Бран
Самыми старшими были взрослые мужчины, им исполнилось семнадцать и восемнадцать лет со дня наречения. Одному было за двадцать. Большинство были моложе, шестнадцати или меньше. Бран наблюдал за ними с балкона башни мейстера Лювина, слушая, как они ворчат, напрягаются и ругаются, размахивая своими посохами и деревянными мечами. Во дворе раздавался стук дерева о дерево, слишком часто прерываемый глухими ударами и воплями боли, когда удар наносился по коже или плоти. Сир Родрик расхаживал среди мальчиков, его лицо под седыми бакенбардами покраснело, он что-то бормотал им всем подряд. Бран никогда не видел, чтобы старый рыцарь выглядел таким свирепым.
- Нет, - твердил он. - Нет. Нет. Нет.
- Они не очень хорошо дерутся, - с сомнением сказал Бран. Он лениво почесал Лето за ушами, пока лютоволк рвал мясо. Кости хрустели у него на зубах.
- Наверняка, - согласился мейстер Лювин с глубоким вздохом. Мейстер вглядывался в свою большую мирийскую линзовую трубу, измеряя тени и отмечая положение кометы, которая низко висела в утреннем небе. - И все же, учитывая время... Сир Родрик прав: нам нужны люди, способные ходить по стенам. Твой лорд-отец повел сливки своей гвардии в Королевскую Гавань, а твой брат забрал остальных вместе со всеми подходящими парнями на много лиг вокруг. Многие к нам не вернутся, и мы должны найти людей, которые займут их места.
Бран обиженно уставился на потных парней внизу.
- Если бы у меня все еще были ноги, я мог бы победить их всех. - Он вспомнил, когда в последний раз держал в руках меч, когда король приезжал в Винтерфелл. Это был всего лишь деревянный меч, но он сбивал с ног принца Томмена полсотни раз. - Сир Родрик должен научить меня обращаться с секирой. Если бы у меня была секира с большой длинной рукоятью, Ходор мог бы стать моими ногами. Мы могли бы быть рыцарями вместе.
- Я думаю, что это... маловероятно, - сказал мейстер Лювин. - Бран, когда мужчина дерется, его руки, ноги и мысли должны быть едины.
Внизу, во дворе, кричал сир Родрик.
- Ты дерешься, как гусь. Он клюет тебя, а ты клюешь его сильнее. Парируй! Блокируй удар. Гусиных боев недостаточно. Если бы это были настоящие мечи, первый удар оторвал бы тебе руку! - Один из мальчиков рассмеялся, и старый рыцарь повернулся к нему. - Ты смеешься. Ты. Вот это наглость. Ты дерешься, как ежик...
- Жил-был рыцарь, который не мог видеть, - упрямо сказал Бран, когда сир Родрик продолжил ниже. - Старая Нэн рассказала мне о нем. У него был длинный посох с лезвиями на обоих концах, и он мог вращать его в руках и рубить двух человек одновременно.
- Симеон Звездоглазый, - сказал Лювин, отмечая цифры в книге. - Когда он лишился глаз, он вставил в пустые глазницы звездчатые сапфиры, по крайней мере, так утверждают певцы. Бран, это всего лишь история, вроде сказок о Флориане Дураке. Басня из Века героев.
Мейстер цокнул языком.
- Ты должен отбросить эти сны, они только разобьют твое сердце.
- Прошлой ночью мне снова приснился ворон. Тот, что с тремя глазами. Он влетел в мою спальню и сказал мне пойти с ним, что я и сделал. Мы спустились в склеп. Там был отец, и мы поговорили. Ему было грустно.
- И почему же? - Лювин заглянул в свою трубу.
- Я думаю, это было как-то связано с Джоном. - Сон был очень тревожным, больше, чем любой из других снов. - Ходор не спустится в склеп.
Бран мог сказать, что мейстер слушал вполуха. Он оторвал взгляд от трубки, моргая.
- Ходор не будет...
- Спускаться в склеп. Когда я проснулся, я сказал ему отвести меня вниз, посмотреть, действительно ли отец там. Сначала он не понял, о чем я говорю, но я подвел его к ступенькам, сказав ему пройти сюда и пройти туда, но он не стал спускаться. Он просто встал на верхнюю ступеньку и сказал Ходор, как будто боялся темноты, но у меня был фонарь. Это так разозлило меня, что я чуть не дал ему по голове, как всегда делает старая Нэн. - Он увидел, как нахмурился мейстер, и поспешно добавил: - Я этого не делал.
- Хорошо. Ходор - мужчина, а не мул, которого нужно бить.
- Во сне я летел вниз вместе с вороном, но я не могу этого сделать, когда бодрствую, - объяснил Бран.
- Зачем тебе понадобилось спускаться в склеп?
- Я же говорил. Искал отца.
Мейстер дернул за цепочку у себя на шее, как он часто делал, когда чувствовал себя неловко.
- Бран, милое дитя, однажды лорд Эддард будет сидеть внизу в камне, рядом со своим отцом, и с отцом своего отца, и со всеми Старками, вернувшимися к старым королям Севера... но это будет не раньше, чем через много лет, да будут милостивы боги. Твой отец - пленник королевы в Королевской Гавани. Ты не найдешь его в склепе.
- Он был там прошлой ночью. Я разговаривал с ним.
- Упрямый мальчишка, - вздохнул мейстер, откладывая книгу в сторону. - Хочешь пойти посмотреть?
- Я не могу. Ходор не пойдет, а ступеньки слишком узкие и извилистые для Танцовщицы.
- Я верю, что смогу решить это затруднение.
На место Ходора была вызвана одичалая женщина Оша. Она была высокой, крепкой и безропотной, готовой идти туда, куда ей прикажут.
- Я прожила свою жизнь за Стеной, дыра в земле меня нисколько не испугает, милорды, - сказала она.
- Лето, ко мне, - позвал Бран, когда она подняла его на жилистых руках. Лютоволк оставил свою кость и последовал за Ошей, когда она несла Брана через двор и вниз по винтовой лестнице в холодное подземелье. Мейстер Лювин шел впереди с факелом. Бран даже не возражал - слишком сильно, - что она несла его на руках, а не на спине. Сир Родрик приказал снять с Оши цепь, поскольку она верно служила с тех пор, как была в Винтерфелле. На лодыжках у нее все еще были тяжелые железные кандалы, знак того, что ей еще не до конца доверяли, но они не мешали ей уверенно спускаться по ступенькам.
Бран не мог вспомнить, когда в последний раз был в склепе. Наверняка это было раньше. Когда он был маленьким, он часто играл здесь с Роббом, Джоном и своими сестрами. Ему хотелось, чтобы они были здесь сейчас; возможно, склеп не казался таким темным и пугающим. Лето вышел в гулкий полумрак, затем остановился, поднял голову и вдохнул холодный мертвый воздух. Он оскалил зубы и пополз назад, его глаза горели золотом в свете факела мейстера. Даже Оша, твердая, как старое железо, казалась смущенной.
- Мрачный народ, судя по их виду, - сказала она, глядя на длинный ряд гранитных Старков на их каменных тронах.
- Они были королями Зимы, - прошептал Бран. Почему-то казалось неправильным говорить слишком громко в этом месте. Оша улыбнулась.
- У зимы нет короля. Если бы ты видел это, ты бы знал это, летний мальчик.
- Они были королями Севера на протяжении тысячелетий, - сказал мейстер Лювин, высоко поднимая факел, чтобы свет падал на каменные лица. Некоторые из них были волосатыми и бородатыми, косматые мужчины, свирепые, как волки, которые жались к их ногам. Другие были чисто выбриты, их черты лица были изможденными и заостренными, как длинные железные мечи, лежащие у них на коленях.
- Суровые люди для трудных времен.
Он быстро зашагал вниз по своду, мимо процессии каменных колонн и бесконечных резных фигур. Язык пламени тянулся назад от поднятого факела, когда он шел. Склеп был похож на пещеру, длиннее, чем сам Винтерфелл, и Джон однажды сказал ему, что под ним есть другие уровни, еще глубже и темнее, где похоронены старые короли. Не годится терять свет. Лето отказался сойти со ступенек, даже когда Оша последовала за факелом с Браном на руках.
- Ты помнишь свою историю, Бран? - спросил мейстер, когда они шли. - Расскажи Оше, кем они были и что они сделали, если сможешь.
Он смотрел на проходящие мимо лица, и сказки возвращались к нему. Мейстер рассказывал ему истории, а старая Нэн оживляла их.
- Это Джон Старк. Когда морские разбойники высадились на востоке, он изгнал их и построил замок в Белой Гавани. Его сыном был Рикард Старк, не отец моего отца, а другой Рикард, он лишил шеи Болотного Короля и женился на его дочери. Теон Старк по-настоящему худой, с длинными волосами и жиденькой бородкой. Его называли Голодным волком, потому что он всегда был на войне. Это Брандон, высокий, с мечтательным лицом, он был Брандоном Корабельным, потому что любил море. Его могила пуста. Он пытался уплыть на запад через Закатное Море, и его больше никто не видел. Его сыном был Брандон Поджигатель, потому что он в горе поджег все корабли своего отца. Есть Родрик Старк, который выиграл Медвежий Остров в борцовском поединке и отдал его Мормонтам. А это Торрен Старк, король, преклонивший колени. Он был последним королем Севера и первым лордом Винтерфелла после того, как уступил Эйгону Завоевателю. О, вот Креган Старк. Однажды он сражался с принцем Эймоном, и Рыцарь-дракон сказал, что никогда не встречался с более искусным фехтовальщиком.
Они были уже почти в конце, и Бран почувствовал, как его охватывает печаль.
- И вот мой дедушка, лорд Рикард, который был обезглавлен безумным королем Эйрисом. Его дочь Лианна и его сын Брандон покоятся в могилах рядом с ним. Не я, другой Брандон, брат моего отца. У них не должно быть статуй, это только для лордов и королей, но мой отец так их любил, что приказал их сделать.
- Она - красавица, - сказала Оша.
- Роберт был помолвлен с ней, но принц Рейгар похитил ее и изнасиловал, - объяснил Бран. - Роберт вел войну, чтобы вернуть ее. Он убил Рейгара на Трезубце своим молотом, но Лианна умерла, и он не смог ее вернуть.
- Печальная история, - сказал Оша, - но эти пустые дыры еще печальнее.
- Гробница лорда Эддарда, когда придет его время, - сказал мейстер Лювин. - Это то место, где ты видел своего отца во сне, Бран?
- Да. - Воспоминание заставило его вздрогнуть. Он беспокойно оглядел хранилище, волосы у него на затылке встали дыбом. Слышал ли он шум? Был ли здесь кто-нибудь? Мейстер Лювин шагнул к открытому склепу с факелом в руке.
- Как видишь, его здесь нет. И не будет еще много лет. Сны - это всего лишь сны, дитя. - Он сунул руку в темноту внутри гробницы, как в пасть какого-то огромного зверя. - Ты видишь? Там совершенно пусто...
Тьма с рычанием набросилась на него. Бран увидел глаза, горящие зеленым огнем, сверкнувшие зубы, мех, такой же черный, как яма вокруг них. Мейстер Лювин закричал и вскинул руки. Факел вылетел из его пальцев, отскочил от каменного лица Брандона Старка и упал к ногам статуи, языки пламени лизнули его ноги. В пьяном колеблющемся свете факела они увидели, как Лювин борется с лютоволком, одной рукой колотя его по морде, в то время как челюсти сомкнулись на другой.
- Лето! - Бран закричал.
И Лето появился, выскочив из полумрака позади них прыгающей тенью. Он врезался в Лохматого Пса и отбросил его назад, и два лютоволка катались снова и снова в клубке серого и черного меха, огрызаясь и кусая друг друга, в то время как мейстер Лювин с трудом поднимался на колени, его рука была ободрана и окровавлена. Оша прислонила Брана к каменному волку лорда Рикарда и поспешила на помощь мейстеру. В свете оплывающего факела призрачные волки высотой в двадцать футов сражались на стене и крыше.
- Эй, - позвал тихий голос. Когда Бран поднял глаза, его младший брат стоял у входа в могилу отца. Напоследок щелкнув Лето по морде, Лохматый Пес вырвался и подскочил к Рикону.
- Ты оставишь моего отца в покое, - предупредил Рикон Лювина. - Ты оставишь его в покое.
- Рикон, - тихо сказал Бран. - Отца здесь нет.
- Нет, есть. Я видел его. - Слезы заблестели на лице Рикона. - Я видел его прошлой ночью.
- Во сне ...?
Рикон кивнул.
- Ты оставишь его. Ты оставишь его в покое. Он возвращается домой, как и обещал. Он возвращается домой.
Бран никогда раньше не видел, чтобы мейстер Лювин проявлял такую неуверенность. Кровь стекала по его руке, где Лохматый Пес разорвал шерсть рукава и плоть под ним.
- Оша, факел, - сказал он, превозмогая боль, и она схватила его, прежде чем он погас. Обе ноги портрета его дяди были покрыты пятнами сажи.
- Это... это чудовище, - продолжал Лювин, - должно быть посажено на цепь в псарне.
Рикон похлопал Лохматого Пса по влажной от крови морде.
- Я отпустил его. Ему не нравятся цепи. - Он облизал пальцы.
- Рикон, - сказал Бран, - ты не хотел бы пойти со мной?
- Нет. Мне здесь нравится.
- Здесь темно. И холодно.
- Я не боюсь. Я должен дождаться отца.
- Ты можешь подождать со мной, - сказал Бран. - Мы подождем вместе, ты, я и наши волки.
Оба лютоволка сейчас зализывали раны, и за ними следовало внимательно наблюдать.
- Бран, - твердо сказал мейстер, - Я знаю, что ты желаешь как лучше, но Лохматый Пес слишком дикий, чтобы разгуливать на свободе. Я третий человек, на которого он напал. Дайте ему свободу в замке, и это только вопрос времени, когда он кого-нибудь убьет. Правда сурова, но волка нужно посадить на цепь, или...
Он колебался.
... или убить, подумал Бран, но сказал только:
- Он не был создан для цепей. Мы будем ждать в твоей башне, все мы.
- Это совершенно невозможно, - сказал Мейстер Лювин. Оша ухмыльнулась.
- Насколько я помню, мальчик здесь лордик. - Она вернула Лювину его факел и снова подхватила Брана на руки. - Это башня мейстера.
- Ты идешь, Рикон?
Его брат кивнул.
- Если Лохматый Пес тоже пойдет, - сказал он, идя за Ошей и Браном, и мейстеру Лювину ничего не оставалось, как последовать за ним, настороженно поглядывая на волков. Башня мейстера Лювина была настолько захламлена, что Брану показалось чудом, что он вообще что-то нашел. Шаткие стопки книг покрывали столы и стулья, ряды закупоренных банок стояли на полках, окурки свечей и лужицы засохшего воска усеивали мебель, бронзовая мирийская линзовая труба стояла на треноге у двери на террасу, со стен свисали звездные карты, карты теней были разбросаны среди тростника, повсюду были бумаги, перья и баночки с чернилами, и все это было испачкано пометом воронов на стропилах. Их пронзительные крики доносились сверху, пока Оша мыл, очищал и перевязывал раны мейстера под краткими инструкциями Лювина.
- Это безумие, - сказал маленький серый человечек, пока она смазывала волчьи укусы жгучей мазью. - Я согласен, что странно, что вам обоим, мальчики, приснился один и тот же сон, но когда вы задумываетесь об этом, это вполне естественно. Вы скучаете по своему лорду-отцу и знаете, что он в плену. Страх может затуманить разум человека и навести его на странные мысли. Рикон слишком мал, чтобы понять...
- Мне четыре, - сказал Рикон. Он разглядывал через подзорную трубу горгулий в Первом замке. Лютоволки сидели по разные стороны большой круглой комнаты, зализывая свои раны и обгладывая кости.
- Слишком мал и... о, семь преисподних, которые обжигают, нет, не останавливайся, еще. Слишком мал, как я уже сказал, но ты, Бран, ты достаточно взрослый, чтобы знать, что сны - это всего лишь сны.
- Какие-то - да, другие - нет. - Оша налила бледно-красного огненного молока в длинную рану. Лювин ахнул. - Дети леса могли бы рассказать вам пару вещей о сновидениях.
По лицу мейстера текли слезы, но он упрямо качал головой.
- Дети ... живут только в мечтах. Сейчас. Мертвы и ушли. Хватит, этого достаточно. Теперь бинты. Подушечки, затем заверни и затяни потуже, у меня пойдет кровь.
- Старая Нэн говорит, что дети знали песни деревьев, что они могли летать, как птицы, и плавать, как рыбы, и разговаривать с животными, - сказал Бран. - Она говорит, что они создавали музыку такой прекрасной, что ты плакал, как маленький ребенок, просто услышав ее.
- И все это они делали с помощью магии, - рассеянно сказал мейстер Лювин. - Хотел бы я, чтобы они были сейчас здесь. Заклинание исцелило бы мою руку менее болезненно, и они могли бы поговорить с Лохматым Псом и сказать ему, чтобы он не кусался.
Он бросил сердитый взгляд на большого черного волка уголком глаза.
- Запомни, Бран. Человек, который верит в заклинания, сражается на дуэли стеклянным мечом. Как это делали дети. Давай я тебе кое-что покажу.
Он резко встал, пересек комнату и вернулся с зеленой банкой в здоровой руке.
- Взгляни на это, - сказал он, вытаскивая пробку и вытряхивая пригоршню блестящих черных наконечников для стрел. Бран взял один.
- Он сделан из стекла.
Рикон с любопытством подошел поближе, чтобы заглянуть через стол.
- Драконье стекло, - так назвала его Оша, садясь рядом с Лювином с бинтами в руке.
- Обсидиан, - настаивал мейстер Лювин, протягивая раненую руку. - Выкован в огне богов, глубоко под землей. Дети леса охотились с его помощью тысячи лет назад. Они не работали с металлом. Вместо кольчуг они носили длинные рубашки из сплетенных листьев и обматывали ноги корой, так что казалось, что они сливаются с деревом. Вместо мечей они носили клинки из обсидиана.
- И все еще носят. - Оша наложила мягкие подушечки на укусы на предплечье мейстера и туго перевязала их длинными полосками льна.
Бран поднес наконечник стрелы поближе. Черное стекло было гладким и блестящим. Оно показалось ему красивым.
- Можно мне взять один?
- Как пожелаешь, - сказал мейстер.
- Я тоже хочу, - сказал Рикон. - Я хочу четыре. Мне четыре.
Лювин заставил его пересчитать их.
- Осторожно, они все еще острые. Не порежься.
- Расскажи мне о детях, - попросил Бран. Это было важно.
- Что ты хочешь знать?
- Все.
Мейстер Лювин потянул за свой ошейник-цепочку, которая натирала ему шею.
- Они были людьми эпохи Рассвета, самыми первыми, до королей и королевств, - сказал он. - В те дни не было ни замков, ни крепостей, ни городов, ни даже торгового городка, который можно было бы найти отсюда до Дорнийского моря. Там вообще не было мужчин. Только дети леса жили на землях, которые мы сейчас называем Семью Королевствами. Это были люди смуглые и красивые, небольшого роста, не выше детей, даже когда они становились взрослыми. Они жили в глубине леса, в пещерах, расселинах и тайных городках на деревьях. Какими бы хрупкими они ни были, дети были быстрыми и грациозными. Самец и самка охотились вместе, используя луки из чардрева и летающие силки. Их богами были боги леса, ручья и камня, старые боги, имена которых в тайне. Их мудрецов звали зеленоволосыми, и они вырезали странные лица в чардревах, чтобы следить за лесом. Как долго дети правили здесь и откуда они пришли, никто не может знать. Но около двенадцати тысяч лет назад первые Люди появились с востока, пересекли Сломанный Рукав Дорна до того, как он был сломан. Они пришли с бронзовыми мечами и большими кожаными щитами, верхом на лошадях. По эту сторону узкого моря никогда не видели ни одной лошади. Без сомнения, дети были напуганы лошадьми так же, как Первые Люди - лицами на деревьях. Когда Первые люди вырезали крепости и фермы, они вырезали лица и предавали их огню. Охваченные ужасом, дети отправились на войну. В старых песнях говорится, что зеленоволосые использовали темную магию, чтобы заставить моря подняться и смести сушу, раздробив Рукав, но было слишком поздно закрывать дверь. Войны продолжались, пока земля не стала красной от крови мужчин и детей, но детей было больше, чем мужчин, потому что мужчины были крупнее и сильнее, а дерево, камень и обсидиан плохо сочетались с бронзой. Наконец мудрые представители обеих рас одержали верх, и вожди и герои Первых Людей встретились с зелеными вожаками и лесными танцорами среди чардревых рощ небольшого острова в большом озере под названием Божий Глаз. Там они заключили Пакт. Первым людям были отданы прибрежные земли, высокогорные равнины и яркие луга, горы и болота, но дремучие леса должны были навсегда остаться собственностью детей, и нигде в королевстве больше не должно было быть вырублено чардрево. Чтобы боги могли засвидетельствовать подписание, каждому дереву на острове было присвоено лицо, и после этого был сформирован священный орден зеленых людей для наблюдения за Островом Лиц. Пакт положил начало четырехтысячелетней дружбе между людьми и детьми. Со временем Первые люди даже отказались от богов, которых принесли с собой, и стали поклоняться тайным богам леса. Подписание Пакта положило конец Эпохе Рассвета и положило начало Эпохе Героев.
Кулак Брана сжался вокруг блестящего черного наконечника стрелы.
- Но ты сказал, что все дети леса теперь ушли.
- Вот они, - сказала Оша, откусывая зубами конец последнего бинта. - К северу от Стены все по-другому. Вот куда пошли дети, и гиганты, и другие древние расы.
Мейстер Лювин вздохнул.
- Женщина, по праву ты должна быть мертва или закована в цепи. Старки обошлись с тобой мягче, чем ты заслуживаешь. Жестоко отплачивать им за их доброту, забивая головы мальчиков глупостями.
- Скажи мне, куда они ушли, - попросил Бран. - Я хочу знать.
- Я тоже, - эхом отозвался Рикон.
- О, очень хорошо, - пробормотал Лювин. - Пока царствовали королевства Первых Людей, Пакт сохранялся на протяжении всей Эпохи Героев, Долгой ночи и рождения Семи Королевств, но, наконец, много веков спустя пришло время, когда другие народы пересекли узкое море. Андалы были первыми, раса высоких светловолосых воинов, которые пришли со сталью и огнем и семиконечной звездой новых богов, нарисованной у них на груди. Войны длились сотни лет, но в конце концов все шесть южных королевств пали перед ними. Только здесь, где Король Севера отбросил назад все армии, пытавшиеся перейти Границу, сохранилось правление Первых людей. Андалы выжгли рощи, срубили лица, убивали детей там, где находили их, и повсюду провозглашали триумф Семерых над старыми богами. Итак, дети бежали на север...
Лето начал завывать. Мейстер Лювин замолчал, пораженный. Когда Лохматый Пес вскочил на ноги и присоединил свой голос к голосу брата, ужас сжал сердце Брана.
- Это приближается, - прошептал он с уверенностью отчаяния. Он понял, что знал это со вчерашней ночи, с тех пор, как ворон отвел его в склеп, чтобы попрощаться. Он знал это, но не верил. Он хотел, чтобы мейстер Лювин оказался прав. Ворона, подумал он, трехглазый ворон...
Вой прекратился так же внезапно, как и начался. Лето прокрался по полу башни к Лохматому Псу и принялся вылизывать клок окровавленной шерсти на загривке своего брата. Из окна донеслось хлопанье крыльев. Ворон приземлился на серый каменный подоконник, раскрыл клюв и издал резкий, хриплый возглас отчаяния.
Рикон заплакал. Наконечники стрел один за другим выпадали из его руки и со звоном падали на пол. Бран притянул его ближе и обнял. Мейстер Лювин уставился на черную птицу так, словно это был скорпион в перьях. Он поднялся, медленно, как лунатик, и подошел к окну. Когда он свистнул, ворон запрыгнул на его перевязанное предплечье. На его крыльях была засохшая кровь.
- Ястреб, - пробормотал Лювин, - возможно, сова. Бедняжка, чудо, что он выдержал.
Он вынул письмо из ножки. Бран почувствовал, что дрожит, когда мейстер развернул бумагу.
- Что там? - спросил он, еще крепче прижимая к себе брата.
- Ты знаешь, что там, мальчик, - сказала Оша без обиды. Она положила руку ему на голову. Мейстер Лювин оцепенело смотрел на них, маленький серый человечек с кровью на рукаве серого шерстяного халата и слезами в ярко-серых глазах.
- Милорды, - сказал он братьям охрипшим и сдавленным голосом, - мы... нам нужно найти резчика по камню, который хорошо знал сходство...