Тирион
На холме, возвышающемся над королевским трактом, под вязом был установлен длинный стол на козлах из грубо отесанной сосны, покрытый золотистой скатертью. Там, рядом со своим шатром, лорд Тайвин ужинал со своими главными рыцарями и лордами-знаменосцами, его огромный ало-золотой штандарт развевался над их головами на высоком древке.
Тирион прибыл поздно, оседланный и мрачный, слишком отчетливо сознавая, как забавно он, должно быть, выглядит, когда вразвалку поднимается по склону к своему отцу. Дневной переход был долгим и утомительным. Он подумал, что, возможно, сегодня вечером изрядно напьется. Наступили сумерки, и в воздухе кружились светлячки.
Повара подали мясное блюдо: пять молочных поросят с поджаренной и хрустящей шкурой, у каждого во рту были разные фрукты. От запаха у него потекли слюнки.
- Приношу свои извинения, - начал он, занимая свое место на скамье рядом со своим дядей.
- Возможно, мне лучше поручить тебе хоронить наших мертвых, Тирион, - сказал лорд Тайвин. - Если ты опоздаешь на битву так же, как и к столу, к тому времени, как ты прибудешь, все сражения будут закончены.
- О, конечно, ты можешь оставить мне пару крестьян, отец, - ответил Тирион. - Не слишком много, я бы не хотел быть жадным.
- Разведчики сира Аддама говорят, что войско Старков двинулось на юг от Близнецов, - сообщил его отец, когда его блюдо наполнилось ломтиками свинины. - К ним присоединились солдаты лорда Фрея. Скорее всего, они не более чем в дне перехода к северу от нас.
- Пожалуйста, отец, - сказал Тирион. - Я хочу поесть.
- Мысль о встрече с мальчишкой Старком лишает тебя мужества, Тирион? Твой брат Джейме был бы рад вступить с ним в схватку.
- Я бы скорее разобрался с этим поросенком. Робб Старк и вполовину не такой нежный, и от него никогда так вкусно не пахло.
Лорд Леффорд, мрачная птица, отвечавший за их запасы и припасы, наклонился вперед.
- Надеюсь, твои дикари не разделяют твоего нежелания, иначе мы зря потратили на них нашу добрую сталь.
- Мои дикари найдут вашей стали отличное применение, милорд, - ответил Тирион. Когда он сказал Леффорду, что ему нужно оружие и доспехи, чтобы вооружить триста человек, которых Ульф привел из предгорий, можно было подумать, что он попросил этого человека предоставить своих дочерей-девственниц их удовольствию. Лорд Леффорд нахмурился.
- Я видел сегодня того огромного волосатого мужчину, который настаивал, что у него должно быть два тяжелых боевых топора, из черной стали с двумя серповидными лезвиями.
- Шагга любит убивать обеими руками, - сказал Тирион, когда перед ним поставили блюдо с дымящейся свининой.
- У него все еще был свой деревянный топор, привязанный к спине.
- Шагга придерживается мнения, что три топора лучше, чем два. - Тирион запустил большой и указательный пальцы в блюдо с солью и положил изрядную щепотку на мясо. Сир Киван наклонился вперед.
- У нас была мысль поставить тебя и твоих одичалых в авангарде, когда мы выйдем на битву.
Сиру Кивану редко приходила в голову мысль, которой не было бы у лорда Тайвина первым. Тирион наколол кусок мяса на кончик своего кинжала и поднес его ко рту. Теперь он опустил ее.
- Авангард? - с сомнением повторил он. Либо его лорд-отец по-новому проникся уважением к способностям Тириона, либо он решил навсегда избавиться от своего позорного трофея. У Тириона было мрачное предчувствие, что он знает, что именно.
- Они кажутся достаточно свирепыми, - сказал сир Киван.
- Свирепыми? - Тирион понял, что вторит своему дяде, как дрессированная птица. Его отец наблюдал, осуждая его, взвешивая каждое слово. - Позволь мне рассказать тебе, насколько они свирепы. Прошлой ночью Лунный Брат зарезал Каменного Ворона из-за сосиски. Итак, сегодня, когда мы разбивали лагерь, три Каменных Ворона схватили человека и перерезали ему горло. Возможно, они надеялись вернуть сосиску, я не могу сказать. Бронну удалось удержать Шаггу от отрезания члена мертвеца, и это была удача, но даже в этом случае Ульф требует кровавых денег, которые Конн и Шагга отказываются платить.
- Когда солдатам не хватает дисциплины, вина лежит на их лорде-командующем, - сказал его отец.
Его брат Джейме всегда умел заставить людей с готовностью следовать за ним и умереть за него, если понадобится. Тириону не хватало этого дара. Он покупал верность золотом и заставлял повиноваться своим именем.
- Более крупный мужчина смог бы вселить в них страх, вы это хотите сказать, милорд?
Лорд Тайвин Ланнистер повернулся к своему брату.
- Если люди моего сына не будут подчиняться его приказам, возможно, авангард - не место для него. Без сомнения, ему было бы удобнее в тылу, охранять наш обоз с багажом.
- Не делай мне добра, отец, - сердито сказал он. - Если у тебя нет другого приказа для меня, я поведу твой обоз.
Лорд Тайвин изучал своего сына-карлика.
- Я ничего не говорил о командовании. Ты будешь служить под началом сира Грегора.
Тирион откусил кусочек свинины, немного пожевал и сердито выплюнул.
- Я обнаружил, что в конце концов совсем не голоден, - сказал он, неуклюже поднимаясь со скамейки. - Прошу прощения, милорды.
Лорд Тайвин склонил голову, отпуская его. Тирион повернулся и пошел прочь. Он чувствовал их взгляды на своей спине, когда вразвалку спускался с холма. За его спиной раздался взрыв смеха, но он не оглянулся. Он надеялся, что все они подавились своими молочными поросятами.
Опустились сумерки, сделав все знамена черными. Лагерь Ланнистеров раскинулся на многие мили между рекой и королевским трактом. Среди людей, лошадей и деревьев было легко заблудиться, и Тирион заблудился. Он миновал дюжину огромных шатров и сотню костров для приготовления пищи. Светлячки порхали среди палаток, как блуждающие звезды. Он уловил аромат чесночной колбасы, пряный и пикантный, такой соблазнительный, что в его пустом желудке заурчало. Вдалеке он услышал голоса, исполнявшие какую-то непристойную песню. Мимо него промчалась хихикающая женщина, обнаженная под темным плащом, ее пьяный преследователь спотыкался о корни деревьев. Дальше двое копейщиков стояли лицом к лицу на другом берегу небольшого ручейка, отрабатывая удары и парирование в сумерках, их груди были обнажены и скользки от пота.
Никто не смотрел на него. Никто не заговаривал с ним. Никто не обращал на него внимания. Его окружали люди, присягнувшие Дому Ланнистеров, огромное двадцатитысячное войско, и все же он был один.
Когда он услышал низкий раскатистый смех Шагги, раскатистый в темноте, он последовал за ним к Каменным воронам в их маленьком уголке ночи. Конн, сын Коратта, помахал кружкой с элем.
- Тирион Полумуж! Иди, сядь у нашего костра, раздели мясо с Каменными воронами. У нас есть бык.
- Я вижу это, Конн, сын Коратта. - Огромная красная туша была подвешена над ревущим огнем, насаженная на вертел размером с небольшое дерево. Без сомнения, это было маленькое деревце. Кровь и жир стекали в огонь, когда две Каменные Вороны переворачивали мясо. - Благодарю вас. Пришлите за мной, когда бык приготовится.
Судя по всему, это могло быть даже до битвы. Он пошел дальше.
У каждого клана был свой собственный костер для приготовления пищи; Черноухие не ели с Каменными Воронами, Каменные Вороны не ели с Лунными Братьями, и никто не ел с Обожженными Людьми. Скромная палатка, которую он выудил из запасов лорда Леффорда, была установлена в центре четырех костров. Тирион обнаружил Бронна за бурдюком вина с новыми слугами. Лорд Тайвин прислал к нему грума и личного слугу, чтобы те позаботились о его нуждах, и даже настоял, чтобы он взял оруженосца. Они сидели вокруг тлеющих углей небольшого костра для приготовления пищи. С ними была девушка; стройная, темноволосая, на вид ей было не больше восемнадцати. Тирион мгновение изучал ее лицо, прежде чем заметил рыбьи кости в пепле.
- Что ты ел?
- Форель, милорд, - сказал его грум. - Бронн поймал ее.
Форель, подумал он. Молочный поросенок. Будь проклят мой отец. Он скорбно уставился на кости, в животе у него заурчало. Его оруженосец, мальчик с неудачным именем Подрик Пейн, проглотил все, что собирался сказать. Парень был дальним родственником сира Илина Пейна, королевского палача... и почти таким же тихим, хотя и не из-за недостатка языка. Однажды Тирион заставил его высунуть язык, просто чтобы убедиться.
- Определенно есть язык, - сказал он. - Когда-нибудь ты должен научиться им пользоваться.
В данный момент у него не хватало терпения пытаться вытянуть мысль из парня, которого, как он подозревал, ему навязали в качестве жестокой шутки. Тирион снова обратил свое внимание на девушку.
- Это она? - он спросил Бронна.
Она грациозно поднялась и посмотрела на него сверху вниз с высоты пяти футов или более.
- Да, милорд, и она может говорить за себя, если вам угодно.
Он склонил голову набок.
- Я Тирион из Дома Ланнистеров. Люди называют меня Бесом.
- Моя мать назвала меня Шая. Мужчины называют меня... часто.
Бронн рассмеялся, и Тириону пришлось улыбнуться.
- В палатку, Шая, будь так добра. - Он поднял полог и придержал его для нее. Оказавшись внутри, он опустился на колени, чтобы зажечь свечу. Жизнь солдата не была лишена определенных вознаграждений. Где бы у вас ни был лагерь, у вас наверняка найдутся сторонники лагеря. В конце дневного марша Тирион отправил Бронна обратно, чтобы найти ему подходящую шлюху.
- Я бы предпочел ту, которая достаточно молода, с таким красивым лицом, какое только можно найти, - сказал он. - Если она хоть раз в этом году помылась, я буду рад. Если она этого не сделала, вымой ее. Обязательно скажи ей, кто я, и предупреди ее о том, кто я такой.
Джик не всегда утруждал себя этим. Иногда в глазах девушек появлялось выражение, когда они впервые видели отпрыска знати, которого наняли для удовольствия... выражение, которое Тирион Ланнистер не хотел бы видеть снова.
Он поднял свечу и оглядел ее. Бронн справился достаточно хорошо; у нее были глаза лани и стройная фигура, с маленькой упругой грудью и улыбкой, которая была то застенчивой, то дерзкой, то порочной. Ему это понравилось.
- Могу я снять платье, милорд?
- В свое время. Ты девушка, Шай?
- Если вам будет угодно, милорд, - скромно ответила она.
- Что бы меня порадовало, так это правда о тебе, девочка.
- Да, но это обойдется вам вдвое дороже.
Тирион решил, что они прекрасно поладят.
- Я Ланнистер. Золота у меня предостаточно, и ты сочтешь меня щедрым... но я захочу от тебя большего, чем то, что у тебя между ног, хотя и этого я тоже захочу. Ты будешь жить в моей палатке, наливать мне вино, смеяться моим шуткам, растирать мои ноги после каждой дневной поездки верхом... И останусь ли я с тобой на день или на год, пока мы вместе, ты не будешь принимать в свою постель других мужчин.
- Достаточно справедливо. - Она потянулась к подолу своего тонкого платья из грубой ткани и одним плавным движением стянула его через голову, отбросив в сторону. Под ним не было ничего, кроме Шаи. - Если милорд не поставит свечу, он обожжет себе пальцы.
Тирион поставил свечу, взял ее за руку и нежно притянул к себе. Она наклонилась, чтобы поцеловать его. У ее поцелуя был вкус меда и гвоздики, а пальцы были ловкими и натренированными, когда находили застежки на его одежде.
Когда он вошел в нее, она приветствовала его нежным шепотом и тихими, дрожащими вздохами удовольствия. Тирион подозревал, что ее восторг был притворным, но она делала это так хорошо, что это не имело значения. Столько правды он и не жаждал. Он нуждался в ней, понял Тирион позже, когда она тихо лежала в его объятиях. Она или кто-то похожий на нее. Прошел почти год с тех пор, как он лежал с женщиной, с тех пор, как он отправился в Винтерфелл в компании своего брата и короля Роберта. Он вполне мог умереть завтра или послезавтра, и если бы это случилось, он скорее сошел бы в могилу, думая о Шае, чем о своем лорде-отце, Лизе Аррен, или леди Кейтилин Старк.
Он чувствовал мягкость ее грудей, прижатых к его руке, когда она лежала рядом с ним. Это было приятное чувство. В голове у него зазвучала песня. Тихо-тихо он начал насвистывать.
- Что это, милорд?
- Ничего, - сказал он ей. - Песня, которую я выучил в детстве, вот и все. Спи, милая.
Когда ее глаза были закрыты, а дыхание стало глубоким и ровным, Тирион осторожно, чтобы не потревожить ее сон, выскользнул из-под нее. Голый, он выполз наружу, перешагнул через своего оруженосца и обошел свою палатку, чтобы набрать воды.
Бронн сидел, скрестив ноги, под каштаном, недалеко от того места, где они привязали лошадей. Он оттачивал лезвие своего меча, совершенно бодрствуя; наемник, казалось, не спал, как другие мужчины.
- Где ты ее нашел? - спросил его Тирион.
- Я забрал ее у рыцаря. Мужчина не хотел с ней расставаться, но твое имя несколько изменило его образ мыслей... ну, и мой кинжал у его горла.
- Великолепно, - сухо сказал Тирион. - Кажется, я припоминаю, что говорил найти мне шлюху, а не врага.
- Все хорошенькие были заняты, - сказал Бронн. - Я с удовольствием заберу ее обратно, если ты предпочитаешь беззубую серость.
Тирион, прихрамывая, подошел ближе к тому месту, где сидел.
- Мой лорд-отец назвал бы это дерзостью и отправил бы тебя на рудники.
- Хорошо, что ты - не твой отец, - ответил Бронн. - Я видел одну с фурункулами по всему носу. Она бы тебе понравилась?
- Я оставлю Шаю себе. Ты, случайно, не запомнил имя рыцаря, у которого ты ее забрал? Я бы предпочел, чтобы он не был рядом со мной в битве.
Бронн поднялся, по-кошачьи быстрый и грациозный, вращая меч в руке.
- Я буду рядом с тобой в битве, гном.
Тирион кивнул. Ночной воздух согревал его обнаженную кожу.
- Проследи, чтобы я выжил в этой битве, и ты сможешь назвать свою награду.
Бронн перебросил длинный меч из правой руки в левую и попытался нанести удар.
- Кому захочется убивать таких, как ты?
- Моему лорду-отцк, например. Он посадил меня в обоз.
- Я бы сделал то же самое. Маленький человек с большим щитом. Ты устроишь истерику лучникам.
- Я нахожу тебя странно веселым, - сказал Тирион. - Я, должно быть, сошел с ума.
Бронн вложил меч в ножны.
- Вне всякого сомнения.
Когда Тирион вернулся в свою палатку, Шая приподнялась на локте и сонно пробормотала:
- Я проснулась, а милорда уже не было.
- Милорд вернулся. - Он скользнул рядом с ней. Ее рука скользнула между его низкорослых ног и нащупала его твердый член.
- Да, он такой, - прошептала она, поглаживая его.
Он спросил ее о человеке, у которого ее забрал Бронн, и она назвала младшего слугу незначительного лордика.
- Вам не нужно бояться таких, как он, милорд, - сказала девушка, ее пальцы были заняты его членом. - Он маленький человек.
- А я кто, скажи на милость? - Спросил ее Тирион. - Великан?
- О, да, - промурлыкала она, - мой великан из Ланнистеров.
Затем она взобралась на него и на какое-то время почти заставила его поверить в это. Тирион заснул, улыбаясь...
... и проснулся в темноте от рева труб. Шая трясла его за плечо.
- Милорд, - прошептала она. - Проснитесь, милорд. Мне страшно.
Сонный, он сел и откинул одеяло. Рога разносились по ночи, дикие и настойчивые, крик, который говорил: Скорее, скорее, скорее. Он слышал крики, лязг копий, ржание лошадей, хотя пока ничто не говорило ему о сражении.
- Трубы моего лорда-отца, - сказал он. - Боевое построение. Я думал, до Старка еще один день пути.
Шая растерянно покачала головой. Ее глаза были широко раскрыты и побелели. Со стоном Тирион поднялся на ноги и выбежал наружу, зовя своего оруженосца. Клочья бледного тумана плыли в ночи, длинные белые пальцы над рекой. Люди и лошади брели в предрассветной прохладе; пристегивали седла, грузили повозки, тушили костры. Снова зазвучали трубы: скорее, скорее, скорее. Рыцари вскакивали на фыркающих скакунов, в то время как латники на бегу застегивали пояса с мечами. Когда он нашел Пода, мальчик тихо похрапывал. Тирион резко ткнул его носком ботинка в ребра.
- Мои доспехи, - сказал он, - и побыстрее.
Бронн рысцой появился из тумана, уже в доспехах и на лошади, в своем потрепанном полушлеме.
- Ты знаешь, что произошло? - Спросил его Тирион.
- Мальчишка Старк украл у нас преимущество, - сказал Бронн. - Он прокрался ночью по королевскому тракту, и сейчас его войско находится менее чем в миле к северу отсюда, выстраиваясь в боевой порядок.
Поторопись, зазвучали трубы, поторопись, поторопись, поторопись.
- Проследи, чтобы члены клана были готовы выступить.
Тирион нырнул обратно в свою палатку.
-Где моя одежда? - он рявкнул на Шаю. - Вот. Нет, кожа, черт возьми. ДА. Принеси мне мои ботинки.
К тому времени, как он оделся, его оруженосец разложил его доспехи, какими они и были. У Тириона был прекрасный костюм из тяжелой брони, искусно сшитый так, чтобы соответствовать его уродливому телу. Увы, в Утесе Кастерли было безопасно, а он не был там. Ему пришлось довольствоваться предметами, собранными из повозок лорда Леффорда: кольчугой и чепраком, горжетом мертвого рыцаря, поножами и латными рукавицами из кожи омара и остроносыми стальными ботинками. Кое-что в нем было вычурно, кое-что просто; ни капельки не сочеталось и не подходило так, как должно. Его нагрудник предназначался для более крупного мужчины; для его непомерно большой головы они нашли огромный ковшеобразный шлем, увенчанный треугольным шипом длиной в фут. Шая помогла Поду с пряжками.
- Если я умру, поплачь обо мне, - сказал Тирион шлюхе.
- Как ты узнаешь? Ты будешь мертв.
- Я узнаю.
- Я верю, что ты бы так и сделал. Шая сняла большой шлем, и Под прикрепил его к своему горжету. Тирион застегнул ремень, отяжелевший от веса короткого меча и кинжала. К тому времени его грум подвел его коня, грозного коричневого скакуна, закованного в такие же тяжелые доспехи, как и он сам. Ему понадобилась помощь, чтобы взобраться в седло; ему казалось, что он весит тысячу стоунов. Под вручил ему щит, массивную плиту из тяжелого железного дерева, окаймленную сталью. Наконец, они отдали ему боевой топор. Шая отступила назад и оглядела его.
- Милорд выглядит устрашающе.
- Милорд выглядит карликом в неподходящих доспехах, - кисло ответил Тирион, - но я благодарю вас за доброту. Подрик, если битва обернется против нас, проводи леди в целости и сохранности домой.
Он отсалютовал ей своим топором, развернул коня и ускакал рысью. Его желудок скрутился в тугой узел, такой тугой, что ему стало больно. Сзади его слуги поспешно начали колотить по его палатке. Бледно-малиновые пальцы веером протянулись на восток, когда первые лучи солнца показались из-за горизонта. Небо на западе было темно-фиолетовым, усыпанным звездами. Тирион задавался вопросом, был ли это последний восход солнца, который он когда-либо увидит... и было ли удивление признаком трусости. Думал ли его брат Джейме когда-нибудь о смерти перед битвой?
Вдалеке прозвучал боевой горн, глубокая скорбная нота, от которой похолодела душа. Члены клана вскарабкались на своих тощих горных лошадей, выкрикивая проклятия и грубые шутки. Несколько человек казались пьяными. Восходящее солнце выжигало дрейфующие завитки тумана, когда Тирион уводил их. Трава, которую оставили лошади, была покрыта росой, как будто какой-то проходящий мимо бог разбросал по земле мешок алмазов. Горцы выстроились за ним, каждый клан выстроился позади своих лидеров.
В свете рассвета армия лорда Тайвина Ланнистера раскрылась подобно железной розе с блестящими шипами.
Его дядя возглавит центр. Сир Киван поднял свои стандарты выше королевского тракта. С колчанами на поясах пешие лучники выстроились в три длинные шеренги к востоку и западу от дороги и стояли, спокойно натягивая тетивы своих луков. Между ними пикинеры образовали квадраты; позади шеренга за шеренгой стояли латники с копьями, мечами и топорами. Триста тяжелых всадников окружили сира Кивана и лордов-знаменосцев Леффорда, Лиддена и Серретта со всеми их верными слугами.
Правое крыло состояло сплошь из кавалерии, около четырех тысяч человек, обремененных тяжестью своих доспехов. Там было более трех четвертей рыцарей, собранных вместе, как огромный стальной кулак. Командовал сир Аддам Марбранд. Тирион увидел, как его знаменосец развернул знамя: горящее дерево, оранжевый цвет и дым. За ним летели пурпурный единорог сира Флемента, пятнистый кабан из Крэйкхолла, бантамский петух из Свифта и другие.
Его лорд-отец занял свое место на холме, где он спал. Вокруг него собрался резерв; огромное войско, наполовину конное, наполовину пешее, численностью в пять тысяч человек. Лорд Тайвин почти всегда предпочитал командовать резервом; он занимал возвышенность и наблюдал за разворачивающейся под ним битвой, вводя свои силы тогда и там, где они были нужнее всего. Даже издалека его лорд-отец был великолепен. Боевые доспехи Тайвина Ланнистера позорили позолоченный костюм его сына Джейме. Его большой плащ был сшит из бесчисленных слоев золотой ткани, такой тяжелый, что едва шевелился, даже когда он атаковал, такой большой, что его накидка закрывала большую часть задней части его жеребца, когда он садился в седло. Никакой обычной застежки не хватило бы для такого веса, поэтому плащ удерживался парой миниатюрных львиц, сидевших у него на плечах, словно готовых к прыжку. Их пара, самец с великолепной гривой, возлежал на большом шлеме лорда Тайвина, загребая одной лапой воздух и рыча. Все три льва были выкованы из золота, с рубиновыми глазами. Его доспехи представляли собой тяжелые стальные пластины, покрытые темно-малиновой эмалью, поножи и рукавицы инкрустированы витиеватыми золотыми завитками. Его рондели были золотыми солнечными лучами, все застежки были позолочены, а красная сталь отполирована до такого блеска, что в лучах восходящего солнца сияла, как огонь.
Теперь Тирион мог слышать грохот вражеских барабанов. Он вспомнил Робба Старка таким, каким видел его в последний раз, на высоком троне своего отца в Большом зале Винтерфелла, с обнаженным и сверкающим мечом в руках. Он вспомнил, как лютоволки вышли на него из тени, и внезапно он снова увидел их, рычащих и щелкающих зубами у его лица. Приведет ли мальчик своих волков на войну с ним? От этой мысли ему стало не по себе.
Северяне, должно быть, были измотаны после долгого бессонного перехода. Тириону стало интересно, о чем думал мальчик. Думал ли он застать их врасплох, пока они спали? Вероятность этого невелика; что бы еще о нем ни говорили, Тайвин Ланнистер не был дураком.
Обоз двигался слева. Первым он увидел штандарт - трех черных собак на желтом поле. Под ним сидел сир Грегор верхом на самой большой лошади, которую Тирион когда-либо видел. Бронн взглянул на него и ухмыльнулся.
- Всегда следуй за большим человеком в битве.
Тирион бросил на него тяжелый взгляд.
- И почему это?
- Из них получаются такие великолепные мишени. Этот, он привлечет внимание каждого лучника на поле.
Смеясь, Тирион взглянул на Гору свежим взглядом.
- Признаюсь, я не рассматривал это в таком свете.
Клиган не отличался великолепием; его доспехи представляли собой стальные пластины, тускло-серого цвета, покрытые шрамами от интенсивного использования и без герба или орнамента. Он расставлял людей по местам своим клинком, двуручным двуручным мечом, которым сир Грегор размахивал одной рукой, как обычный человек мог бы размахивать кинжалом.
- Если кто-нибудь побежит, я сам его прикончу, - взревел он, когда увидел Тириона. - Бес! Поверни налево. Удерживай реку. Если сможешь.
Левый из левых. Чтобы обойти его фланг, Старкам понадобятся лошади, способные бегать по воде. Тирион повел своих людей к берегу реки.
- Смотри, - крикнул он, указывая топором. - Река.
Покрывало бледного тумана все еще цеплялось за поверхность воды, мутно-зеленое течение кружилось под ним. Отмели были грязными и заросли тростником.
- Эта река наша. Что бы ни случилось, держитесь поближе к воде. Не теряйте ее из виду. Пусть ни один враг не встанет между нами и нашей рекой. Если они загрязняют наши воды, отрежьте им члены и скормите рыбам.
У Шагги в обеих руках было по топору. Он ударил ими друг о друга так, что они зазвенели.
- Полумуж! - крикнул он. Другие Каменные вороны подхватили крик, а также Черноухие и Лунные братья. Обожженные люди не кричали, но они бряцали мечами и копьями. - Полумуж! Полумуж! Полумуж!
Тирион описал на своем скакуне круг, чтобы осмотреть поле. Земля здесь была холмистой и неровной; мягкая и илистая у реки, поднимающаяся пологим склоном к королевскому тракту, каменистая и изломанная за ним, к актерскому составу. Несколько деревьев росли на склонах холмов, но большая часть земли была расчищена и засажена. Его сердце колотилось в груди в такт барабанам, а под слоями кожи и стали на лбу выступил холодный пот. Он наблюдал за сиром Грегором, пока Гора скакал взад и вперед по шеренге, крича и жестикулируя. Это крыло тоже состояло исключительно из кавалерии, но там, где правое крыло представляло собой закованный в кольчуги кулак рыцарей и тяжелых улан, авангард состоял из отбросов запада: конных лучников в кожаных куртках, кишащей массы недисциплинированных вольников и наемников, полевых рабочих на лошадях, вооруженных косами и ржавыми мечами своих отцов, полуобученных мальчишек из забегаловок Ланниспорта... и Тириона с его горными соплеменниками.
- Пища для воронов, - пробормотал Бронн рядом с ним, озвучивая то, что Тирион оставил невысказанным. Он мог только кивнуть. Неужели его лорд-отец сошел с ума? Нет пик, слишком мало лучников, горстка рыцарей, плохо вооруженных и без доспехов, которыми командует бездумный грубиян, руководящий со своей яростью... как мог его отец ожидать, что эта пародия на битву удержит его левую руку?
У него не было времени думать об этом. Барабаны были так близко, что их ритм проникал ему под кожу и заставлял руки подергиваться. Бронн обнажил свой длинный меч, и внезапно враг оказался перед ними, вскипая над вершинами холмов, размеренно наступая за стеной из щитов и копий.
Будь прокляты боги, посмотрите на них всех, подумал Тирион, хотя и знал, что у его отца больше людей. Их капитаны вели их за собой на боевых конях в доспехах, знаменосцы ехали рядом со своими знаменами. Он мельком увидел самца лося из Хорнвудов, солнечные лучи Карстарка, боевой топор лорда Сервина и закованный в кольчугу кулак Перчаточников... и башни-близнецы Фрея, синие на сером. Вот и вся уверенность его отца в том, что лорд Уолдер не пошевелился бы. Белый цвет Дома Старков был виден повсюду, серые лютоволки, казалось, бегали и прыгали, а знамена кружились и струились с высоких посохов. Где мальчик? Тирион задавался вопросом. Он чувствовал трепыхание в кишечнике, ощущение тошнотворной жидкости; он надеялся, что не умрет от болезни.
Когда звуки рогов затихли, воздух наполнился шипением; справа от него, где лучники стояли по бокам дороги, взметнулся огромный град стрел. Северяне бросились бежать, крича на ходу, но стрелы Ланнистеров сыпались на них градом, сотни стрел, тысячи, и крики превратились в вопли, когда люди спотыкались и падали. К тому времени в воздух поднялся второй залп, и лучники накладывали третью стрелу на тетивы своих луков.
Трубы заревели снова. Сир Грегор взмахнул своим огромным мечом и выкрикнул команду, и тысячи других голосов закричали ему в ответ. Тирион пришпорил свою лошадь и добавил к какофонии еще один голос, и обоз рванулся вперед.
- Река! - крикнул он своим соплеменникам, когда они ехали. - Помните, направляйтесь к реке.
Он все еще был впереди, когда они перешли на легкий галоп, пока Челла не издала душераздирающий вопль и не проскакала мимо него галопом, а Шагга не взвыл и не последовал за ней. Члены клана бросились за ними, оставив Тириона в пыли.
Впереди образовался полумесяц вражеских копейщиков, двойной ежик, ощетинившийся сталью, ожидающий за высокими дубовыми щитами, отмеченными солнечными лучами Карстарка. Грегор Клиган добежал до них первым, возглавив клин ветеранов в доспехах. Половина лошадей в последнюю секунду шарахнулась в сторону, прервав атаку перед рядом копий. Остальные погибли, острые стальные наконечники пронзили их грудь. Тирион видел, как упала дюжина человек. Горный жеребец встал на дыбы, отбиваясь подкованными железом копытами, когда острый наконечник копья полоснул его по шее. Обезумев, зверь ринулся в ряды. Со всех сторон в него вонзались копья, но стена щитов сломалась под его весом. Северяне, спотыкаясь, отступили от предсмертных судорог животного. Когда его конь упал, фыркая кровью и кусаясь при последнем красном вздохе, Гора поднялся нетронутым, окружив себя двуручным двуручным мечом.
Шагга ворвался в брешь прежде, чем щиты успели сомкнуться, другие Каменные Вороны тяжело каркали позади него. Тирион крикнул:
- Сожженные Люди! Лунные Братья! За мной! - но большинство из них опередили его. Он мельком увидел, как Тиметт, сын Тиметта, освободился, когда его конь умер под ним на полном ходу, увидел Лунного Брата, насаженного на копье Карстарков, наблюдал, как лошадь Конна ударом копыта раздробила человеку ребра. На них обрушился град стрел; откуда они прилетели, он не мог сказать, но они падали одинаково на Старков и Ланнистеров", пробивая броню или находя плоть. Тирион поднял свой щит и спрятался под ним.
Еж рушился, северяне отступали под натиском конной атаки. Тирион видел, как Шагга ударил копейщика прямо в грудь, когда дурак бросился на него бегом, видел, как его топор рассек кольчугу, кожу, мышцы и легкие. Человек был мертв, стоя на ногах, наконечник топора застрял у него в груди, но Шагга продолжал скакать, разрубая щит надвое своим боевым топором в левой руке, в то время как труп подпрыгивал и спотыкался, бессильно двигаясь справа от него. Наконец мертвец соскользнул. Шагга ударил двумя топорами друг о друга и взревел. К тому времени враг был уже на нем, и битва Тириона сократилась до нескольких футов вокруг его лошади. Вооруженный человек ткнул его в грудь, и его топор взмахнул, отбивая копье в сторону. Мужчина отпрянул назад для новой попытки, но Тирион пришпорил свою лошадь и проехал прямо над ним. Бронна окружили трое врагов, но он отрубил наконечник первому попавшему в него копью и нанес ответный удар клинком по лицу второго человека. Брошенное копье полетело в Тириона слева и застряло в его щите деревянным обломком. Он развернулся и помчался за бросившим, но мужчина поднял свой щит над головой. Тирион кружил вокруг него, осыпая дерево градом ударов топора. Полетели дубовые щепки, пока северянин не потерял равновесие и, поскользнувшись, не рухнул плашмя на спину, прикрывшись сверху щитом. Он был недосягаем для топора Тириона, и спешиваться было слишком хлопотно, поэтому он оставил его там и поскакал за другим человеком, нанеся ему сзади размашистый удар, от которого отдалось в руке. Это дало ему минутную передышку. Натянув поводья, он посмотрел на реку. Вот она, справа. Каким-то образом ему удалось развернуться. Мимо проехал Обожженный человек, привалившись к лошади. Копье вошло ему в живот и вышло через спину. Ему уже никто не мог помочь, но когда Тирион увидел, как один из северян подбежал и попытался схватить его за поводья, он бросился в атаку. Его добыча встретила его с мечом в руке. Он был высоким и худощавым, в длинной кольчуге и латных рукавицах из нержавеющей стали, но он потерял шлем, и кровь заливала ему глаза из глубокой раны на лбу. Тирион замахнулся, целясь ему в лицо, но высокий мужчина отбил удар в сторону.
- Карлик, - закричал он. - Умри.
Он повернулся по кругу, когда Тирион объехал его, нанося удары по голове и плечам. Сталь зазвенела о сталь, и Тирион вскоре понял, что высокий мужчина быстрее и сильнее его. Где, во имя семи преисподних, был Бронн?
- Умри, - проворчал мужчина, яростно рубя его. Тирион едва успел поднять свой щит, и дерево, казалось, разлетелось под силой удара. Обломки выпали из его руки.
- Умри! - взревел фехтовальщик, приблизившись вплотную и ударив Тириона по виску с такой силой, что у него зазвенело в голове. Лезвие издало отвратительный скребущий звук, когда он провел им по стали. Высокий мужчина ухмылялся... пока боевой конь Тириона не укусил его, быстрый, как змея, оголив его щеку до кости. Затем он закричал. Тирион вонзил свой топор ему в голову.
- Ты умрешь, - сказал он ему, и он умер.
Когда он выдергивал клинок, он услышал крик.
- За Эддарда! - раздался голос. - За Эддарда и Винтерфелл!
Рыцарь с грохотом обрушился на него, размахивая над головой шипастым шаром морнингстара. Их боевые кони столкнулись прежде, чем Тирион успел хотя бы открыть рот, чтобы позвать Бронна. Его правый локоть взорвался болью, когда шипы пробили тонкий металл вокруг сустава. Его топор исчез так же быстро, как и появился. Он схватился за свой меч, но утренняя звезда снова сделала круг, приближаясь к его лицу. Тошнотворный хруст, и он упал. Он не помнил, как упал на землю, но когда он поднял глаза, над ним было только небо. Он перекатился на бок и попытался встать на ноги, но его пронзила боль, и мир содрогнулся. Рыцарь, сразивший его, навис над ним.
- Тирион-Бес, - прогремел он. - Ты мой. Ты сдаешься, Ланнистер?
Да, подумал Тирион, но слово застряло у него в горле. Он издал хрипящий звук и с трудом поднялся на колени, нашаривая оружие. Его меч, его кинжал, что угодно...
- Ты сдаешься? - Рыцарь навис над головой на своем боевом коне в доспехах. Человек и лошадь казались огромными. Шар с шипами лениво описывал круги. Руки Тириона онемели, зрение затуманилось, ножны опустели.
- Сдавайся или умри, - провозгласил рыцарь, его цеп вращался все быстрее и быстрее. Тирион вскочил на ноги, ткнувшись головой в брюхо лошади. Животное издало отвратительный вопль и встало на дыбы. Он попытался увернуться от агонии, поток крови и внутренностей хлынул на лицо Тириона, и лошадь рухнула, как лавина. Следующее, что он осознал, это то, что его забрало было забито грязью, и что-то давило ему ногу. Он высвободился, его горло так сжалось, что он едва мог говорить.
- Сдаешься? - ему удалось слабо прохрипеть.
- Да, - простонал голос, полный боли.
Тирион соскреб грязь со своего шлема, чтобы снова видеть. Лошадь упала на своего всадника. Нога рыцаря оказалась в ловушке, рука, которой он смягчил падение, вывернута под гротескным углом.
- Сдаюсь, - повторил он. Пошарив здоровой рукой у пояса, он вытащил меч и бросил его к ногам Тириона. - Я сдаюсь, милорд.
Ошеломленный, гном опустился на колени и поднял клинок. Боль пронзила его локоть, когда он пошевелил рукой. Казалось, битва вышла за его пределы. На его части поля не осталось никого, кроме большого количества трупов. Вороны уже кружили и приземлялись, чтобы покормиться. Он увидел, что сир Киван выдвинул свой центр на поддержку авангарда; его огромная масса пикинеров оттеснила северян к холмам. Они сражались на склонах, упираясь пиками в другую стену из щитов, на этот раз овальных и укрепленных железными шипами. Пока он смотрел, воздух снова наполнился стрелами, и люди за дубовой стеной рухнули под убийственным огнем.
- Я полагаю, вы проигрываете, сир, - сказал он рыцарю под конем. Мужчина ничего не ответил. Звук копыт, раздавшийся позади, заставил его обернуться, хотя он едва мог поднять меч, который держал из-за боли в локте. Бронн натянул поводья и посмотрел на него сверху вниз.
- От тебя оказалось мало проку, - сказал ему Тирион.
- Кажется, ты и сам неплохо справлялся, - ответил Бронн. - Однако ты потерял шип со своего шлема.
Тирион нащупал вершину великого шлема. Шип был полностью отломан.
- Я его не потерял. Я точно знаю, где он. Ты видишь моего коня?
К тому времени, как они нашли его, снова зазвучали трубы, и резерв лорда Тайвина подошел к реке. Тирион наблюдал, как мимо пролетал его отец, над его головой развевалось багрово-золотое знамя Ланнистеров, когда он с грохотом пересекал поле. Пятьсот рыцарей окружили его, солнечный свет отражался от наконечников их копий. Остатки строгих линий разлетелись вдребезги, как стекло, под ударами их молота.
С распухшим и пульсирующим под броней локтем Тирион не предпринял попытки присоединиться к бойне. Он и Бронн отправились на поиски своих людей. Многих он нашел среди мертвых. Ульф, сын Умара, лежал в луже застывающей крови, его рука была оторвана по локоть, дюжина его Лунных Братьев растянулась вокруг него. Шагга лежал под деревом, утыканный стрелами, голова Конна лежала у него на коленях. Тирион думал, что они оба мертвы, но когда он спешился, Шагга открыл глаза и сказал:
- Они убили Конна, сына Коратта.
У Конна не было никаких отметин, кроме красного пятна на груди, там, где его убило копье. Когда Бронн поднял Шаггу на ноги, здоровяк, казалось, впервые заметил стрелы. Он вытаскивал их одну за другой, проклиная дыры, которые они проделали в слоях его кольчуги и кожи, и вопя, как младенец, на тех немногих, что зарылись в его плоть. Челла, дочь Чейка, подъехала, когда они вытаскивали стрелы из Шагги, и показала им четыре уха, которые она забрала. Тем временем они обнаружили, что тела убитых разграблены его Сожженными Людьми. Из трехсот членов клана, которые отправились сражаться за Тириона Ланнистера, выжила, возможно, половина.
Он оставил живых присматривать за мертвыми, отправил Бронна позаботиться о пленном рыцаре и отправился один на поиски своего отца. Лорд Тайвин сидел на берегу реки, потягивая вино из украшенного драгоценными камнями кубка, пока его оруженосец расстегивал застежки на его нагруднике.
- Прекрасная победа, - сказал сир Киван, увидев Тириона. - Твои дикари хорошо сражались.
Глаза отца были устремлены на него, бледно-зеленые с золотыми крапинками, такие холодные, что Тириона пробрал озноб.
- Это удивило тебя, отец? - спросил он. - Это расстроило твои планы? Нас должны были убить, не так ли?
Лорд Тайвин осушил свой кубок с бесстрастным лицом.
- Я поставил наименее дисциплинированных людей слева, да. Я ожидал, что они сломаются. Робб Старк - зеленый мальчишка, больше похожий на храбреца, чем на мудреца. Я надеялся, что если он увидит, что наши левый фланг рухнул, он бросится в бой, стремясь к разгрому. Как только он полностью отдавался делу, пики сира Кивана разворачивались и заходили ему во фланг, загоняя его в реку, в то время как я подтягивал резерв.
- И вы сочли за лучшее поместить меня в самую гущу этой бойни, но при этом держать в неведении о своих планах.
- Притворный разгром менее убедителен, - сказал его отец, - и я не склонен доверять свои планы человеку, который якшается с наемниками и дикарями.
- Жаль, что мои дикари испортили ваш танец. - Тирион снял свою стальную перчатку и уронил ее на землю, морщась от боли, пронзившей его руку.
- Мальчишка Старк оказался более осторожным для своего возраста, чем я ожидал, - признал лорд Тайвин, - но победа есть победа. Ты, кажется, ранен.
Правая рука Тириона была залита кровью.
- Хорошо, что ты заметил, отец, - сказал он сквозь стиснутые зубы. - Могу я попросить тебя послать за твоими мейстерами? Если только тебе не нравится мысль о том , что у тебя будет сын - однорукий карлик...
Настойчивый крик: Лорд Тайвин! повернул голову его отца прежде, чем он смог ответить. Тайвин Ланнистер поднялся на ноги, когда сир Аддам Марбранд спрыгнул со своего скакуна. Лошадь была вся в мыле, и изо рта у нее текла кровь. Сир Аддам опустился на одно колено, поджарый мужчина с темно-медными волосами, ниспадавшими на плечи, в доспехах из полированной бронзовой стали с огненным древом его Дома, выгравированным черным на нагруднике.
- Милорд, мы взяли в плен нескольких их командиров. Лорд Сервин, сир Вилис Мандерли, Харрион Карстарк, четверо Фреев. Лорд Хорнвуд мертв, и я боюсь, что Русе Болтон ушел от нас.
- А мальчишка?
Сир Аддам колебался.
- Старка не было с ними, милорд. Говорят, он переправился через Близнецы, мчась во весь опор к Риверрану.
Зеленый мальчишка, вспомнил Тирион, больше хотел быть храбрым, чем мудрым. Он бы рассмеялся, если бы ему не было так больно.