петрицкому. Это всё, что мне известно, - девушка дрожавшими губами прижалась к стакану с водой.
Параллельно допросу шли обыски в доме у Петрицкого, Басова и Конорева. В гараж на Почтовой приехали оперативники во главе с Султановым. Ему самому хотелось взглянуть на клоаку маньяка от искусства. Солошенко и Павлов вели осмотр вещей в гараже в присутствии понятых и учителя Рыбакова, которого вызвали сюда специально.
- Здесь есть подвальное помещение? - обратился к нему Солошенко.
- Да, под гаражом подпол, примерно размером в пол мастерской, тут в дальнем углу есть спуск в подвал, там и свет горит, - отвечал Рыбаков.
Дверь нашли, вскрыли и спустились в это сырое помещение с затхлым воздухом. Зажгли свет и наткнулись на холодильник в правом дальнем углу, что стоял зажатым между двумя набитыми битком всяким хламом шкафами. Султанов открыл дверцу холодильника, который был включен в розетку и полез в морозилку. Страшная находка стояла там в свете жёлтой лампочки. На них с Солошенко смотрел гипсовый бюст парня, чьё лицо было у них на розыскном фото. Султанов отпрянул в сторону и пропустил экспертов врерёд.
- Всё, больше Басова не ищем, парень убит, - изрёк полковник и стал наблюдать за тем, как Велембовский извлекал из морозилки голову Коли Басова, изящно замурованную в гипс.
- Зачем он это сделал? - спросил изумлённый Велембовский.
- А чтоб добро не пропадало! - с сарказмом изрёк Султанов.
В самом низу холодильника в отделении для овощей и фруктов был найден бумажный пакет. В нём покоилась гипсовая голова девушки с короткой стрижкой...
За столом Султанов сидел молча, пока слушал доклады своих коллег и их соображения, по поводу дальнейших действий в результате закрытого уголовного дела. Работа впереди предстояла ещё большая, преступник покончил с собой, но ещё не понятно где искать труп Басова, как выходить на розыски тел, подвергнутых осквернению вандалами и где находился третий фигурант - Фёдор Конорев, предположительно стрелок.
Полковник встал и прошёл к подоконнику, опустил штору на окне и сложил руки на груди:
- Давайте закругляться, товарищи. Дело, раскрытое нами, неординарное. В Москву о нём будут докладывать наши краснодарские начальники, им и флаг в руки. Мы же с Зайцевым завтра с утра приступаем к написанию подробных отчётов, описей документов и т.д. Ещё нужно ждать кучу разных экспертиз.
- Тут в последних показаниях, о которых я ещё не успел сообщить, - говорил с места Зайцев, - Ульяна Клименко пояснила, почему ещё до начала выставки в ДК Басов вывез из галереи все бюсты, изготовленные весной. В результате просушки выяснилось, что керамическая глина, в которую закатывал Петрицкий останки людей, была пористая, чего он никак не ожидал. Закупал, говорит, её там же и ничего не предвещало беды. А потом выяснилось, что через эти микротрещины в порах может просачиваться запах, несмотря на то, что останки были заспиртованы. То есть, могло произойти то, что и у Балабанова на выставке, из-за которой он и погорел в Сочи. Петрицкий конечно произвёл дополнительную обработку, но в галерее испортилась система вентиляции в хранилище, и чтобы не рисковать, они с Басовым решили избавиться от подобных "творений". Куда они их вывезли и где закопали, девушка не в курсе, но готова сотрудничать и дальше. Её ставил Виктор в известность по всем пунктам их спорного дела, не рассказал лишь о Зубовой. Но и это стоит ещё проверить, всё ли нам эта красавица Ульяна рассказала. Ну и предстоит проработать ситуацию с останками, найти и предъявить родственникам на опознание. Само дело закрыто, но техническая сторона осталась и довольно большая. Клименко не может так же с точностью утверждать, что во всех бюстах были использованы настоящие головы умерших людей, потому что часть из них для выставки изготовлял Басов.
- Да, работки ещё много предстоит, а так же серьёзный разговор с отцом Басова, вызываем его завтра на допрос. Много ещё рабочих моментов, товарищи. Уже за полночь, расходитесь, отдыхайте... Завтра опять большой день, - говорил Султанов, садясь за стол, заваленный документами и результатами экспертиз.
Когда все вышли из кабинета Зайцев глубоко вздохнул и сел напротив полковника.
- Ещё двое из следственно-оперативного отдела выбыли и Рюмина ты поторопился отпустить обратно во второй отдел. С кем работать-то будем? - он поднял глаза на Султанова. - Истомин легкораненый под ключицу, но восстановление функций руки после такого ранения длительное, на долго выбыл из строя парень. Коломийцев тяжело ранен... Как Надя там теперь одна будет справляться со своими нервами. Ведь она сердечница... Что делать-то?
- Дежурных оперативников задействовать - Павлова, Саранцева... Что так смотришь? Они сами виноваты в том, что с ними произошло, - Султанов попутно разговору листал материалы дела. - Очень непрофессионально они сработали в этот раз, наши помощники. Истомин настоял на поездке без оповещения, а Коломийцев согласился. Очень безграмотно в оперативном отношении поступили оба... Как вот теперь с Пыльниковой разговаривать? Ведь ей не сообщили ещё ничего, никакие детали. Как про голову, отделённую от тела ей сказать? Мать, ведь она!.. И умолчать нельзя. Голову надо снова закопать после всех процедур. Но как? А гипс? Эксперты не хотят трогать основу, говорят что она сперва была спецраствором обработана с клеем, может развалиться.
- Зачем снимать глину с гипсом? Так и надо отдать матери для захоронения. Вот как всё ужасно получилось!.. М-да! Представляю, чего нам будет стоить этот разговор с Пыльниковой! - Зайцев тяжело вздохнул.
- Вот я и говорю, иди домой, нужно хорошо отдохнуть перед завтрашней битвой. К тому же, Богданов к нам выезжает с утра из Краснодара.
- Послушай, Евгений Петрович, а может быть хватит... этим, там в деревне-то в огороде возиться?! Тоже мне, хорошенькое занятие для оперативников!.. Пусть помогают! Позвони сам... Ну, хватит уже, правда дурака-то валять! Должны же они понять, что не со зла ведь...
Султанов опустил очки на переносицу и взглянул на Зайцева:
- Дурака, говоришь, валять?! А ты Сашку видел, какой он был там в порту, когда мы приехали? Вот именно, что не видел... Его лицо было неживым, как маска гипсовая, вон не хуже этих, - он кивнул на результаты экспертизы. - Он уже не живой был, понимаешь, не живой!... Да что тебе говорить-то!.. - Султанов дотянулся до телефонного аппарата и подвинул его к Зайцеву через стол: - На, звони!.. Дам сейчас тебе номер Сизовых их соседей. Вызови, кого-нибудь из них, поговори, убеди приехать, а я послушаю!
Зайцев отпрянул в сторону:
- Не могу!.. - проговорил он и отодвинулся.
- Что так?! Не можешь, значит? А я могу, чёрт возьми?! - Султанов вскрикнул.
- Да, не могу, боюсь... Не могу я Сашке спокойно в глаза смотреть. Совестно...
- Ага, а мне значит, благодушно предоставляешь такое право!.. Натворили тут дел, а теперь в сторону... Чёрте что, даже как следует не заступились за них. Я понимаю, ребята молодые рядом были - Солошенко, Славик, неотёсанные ещё, но ты-то, старый пень, уже жизнь со всех сторон нюхал. Что ж ты-то, как следует не возразил, а сразу пошёл на уступки и даже кандидатуру Рюмина выдвинул. А сейчас стыдно ему!.. Надо же! В Артуре советь пробудилась, как в той дворовой песне...- Султанов вздохнул. - А я каким боком теперь и с какими невинными глазами их просить стану?
- Но ты же им как родной, Женя! Они же послушают тебя... Прям, я и правда уже не знаю что и сказать, - Зайцев поднялся и подошёл к окну. - Но ситуация ведь серьёзная. Пусть хоть временно пока поработают, восстановим особым порядком... Опять же, Богданов завтра тут будет и с ним согласуем. Но он, я уверен, палки в колёса вставлять не станет... Ты ведь всегда с начальством разговаривать умел, а я всего боялся, вот и тогда... Ты коришь меня, что не заступился, а я с начальством спорить не могу, побаиваюсь, потому и фамилия, видать, у меня такая, - не весело ухмыльнулся Егор Афанасьевич, - а ты ведь никого не боялся никогда, вот они тебя за то и уважают, - Зайцев был сейчас окровенен, потому как другого выхода не находил.
- Говоришь, что начальства не боюсь?!.. Да, это так, я все свои страхи на войне оставил, в 44 году в Карпатах, когда на яблоне с петлёй на шее висел... Так чего же мне теперь в мирное время кого-то бояться? Я, милый мой, теперь на этом свете ничего не боюсь, и никого... После такого, что нам с Алёшкой на войне пережить довелось, стыдно как-то даже и думать про какой-то страх, да ещё перед начальством, стыдно и до ужаса унизительно!
- Ну, что ты решил? - настаивал Зайцев.
Султанов задвинул телефонный аппарат на прежнее место: - А пошёл бы ты, знаешь куда, Егор!.. Уходи лучше домой. До завтра!
Больше Евгений Петрович не проронил ни слова. После ухода Зайцева он поудобнее устроился за столом и стал работать дальше.
Не уходил он до утра из своего кабинета. Домой идти не хотелось, не было никого там, а дел был полный стол, всего нельзя было охватить за ночь, но он постарался провести это время с пользой, потому как имел в теле сильное напряжение и не мог спокойно заснуть, как бы ни старался. Он знал себя и был уверен, что его внутреннее сопротивление спадёт, если углубиться в работу, и он окунулся в материалы и отчёты. Когда рассвело, глянул на часы. Стрелки переместились к шести часам утра. Он отбросил от себя папку и поднялся из-за стола. Нервно отодвинул штору, схватил графин с подоконника, плеснул себе в стакан, постоял немного у окна и посмотрел вниз на переговаривающихся охранников у входа в корпус. Да, положение было не из лёгких. Если обратно какое-нибудь ЧП, то они с Зайцевым не сдюжат, тем белее Егор Афанасьевич пообещал после завершения дела отпустить Солошенко в отпуск для урегулирования семейных проблем, а иначе развалиться ещё одна ячейка общества.
- Господи, что же делать-то теперь? - Султанов медленно подошёл обратно к столу, взял папку с делом и вывел на титульном листе над номером громкое и запоминающееся название "Мёртвая голова".
Борьба в нём продолжалась и утром, он не мог прийти к определённому знаменателю, подождал когда стрелки на циферблате переместятся ещё подальше, приготовил опись для отчёта, всё проверил ещё раз и снова посмотрел на часы. "Там в Шатрово уже, небось, проснулись?" - промелькнула мысль.
Полковник расстегнул верхние пуговицы рубашки, отодвинул от себя папки. Глаза его скользнули по телефонному аппарату, так заманчиво стоявшему у настольной лампы и поблёскивающему своим жёлтым боком. Он глубоко вздохнул ещё раз, и медленно потянул аппарат к себе через стол, подвинул его ближе и решительно поднял трубку телефона.
КОНЕЦ.
(Из серии приморских рассказов. В основе лежит реальная история из следственной практики.)
Всем читателям огромная моя авторская благодарность за внимание и отзывы, которые вы оставляли в комментариях, за интерес к героям рассказа, который идёт по касательной к повести "Загорянка,18", к их личной и общественной жизни!.. Если мой канал на Дзене не закроют, в Новом году ещё надеюсь с вами встретиться. С наступающим вас Новым годом и Рождеством! Счастья вам и удачи во всех делах!!!
Ольга Азарова.