Воробушек приняла мои чувства, ей даже нравилось всё происходящее - и она откровенно говорила об этом. Она всегда, обо всём и везде говорила открыто, рубила правду-матку, порой обнажая то сокровенное и спрятанное, о чём люди привыкли молчать. Катюша смотрела на мир вокруг своим распахнутым взглядом, заявляла открыто о своих симпатиях и желаниях. Катя могла свободно познакомиться с заинтересовавшим её человеком, заговорить с любым - и меня злило это в ней.
Мне было мало её, я испытывал голод, который мог заглушить только моей девочкой - и зверел, когда приходилось делить её внимание с кем-то другим. Остальных женщин я перестал хотеть, они были в моей жизни, первое время я даже пытался сломать себя, почувствовав зависимость от Воробушка, только всё было тщетно. Голый секс, просто потрахаться, а перед глазами она, моя Воробушек. Представлял её тело, как прикасается ко мне, голос с мягкостью зовущий меня по имени, эти сучки стали для меня вытеснением той злости, грубости и натянутых ожиданий, которые накапливались во мне от осторожности в отношении Кати. Для меня она как куколка фарфоровая, страх обидеть, причинить боль, допустить что-то лишнее и скверное, оберегал её как только мог и на сколько хватало.
Только хотел другого - я её хотел, так безумно, бесконечно, беспредельно и всецело. Хрупкая она такая, маленькая, а я рвать её хотел, растягивать, погружаться и снова рвать. И это желание было далеко за гранями телесности, мне хотелось проникнуть в её голову, вскрыть её сознание, память, попасть в её мозги, поглощать те импульсы, энергию, образы, мысли, которые рождались в ней. Я хотел знать, видеть и чувствовать всю её намного раньше, прежде чем она становилась доступной здесь во внешнем мире. И Воробушек сама открыла для меня такие желания, потому что происходило всё с точностью наоборот. Она показала мне этот скрытый мир возможностей, потому что сама пробралась в мою голову, завладела моим разумом, опустилась и впиталась в сознание, растворилась в памяти - она глобально и безоговорочно приручила меня.
И я пытался сопротивляться, пытался противостоять той странной силе, которая была для меня приятной и желанной до одури, но одновременно раздражала и бесила от понимания своей ничтожной слабости и уязвимости перед ней.
Моим временным переключением от Кати стали рисунки по телу, я нашёл обезбашенного мастера тату, который мои самые смелые фантазии наносил иглой мне на тело, загоняя краску под кожу. Часами проводил под жужжание машинки, а перерывы требовались самому мастеру, который нервно затягивался косяком и смотрел на меня как на сумасшедшего извращенца, получающего кайф от ломки своего болевого порога. Пару раз меня вырубало от шока, но теряло сознание лишь моё физическое тело, от усталости и напряжения. Мозг отключить мне с трудом удавалось даже дома, когда я оставался один в четырёх стенах, с компом и парой литров крепкого кофе, со своими тремя кошками, заживающими татуировками по всему телу - и без сна.
- Мне завтра рано вставать, очень рано. Ты будешь моим будильником, который позвонит мне в пять утра? Только звони до тех пор, пока услышишь мой голос, - помню как склонила голову на бок и посмотрела на меня так сосредоточенно и с вызовом.
- Буду, конечно, буду, - и я звонил, звонил в такую рань, держал долго и улыбался, представляя как моя девочка ворочается во сне и просыпается, с взъерошенными волосами и облизывает губы, долгие гудки в трубке смолкают, - просыпайся, Воробушек, тебя ждёт новый день, вставай детка, - она думала, что я для неё был будильником каждое утро, а на самом деле, я был тем первым звуком, голосом, образом, с кого начиналась её ежедневная жизнь, её настроение, её уверенность и спокойствие. И от этого я был счастлив.
На моём теле есть рисунки о ней и для неё, только и этого мне было мало, проколол пирсинг в языке, а потом подбородок. Твою ж мать, проклинал всех и вся до сотого колена, лицо и рот распухли, адовая вселенская боль заполнила мою голову, искрила в глазах, звенела в ушах, от еды воротило, воспаление ударяло по вискам безбожно. Я терпел и глотал таблетки.
А потом я испортил моей девочке Новый год, когда всю ночь она провела в переписке со мной, без всякого понимания где я, что со мной и зачем всё это происходит. Толком уже и вспомнить трудно, чего я тогда наплел ей. Знаю только, что наказывал через её страдания самого себя. Она так трепетно волновалась за меня, звонила долго и много, а я звонки сбрасывал и оставлял без ответа, молчанием отделался. Когда встретились, Воробушек посмотрела на меня и за руку взяла, сжала мою ладонь своими маленькими, тонкими пальчиками и тихо прошептала "Я всегда тебя жду, я всегда у тебя есть". Держал Катю за руку, а слышал как моё сердце стучит, бешено колотит, выбивает ритм часто, громко, шумно. Тогда помню, нарядил ёлку в "Бобрятнике", давая волю своей фантазии и воображению, отоварился в ближайшей аптеке презервативами и тестами на беременность, получилось модно, крективно и полезно. Воробушек увидела, долго смеялась, оценила моё творчество. А мне бы на её смех смотреть, ямочки на щеках и родинку у носа.
Всегда хотел быть для неё лучшим, чтобы в памяти под самой коркой остаться, брать такой уровень симпатии, который хрен кто ещё смог бы переплюнуть. Но порой и, этой девочке удавалось меня бесить, вытряхивать моих внутренних демонов наружу, которых я всеми силами прятал, а она их чёрт побери, в один хлопок доставала.
Свой день рождения давно отказался праздновать, даже телефон отключал, все поздравления игнорировал, зато её день был для меня особенным праздником. Всегда хотелось порадовать мою куколку чем-то особенным, видеть её счастливую и самому согреваться от её радости. Сейчас ей почему-то нравятся ромашки, тогда балдела от белых роз. А плюс огромный медведь в два раза больше её в ширину и в высоту, который с трудом поместился со мной в такси, моя маленькая женщина потерялась от такого утреннего сюрприза.
Как оказалось проигрышно соревноваться с Катей в подарках, в шутках и в розыгрышах, когда она в знак угощения или просто так ей захотелось, притащила нам с мужиками в "Бобрятник" банку солёных огурцов с помидорами и тарелку блинчиков со сметаной. Я лютовал, а парни уплетали за обе щеки и ржали надо мной "Брат, нам больше достанется, вкусно". Пришла Катя, увидел моего Воробушка и всё, отпустило.
Временами меня накрывало, я путался в её симпатии ко мне, старался разобраться во всем происходящем со мной и с ней, с нашими чувствами друг к другу, какие отношения между нами, кто я для неё, понял ясно и отчётливо, что думаю о будущем, в котором есть мы вдвоём. И меня затрясло, завибрировало под кожей где-то внутри, а думает ли Воробушек обо всём этом также как я, смотрим ли мы с Катей в одном направлении.
Мы целовались и это было со вкусом морозного кислорода, она прижималась ко мне всем своим тоненьким телом, а я обнимал её, буквально вдавливая в себя и чувствовал как под ногами сотрясается заснеженная почва. Как подростки мы спрятались в ближайший подъезд от посторонних глаз и в лестничном пролёте губами прилипли друг к другу. Такая нежная, такая вкусная, моя.
А потом Воробушек пришла ко мне на работу, помню, позвала выйти на улицу. Говорила спокойно, уверенно, как она впрочем умеет и всегда говорит. Сказала, что хочет, чтобы я был первым мужчиной в её жизни, без ревности к моей свободе и без всяких обязательств. Просто, чтобы это был я. И тут меня жёстко повело...
Продолжение следует...❣️