Недавно у меня взяла интервью журналистка из «Вечерней Москвы». Про травлю, про службы примирения, про то, что делать, если травля обнаружена. Интервью было взято за 2 недели до Брянских событий, но в итоге при публикации издание связало с Брянскими событиями. А тогда, в ноябре, когда журналистка на меня вышла, её тема травли интересовала в связи с другим. Вот так был изначально сформулирован запрос:
Дальше в ходе интервью я поинтересовалась у журналистки, почему возник этот вопрос? «И что, - спросила я, - разве уже повестка разрешила признаться, что у нас есть травля на национальной почве?»
Поясню, почему я задала такие вопросы.
Дело в том, что мы, специалисты по травле и конфликтам, знаем об этом не сейчас и не последние пару месяцев. К сожалению, в России всегда присутствовал бытовой национализм и бытовой антисемитизм. Вот эти фразы "А девочка-то еврейка", "Они же татары?" мы всегда фоном слышали на кухнях, куда-то в кулачок. Вы нет? Я – да, не в своей семье, но в других семьях слышала. Я жила в Ульяновске, там с одной стороны, всегда было много татар, чувашей и мордвы, казалось бы, должна быть сплошная дружба и терпимость. С другой, почему-то именно это было частой причиной осуждения и вообще суждений, оценок. Вот эти фразочки, произносимые обычно с особым презрительным тоном: "Они же татары...", "Ты! Мордвин!", "Все чуваши, кроме я", это фразы моего детства. Слышала их много. И слышу сейчас, когда приезжаю. Это всегда было в России, пусть не в каждом регионе, но было. И есть.
То, что после событий февраля 22 года в школах посыпались случаи конфликтов и травли по отношению просто к детям с украинской фамилией, даже если эти дети приехали с востока Украины, мы тоже знали. И мы об этом трезвонили. В первые же дни начала февральских событий меня и моих коллег из "Травли.Нет" завалили жалобы, звонки и письма про отвратительные ситуации из школ. "Травли.Нет" сразу написали методичку. Материал до сих пор хранится в облаке. Я 7 марта 2022 года, получив с десяток сигналов из школ, написала статью про то, что наблюдаю рост травли и конфликтов в связи с событиями на Украине (дети просто мочили друг друга из-за разности позиций, травили детей с украинскими корнями или фамилиями, даже таких, которые переехали давно). И тогда реакция была просто чудной. Во-первых, почитайте комментарии, только не свежие, а именно написанные тогда, 2 года назад - искреннее удивление многих людей, что у нас это есть, да такого же не может быть. Даже если травля есть, то она только в сторону русских от мигрантов, но никак не наоборот. Во-вторых, со мной тогда поговорили. Без угроз, только на уровне «я вам настоятельно советую». Дали понять, что нет у нас такого и не стоит вводить народ в заблуждение, не стоит об этом писать. Нельзя сказать, что я совсем испугалась и замолчала. Нет. Но я поняла, что судя по комментариям, и основная масса людей предпочитает этого не знать и не замечать. А любые разговоры об этом воспринимаются как "лить грязь", "порочить" наших прекрасных граждан. "Травля есть только к русским от мигрантов, другой нет!" Я тогда решила, что пытаться доказать, что это не так, что национальный вопрос так и остался ещё с 90-х (а на самом деле и раньше был в разное время в разных масштабах), и, к сожалению, до сих пор является частой причиной стычек, конфликтов и травли – это как сражаться с ветряными мельницами. Я увидела тогда по реакции читателей, что говорить о бесчинствах со стороны мигрантов можно и правильно, а вот о наличии высокомерного отношения наших соотечественников в обратную сторону, о травле по отношению к детям-мигрантам – нежелательно, это не хочется знать и слышать. Я больше не стала об этом писать. Хотя случаи травли по национальному признаку так и продолжали сыпаться в мою практику. Дети затравили мальчика-узбека, потому что не знает русского. Мальчики-таджики во дворе Бутово избили русского мальчика, потому что прошёлся с девочкой. Дети в классе затравили ребёнка-беженца с Украины, потому что он сказал, что любит свою страну и когда-то мечтает вернуться. И так далее, так далее, так далее. Этого и правда много было и последние 2 года в моей практике стало больше.
И вот чудеса. По прошествии почти 2 лет мне об этом задаёт вопрос журналист вполне себе государственного издания. Поэтому я и спросила, а что, риторика поменялась? Уже можно признаться, что это есть? Журналист, мне показалось, не очень поняла, о чём я. Тогда я спросила, а откуда данные, что увеличились травля и конфликты на национальной почве. Это какая-то статистика или просто взгляд журналистки с точки зрения обывателя, как мамы, как просто жителя страны? Она ответила - второе. Сказала, что очень много слышит об этом от учителей в Москве, сама буквально на днях видела, как толпа детей обзывала ребёнка с украинской фамилией. То есть это просто её обывательские ощущения.
Так вот, оно что. Стало быть, то, что было видно нам, специалистам по травле и конфликтам в школе, когда оно только распускалось буйным цветом (понятное дело, в силу нашей специализации нам все пишут об этом, это концентрат таких случаев, поэтому до нас он дошёл сразу), теперь стало заметно и обывателю. Скорее всего, это говорит о том, что этого и правда стало больше, раз уже видно обычным людям, не сфокусировавшим свой взгляд на школе. А как вы думаете? Что вы видите в тех регионах, где вы проживаете? Я знаю, что есть регионы и города, в которых проблема стоит не так остро.
Само интервью, где мы рассуждали, что делать, если в классе что-то такое зародилось, можно почитать по ссылке.
Неравнодушных педагогов и осознанных родителей я приглашаю в Телеграмм-канал «Учимся учить иначе» и в привязанную к каналу Группу.
Книгу «Травля: со взрослыми согласовано» можно заказать тут.