— Самые незатейливые обои и то более умело расписаны! - ругали Клода Моне газеты. А знаменитый критик Луи Леруа опубликовал фельетон, в котором два почтенных мсье, разглядывая его картины, недоумевали и демонстративно протирали очки.
В годы своего становления Моне совсем не был востребован. Если живописцу удавалось продать полотно за 800 франков, это было большой удачей.
Чаще же всего начинающему художнику платили по 20 франков за картину, тогда как чистый холст в те годы стоил четыре.
Молодой Моне испытывал нехватку еды, огня и красок практически всю первую половину своей жизни. Вместе со своей женой Камиллой, родившей ему двоих сыновей, он жил в съемном жилье, регулярно терпел визиты судебных приставов и платил за хлеб в булочной своими полотнами.
Отец Клода, который держал лавочку, был глубоко огорчен тягой сына к живописи. "Жаль, что ты оказался ни на что не годен", — сказал он тому однажды.
Наверное, Моне было очень обидно. Возможно, страдая от нужды, он не раз вспоминал слова отца и, может быть, даже не подвергал их сомнению. В этот момент, грустно глядя пустой стол и неоплаченные счета, можно было и сдаться: согласиться, что он бездарный художник, вернуться под крыло родителя и до конца своей сытой жизни торговать бакалеей.
Но Моне не сдался. Он женился на женщине, которую категорически не признавал отец — Камилле Донсье. Невзлюбив молодую невестку с первого взгляда, лавочник отказал сыну в финансовой поддержке. И Моне пришлось пережить с супругой все тяготы становления — безденежье, скитания по съемным комнатам. Легче художнику стало только после смерти отца. Тогда он унаследовал его имущество и переехал с Камиллой в деревню Аржантей.
В те годы в живописи был популярен классицизм с его реалистичностью, четкостью форм. Например, образцом такого стиля можно назвать картину "Морской порт с высадкой царицы Савской" Клода Лоррена.
Но Моне не признавал классицизма с его четким следованием канонам рисования. Он даже бросил художественную академию, где преподавали изобразительное искусство исключительно с точки зрения классики.
Стиль его живописи был другим, совсем "немодным", как считали его современники. Моне в те годы был практически единственным художником, который писал размытыми, словно небрежными мазками, без четкой прорисовки деталей.
Как только не ругали его критики и посетители выставок!
"Самые незатейливые обои и те более умело расписаны", — писали в газетах.
Картины Моне сравнивали с набросками. Арт-критик Луи Леруа в своей уничижительной статье презрительно назвал художника "импрессионистом". А все из-за картины "Впечатление. Восход солнца", которая вызвала особенные насмешки.
Полотно спровоцировало бурную реакцию современников. В газетах была опубликована серия фельетонов в виде сатирического диалога двух посетителей выставок. Два почтенных мсье недоумевали, почему им показывают незаконченную работу и демонстративно протирали очки.
Финансовые дела Моне этот разгромный провал отнюдь не наладил: картину удалось продать только за 800 франков. И то купившему ее коллекционеру вскоре пришлось снять полотно со стены и спрятать на чердаке. Ведь каждый посетивший его дом гость не упускал возможности опустить шуточку по поводу скандального приобретения.
Разумеется, художнику было неприятно. Наверное, это были очень тяжелые месяцы для его самооценки. Но он не сказал себе: "Ну да, видимо, точно, живопись — это не мое. Буду, как просил меня отец, продолжать семейное дело".
Что же он сделал? Гордый Моне завел специальную папку, в которой стал бережно хранить вырезки из газет с самыми уничижительными фельетонами. А потом вместе со своими друзьями, пишущими в тоже манере: Огюстом Ренуаром, Полем Сезанном и Эдгаром Дега, он основал костяк нового направления.
Он так и называл их команду, с легкого слова острого на язык критика: "импрессионистами".
Может быть, вы думаете, что вскоре все изменилось, и основоположники импрессионизма стали знаменитыми и богатыми? Нет, шли десятилетия, но французская публика по прежнему не принимала новаторского стиля в живописи. Некоторые импрессионисты, измученные безденежьем, сдавшись, принимались писать востребованные в то время портреты в классике, копируя популярных художников.
Но Моне один из немногих остался верным любимому направлению. Он настойчиво расписывал полотна в своей привычной манере: штрихами, не прорисовывая деталей. Из под его кисти выходили десятки, сотни, тысячи картин, не соответствующих точным академическим стандартам.
В биографии Моне даже можно найти такую зарисовку.
Однажды Огюст Ренуар вместе со своим приятелем гостили на даче Моне. Друзья прогуливались по саду и наблюдали, как художник пишет портрет своей жены Камиллы в саду.
Приятель Ренуара заглянул через плечо Моне и, увидев нечеткие мазки, которые можно было сравнить с ученическими набросками, осторожно прошептал товарищу: "Нет, определенно, ему нельзя заниматься искусством".
Что ответил тому Ренуар, неизвестно.
Наверное, Моне было тяжело творить под обесценивающим взглядом критиков. Вставать утром и приниматься за живопись, которая особенно никому не нужна, продолжать развиваться в ней и совершенствоваться.
Да и по словам биографов, художник не был стоиком. Они описывали его как человека раздражительного, постоянного сомневающегося в своих способностях и неуверенного в себе. Однажды, одержимый отчаянием, Моне даже решил свести счеты с жизнью и броситься в Сену. Но затем он постепенно успокоился и решил дать себе и своему искусству еще один шанс.
Несмотря на сомнения, неудачи и критику, художник продолжал находить в себе силы оставаться верным тому пути, который выбрал.
И этому можно у него поучиться.
Какая она была, живопись Моне? Сиюминутной. Художник писал на открытом воздухе, в определенные моменты дня, пытаясь зафиксировать на бумаге тонкие переходы цвета: утренний туман, игра морских волн, сияние воздуха в летний полдень.
Он старался передать самое главное, по его мнению, в изобразительном искусстве — не точное воспроизведение деталей, а впечатление смотрящего.
Но стиля художника публика не понимала, и изображения покупала неохотно. Хотя случались и крупные продажи коллекционерам-любителям. Получив на руки солидные суммы, Моне транжирил их в один момент: шил дорогие сорочки с манжетами, покупал красивые платья для жены и с удовольствием вкушал деликатесы. Поэтому деньги быстро заканчивались, оставляя художника в прежних долгах.
А критики по-прежнему буйствовали. Однажды в газете "Фигаро" один из них написал что-то вроде: "Кажется, он нарисовал все эти 30 картин в один день. Можно с уверенностью говорить о том, что Клод Моне стал ничтожеством и больше никогда не поднимется".
Художник стерпел и это.
Все изменилось, когда Моне со своей новой женой Алисой Ошеде переехал в деревню Живерни. Импрессионисту так понравилось в этом месте, что он разбил в нем большой сад и стал писать пейзажи местных окрестностей.
Моне из года в год, с разных ракурсов не уставал рисовать привычные деревенскому глазу картины: вереницы тополей, подпирающих ветвями небо, стоги сена на свежеубранных полях, реки фиолетовых ирисов и ультрамариновую гладь пруда с кувшинками, который он соорудил собственноручно в своем саду.
Постепенно из художника-бунтаря он превратился в героя, воспевающего красоту родной природы.
Наконец-то Моне получил долгожданное признание критиков! И какое! Художника называли "только глазом — зато каким глазом!". А его друг, политик Жорж Клемансо, настаивал на том, чтобы государство выкупило работы Моне и сделало его картины национальным достоянием.
Он стал таким популярным, что поместье Моне стало ломиться от молодых художников, желающих обучиться у гуру новой технике. К слову сказать, тот принимал их неохотно и частенько выпроваживал восвояси. Художник разбогател, выкупил поместье и не отказывал себе ни в одной своей прихоти до конца своих дней.
Наконец-то общество стало считать стиль импрессионизм как особое направление в искусстве. И это благодаря настойчивости Моне! Если бы он сдался, хотя бы капельку, хотя бы чуточку, импрессионизм так бы и не увидел свет.
Это удивительное открытие произошло потому, что художник ни на йоту не отступил от собственного мироощущения, своего собственного видения в искусстве и не предал себя.
И продолжал выбирать себя каждый день, несмотря на голод, критику и кучу сомнений. Ну кто он такой, чтобы диктовать другим, как нужно писать картины? Кто он такой, чтобы открывать новое направление в искусстве?
Оказалось, великий Моне.
И каждый из нас не менее велик, когда следует своему пути и остается верен себе.