Бывает, случайное слово близкого человека, или какое-то событие, которое всем вокруг покажется обычным, становится для нас триггером. Всплеск эмоций, страх, гнев, сердце бьется. Почему нас накрывает?
Очень часто то, что с нами происходит, мы не воспринимаем, как что-то необычное, это же с нами происходит... Однако в каждом из нас есть как личный опыт, так и опыт рода. Мои предки выжили, потому что сделали определенный выбор, или набор выборов, и все это запечатлено в памяти крови и сохранено в ДНК. Часто болезни, повторяющиеся в нескольких поколениях, рассматриваются как что-то неизлечимое – у бабушки был диабет, у мамы был диабет, значит, нормально, что он у меня, никуда не деться. Но так ли это?
Генетика – это набор того, как нам передается восприятие мира, набор социальных опытов, опытов взаимодействия с окружающей средой, опытов, которые переданы нам вербально и не вербально, даже если мы не встретились с нашими бабушками и дедушками. И здесь важно знать свой род, как минимум четыре поколения, чтобы отделить свое от не своего. Эти знания о своем роде нужно получить, потому что это знания про вас, почему вы в определенной ситуации чувствуете это, а не что-то другое. И когда мы знаем историю рода, знаем, как жили наши предки, знаем, что происходило, как они на это реагировали, мы понимаем и можем отделить их, можем опыт предков вернуть тому, кому он принадлежит. И тогда мы выбираем свой путь, старые триггеры перестают оказывать воздействие на нас.
Когда незначительные триггерные ситуации вызывают у нас сильные эмоции, мы можем говорить, что в нас просыпается кто-то из нашего рода, кто глубоко переживал похожую ситуацию, возможно, при похожих обстоятельствах случилось что-то страшное.
Например, ваш ребенок подходит к озеру, а вы заходитесь в истерике, когда он подходит к воде. В чем проблема? У вас тонули дети? Скорее всего, нет. Но ваш ребенок подходит к озеру, и у вас возникает гипертрофированный страх, а в вашем опыте этого нет. Вот это говорит о том, что кто-то в вашем роду потерял ребенка при похожих обстоятельствах, именно у озера. И, казалось бы, ничего страшного, ребенок просто подходит к воде, но вас накрывает. Чаще всего это незначительные триггеры, а чувства появляются очень яркие – чувство вины, страха, паники и пр.
Зная, как жили ваши предки, вы можете отделять их опыт от своего, замечать его. Переводя это в шутку, вы можете этим управлять. Как только вы видите, что в вас сейчас проснулась ваша тетя, или кто-то другой из рода, вы можете сказать: «Ой, здравствуй, тетя», или «Здравствуй, мама». То, что мы не осознаем, управляет нами. А мы можем управлять тем, что осознаем.
Поделюсь своей личной историей, она очень наглядна. В детстве моей любимой книгой была энциклопедия, которая начиналась с большой главы про Австралию. Именно эта страна привлекала меня, я знала всех животных Австралии, все их особенности, будто выросла с ними. И, будучи уже взрослой, я узнала, что мой дед по папиной линии, которого официально считали пропавшим без вести на войне, бежал от войны, и бежал именно в Австралию, где прожил долгое время, и видимо, был человеком второго сорта. Позже он перебрался в Великобританию и завел новую семью. Перед смертью он разыскивал своего первенца, моего отца, нашел его и рассказал часть истории о себе, попросил прощения, и умер.
Во взрослой жизни я осознанно планировала эмигрировать в Австралию, я специально пошла учиться в этой стране, я хотела получить такое образование, чтобы меня пригласили туда работать. Для меня было важно не быть этим человеком второго сорта. Почему я чувствовала именно это? Дедушка говорил во мне, это его опыт. Причем мой дед не воспитывал моего отца, это не про зеркальные нейроны, и не трансгенерационные переносы в словарном формате, это про незримую связь, эта история иллюстрирует память крови, у меня не было такой связи, чтобы дед растил моего отца и отец считал деда зеркальными нейронами. Если бы я встретилась со своим дедом, эта информация прошла бы ко мне трансгенерационно, через слова, невербалику, но мой дед свалил в Австралию, когда моему отцу было несколько месяцев.
Есть где-то на этой планете облачное хранилище, где хранятся данные и подгружаются они по ДНК-коду, это как пароль к этому хранилищу. Совпадает – забирай, не совпадает – у тебя своя ячейка. Дед где-то проживает это далеко, а ты родился с этим же ДНК, значит, получи это.
Мой дедушка уехал от войны, он выжил и умудрился дополнительно размножиться. Моя бабушка всю жизнь считала его предателем, хотя никогда не рассказывала эту историю. Она боялась, что если она расскажет, что он сбежал от войны, то она станет женой врага народа. А ее ребенок станет сыном врага народа. И при этом она его ненавидела. Идея предательства у меня фонит с детства, в отношениях с подружками и не только. От бабушки я получила этот опыт.
Когда мы видим это знание, мы понимаем, что кому принадлежит, и это неотъемлемая часть нас, мы вышли из этой крови. Невозможно сказать, это я, а это не я. Но все наше. И вопрос: а что мы хотим оставить и передавать следующим поколениям, как способ реагирования? Свалить от войны – это способ реагирования. И он навсегда с вами, он позволил вашим предкам выжить и размножиться. И когда вы знаете об этом, вы можете этим управлять, задавая себе вопросы: этот способ реагирования сейчас приемлем? Он соответствует ситуации? Или он автоматически включился, потому что предки считали это самым лучшим вариантом?
Когда началась история со СВО, когда случился февраль 2022 года, у меня многое подгрузилось. Как будто вставили флешку, и появилась какая-то информация, появилось чувствование в теле. Когда случается какой-то триггер, например 24 февраля, или события израильско-палестинского конфликта, такие триггеры включают в нас опыт, который прожили наши предки, и мы не осознаем, почему в этот момент нам хочется собрать вещи и убежать, или у нас возникают вопросы к партнеру, или еще что-то происходит. То есть во внешней среде присутствует триггер, загружается какая-то тема через ДНК, память крови, структуры мозга, назовите, как хотите. Я уверена, что эта информация дублируется на разных уровнях, вот почему нас накрывает. И когда случилось СВО, я прямо физически поняла, что на самом деле происходило в семье моей бабушки, в честь которой меня назвали, и что происходило с моим дедом.
Мой муж во время СВО сказал: «Если хочешь, бери детей, езжай, я никуда не поеду, я останусь, и если понадобится, я пойду». Он вернул меня в реальность. То, что происходило не со мной, оно во мне есть, и это никуда не убрать, но факты моей жизни – другие. Это ценно, мне удалось отделить не свое, понять, что это опыт бабушки, не мой опыт, а это опыт дедушки, это не мой опыт. Меня это касается, я родилась и выжила благодаря опыту моих предков, но когда мы не знаем эту историю, эти хитросплетения судьбы наших предков, мы не можем отделить свое от не своего, и нам кажется, что все эти способы тянутся через род. И я поняла, что эмигрировать – это не моя идея.
Бывало ли у вас такое, что вы понимали, что реагируете на событие так, как это делал кто-то из вашего рода? Замечали ли вы связь?
