— Вот так, садись, — я вежливо помогаю Егору опуститься на мягкий диванчик в уютном кафе и подаю ему меню.
— Как твое самочувствие? Не кружится голова?
— Пойдет. Не надо меня считать полностью бесполезным.
— Я не считаю, просто твое лечение заняло очень много времени, и я даже не могу произнести половину из твоих диагнозов. А после полугодового коматозного состояния я просто жажду помочь тебе вернуться к нормальной жизни и избавить тебя от пылинок; ты можешь рассматривать меня в роли своего личного пылесоса.
Егорка улыбается. Он единственный из нашей семьи поддерживает со мной хорошие отношения. Отец игнорирует все мои попытки. Их было не много, я быстро поняла, что если человеку не нужна моя помощь, то у меня нет шанса что-то изменить в его отношении ко мне. В конце концов, отношения всегда требуют взаимных усилий, и я не хочу тратить свою энергию впустую.
— Уже полгода прошло, — улыбается Егор.
— Неплохо так закрепились, да?
Но был я глупцом, что сказал, хотел защитить дом и все такое. Я же единственный мужчина в семье.
— И остался, — грустно улыбаюсь я.
— Когда те ребята приехали, и был дома отец, он ничего не сделал. Мне кажется, если бы в тот момент предложить ему договор о дарении квартиры, мы были бы на улице.
— Действительно так плохо?
Я стараюсь скрыть свое разочарование за улыбкой.
— Трудно сказать, я же не знаю, что у него происходило в голове. Но он выглядел равнодушным. Вообще, я не почувствовала разницы, когда он был и когда его не было.
— Мне тоже показалось, что в больнице он как-то отстраненно себя вел. Будто ему все еще было далеко в мыслях, — вздыхает Егор и кладет меню в сторону.
— Как будто он еще не полностью вернулся.
— Ну может быть, — хмыкаю я, тоже подводя итоги.
Подходит официант, и мы делаем заказ. Мне кажется, я сильно соскучилась по своему брату и общению с ним. Наверное, за время, проведенное в больнице, я научилась больше сопереживать и быть эмпатичной. Также травма головы повлияла на наши отношения, и теперь Егор стал интересным человеком, который больше не видит во мне только функцию покормить, убрать и поддержать финансово. Может быть, иерархия в семье изменилась, и условия стали иными.
— Зла на родителей? — спрашивает Егор.
Я задумываюсь и честно отвечаю:
— Да.
Он поднимает брови, готов что-то сказать, но передумывает и опускает взгляд.
— Мой психолог говорит, что у всех людей есть повод, по которому они злы на родителей. У одних это может быть воспоминание о том, как их заставляли есть нелюбимую кашу, у других - что-то вроде нашей истории.
— Ты уже успела побывать у психолога? — Егор задумчиво хмыкает.
— Да. Глеб пошел к нему и позже меня убедил сделать то же самое.
— У него тоже были проблемы с родителями?
— В некоторой степени, — улыбаюсь я и опускаю глаза. — Глеб говорит, что для всех людей, независимо от профессии и ситуации в жизни, полезно ходить к психологу. Это подобно тому, как следить за своим здоровьем и проходить ежегодный медицинский осмотр. Только здесь это еще важнее. Ведь мы больше всего работаем головой..
Егор слегка прищуривается и задает последний вопрос:
— А что ты думаешь о родителях?
Я думаю и откровенно признаюсь:
— Не знаю, я в процессе принятия. — Мне просто сложно представить, о чём он говорит с психологом. Когда ты пришла, твой парень показался очень… м-м-м… короче, тем, у которого вообще никаких проблем в жизни.
— Отчасти поэтому. Он их сразу и решает.
Нам приносят кофе. Егорка с наслаждением принюхивается. В больнице ему, наверное, нечасто перепадало хорошее.
— Твой жених ещё не передумал угостить меня абонементом в спортзале? — Спрашивает он.
— Нет, а ты сам?
— Классно. Хочу накачать форму и чтобы подобных ситуаций больше не возникало. Я не хочу тратить ещё один год на восстановление, да и здоровье оставляет желать лучшего.
— Не думаю, что тебе ещё раз свезёт столкнуться с коллекторами. Адвокаты Глеба закрыли дело и теперь нам нечего бояться. Мы даже не рассчитывали на компенсацию, но нам хотя бы не придётся всю жизнь расплачиваться за это.
— Да всё равно. Хоть будем видеться чаще. Ты же работаешь там с ним?
Киваю с улыбкой. Оказывается, управлять фитнес-клубом намного сложнее, чем цветочным магазином. Нужно постоянно заказывать не розы, а воду и прочие мелочи, и вместо сложения букетов жонглировать часами работы тренеров и другого персонала.
— Егор, ты что же это?! — в кафе вбегает мама.
— Надо было в больнице ждать! А если бы случилось что?
— Мам, если меня выпустили, значит я вполне способен пообедать с сестрой в кафе,— отрезает Егор, улыбнувшись мне и оттолкнув стул для неё.
— Ты голодная? Заказывай что-нибудь.
— Ой, всё дорогое тут,— Приветствует она меня кивком и посматривает на наши порции.
— А что вы тут делаете. Я бы и дома лазанью вам приготовила, было бы дешевле.
— Здесь не настолько дорого,— усмехаюсь я.— Правда, заказывай. Я сегодня угощаю.
— Вот ещё,— фыркает она, ревностно наблюдая, как Егор ест, а потом, видимо, чтобы отвлечься, переводит взгляд на меня.
— Ну, как у тебя дела, Оля?
— Хорошо. Постепенно возвращаюсь к работе. Начала заниматься танцами. В клубе появился тренер по групповым занятиям. Теперь хожу к нему.
— Ой, ну…— мама собиралась возмущаться, но, помня о том, как я реагирую на критику своих вкусов, изменяет тему.
— Когда же свадьба?
— Летим через две недели.
— Что? Куда?
— В Исландию,— снова улыбаюсь.— Там на южном побережье есть безумно красивый пляж с чёрным песком. Мы заказали платье с длинным шлейфом, так что фото должны быть потрясающими.
Мама моргает.
— Подожди, Оля, я не понимаю. Что это имеет отношение к свадьбе?
— Мне хочется пожениться в необычном месте,— объясняю я.
— Мы долго думали и решили, что чёрный песок будет незабываемо. У агентств есть услуга организации свадьбы за рубежом...
— И что? Как ты собираешься всех гостей в Исландию доставить? Ведь нужно целый самолет заказывать. Я чувствую, что нас ждет ссора.
— Мы полетим вдвоем. Нас будет сопровождать только организатор и фотограф.
— А что за свадьба такая?
— Это свадьба, которая будет очень романтичной и интимной.
Пока я размышляю над ответом, мама продолжает разговор.
— Оля, не будь глупой, будь настоящей и рассудительной. Ведь нам нужно, как все, выкупить кафе и пригласить гостей. А что насчет каравая? И тамады? Конкурсы, конечно же! Ты должна понять, что свадьба — это лишь один раз в жизни. Она должна запомниться надолго.
— Да, запомнится, — с насмешкой отвечает Егор. — Дракой в нетрезвом состоянии и поездкой в зоопарк с обезьянами. Не ведись на это, Оленька. Лучше выберемся на пляж. Можно будет искупаться?
— Нет, там всегда прохладно, около десяти градусов, когда мы прилетим, — отвечает мама.
— Ну, что за пляж такой? Ты только простудишься, — возмущается мама.
— Может, я позвоню тете Кате? У нее хорошее кафе, мы можем отметить свадьбу по-настоящему и, может быть, даже помириться с отцом.
Я протестую. Должна ли я испортить лучший день своей жизни ради нереальной возможности понравиться отцу, который даже не хочет со мной разговаривать?
Я чувствую, что я начинаю себя нервировать и качаю головой:
— Нет, мама. Если хотите, я с удовольствием помогу вам арендовать кафе у тети Кати, но я не буду там присутствовать на вашей вечеринке. Мне не хочется такого праздника.
— А что скажут другие люди? — спрашивает мама.
— Люди всегда будут о чем-то говорить, но они также быстро забывают о сказанном. Я буду слушать только себя. Черный пляж и высококлассный фотограф, чтобы наши свадебные фото стали произведением искусства.
— Непослушная девочка, — мама взяла меню, просто чтобы занять руки, но я надеюсь, что она всё-таки что-то закажет.
— Как Глеб справляется с тобой? Вы постоянно ссоритесь? Ты должна быть осмотрительнее, чтобы не упустить такого замечательного мужчину из-за своей склочности.
Ну что за время мы живем, сперва он должен "отвалиться на все четыре стороны" и "я не хочу видеть его в своем доме", а сейчас "не упустить"? Странный мир.
Люди всегда что-то говорят. Я уже научилась общаться так же, как и Глеб.
— Ему не нужно "справляться" со мной. Мы умеем договариваться.
продолжение следует...