Во время наполеоновского нашествия и пожара Москвы погибло множество исторических памятников и произведений искусства. В надежде отыскать хотя бы что-то ценители прекрасного готовы были поверить в любые байки, чем пользовались аферисты разного калибра. Большой общественный резонанс в то время вызвала история Антона Бардина, подделывающего старинные манускрипты, в том числе «Слово о полку Игореве». Как же далеко зашла его мошенническая деятельность?
Происхождение Антона Ивановича Бардина, как и его подробная биография, нигде не записано. Скорее всего, его жизнь так и прошла бы незамеченной, если бы он не решил свернуть на «кривую дорожку».
Но поначалу он, живя в Москве, открыл антикварную лавку, где торговал древними рукописями и старопечатными книгами. Дело шло неплохо, но большого богатства не приносило. А в 1812 году и вовсе пришла беда - Москва была оставлена почти всеми жителями вместе со многими историческими архивами. Дальше, как мы знаем, город оказался в огне, но до сих пор остается невыясненным, из-за чего этот пожар произошел (существующие на данный момент версии мы уже рассматривали здесь). В результате немалое количество антиквариата было уничтожено.
Вернувшись, жители Москвы пытались наладить привычный быт и восстановить утерянное. Что-то, конечно, ушло безвозвратно, но что-то, как говорили, просто растащили мародеры и сбыли в специализированные лавки, а те теперь готовы были продать это добро за приличную стоимость. Бардин, услышав об этом, решил воспользоваться возможностью и хорошенько заработать.
Не имея должного количества ценных предметов, он решил просто их подделать. Образования, как и необходимых профессиональных знаний у него не было, зато был интересный талант - способность менять почерк. Он сам изготавливал рукописи и продавал их коллекционерам. Им он, бывало, говорил, что именно хранившиеся у него произведения - подлинники, а то, что считают оригиналом официально, - написанная позже копия.
Ему удавалось неплохо имитировать древнерусские исторические, агиографические и правовые рукописи, в числе которых «Слово о полку Игореве», «Русская правда», «Поучение Владимира Мономаха», «Грамота Александра Македонского славянам», «Житие святой княгини Ольги» и др. За источники он брал сохранившиеся научные издания и имевшиеся у него старопечатные книги. Стоит отдать должное: Бардин тщательно воспроизводил содержание оригиналов и переписывал тексты в мельчайших подробностях. Если где-то была допущена ошибка - он ее повторял, если требовалась миниатюра - рисовал. К счастью, ничего от себя он не придумывал. Правда, порой, чтобы подтвердить легенду, дописывал абзацы с датами и именами «писцов».
Параллельно с этим он занимался и законной деятельностью. В частности, он реставрировал настоящие рукописи, добавлял недостающие куски. Все это помогало ему «набить руку» и ближе познакомиться с первоисточниками. Но и дело полезное сделал.
Для создания «антикварных» рукописей он брал промасленный пергамент, с которого снимал побелку и имитировал вековые повреждения, и выводил на нем буквы слабыми рыжими чернилами, давая представление, что они давно выцвели. Только однажды он использовал бумагу, но не стал состаривать ее собственными силами, а взял подлинную из рукописи 17 века. Почерк он старался подстроить под принятые в 15 веке нормы (так называемый «устав»), реже использовал «полуустав», также применял скоропись. Но, не особо разбираясь в деталях, Бардин, конечно, допускал серьезные ошибки. Например, он складывал древнеславянские рукописи в столбцы, но такого способа в Древней Руси не было. Нередко путался в уставах и полууставах. Использовал написание буквы «i» по нормам 19 века. Не знал, какие следует применять сокращения, и пытался составлять их сам. Порой он добавлял инициалы, руны, золотую вязь, что делали рукописи более нарядными, но от этого они все меньше напоминали древние.
Почему Бардину так доверяли - загадка. Ведь даже после скандала он не растерял клиентов. А ситуация была такая. Когда он продал «Слово о полку Игореве» (поддельный, само собой) коллекционеру Алексея Малиновскому, тот был бесконечно рад. Он тут же начал писать о почти волшебной находке знакомым («Случай доставил мне другой древнейший список “Слова о полку Игореве…”») и решил заняться его изданием. Его почему-то не смутило, что «пергамент очень цел… Весь столб удивительно сохранен и через четыреста сорок лет ни малейшего повреждения не потерпел от времени». Но экспертиза установила: рукопись-то не настоящая. Конечно, фамилия Бардина стала греметь во всех кругах коллекционеров, ученых, издателей и просто желавших приобщиться к искусству. После этого фальсификатор стал на ряде рукописей ставить свою подпись и дату, как бы давая понять, что это лишь копия, а не оригинал. Коллекционеры такое покупали, чтобы приобщиться к истории.
Работы, выполненные Бардиным покупались даже самой, казалось бы, искушенной публикой. Уже в 1930-е годы в хранилищах было найдено 24 его подделки. Причем порой он не стеснялся повторять уже проданную кому-то рукопись. Так «Слово о полку Игореве» было аж в 4 экземплярах, а «Русская правда» - в 5. Зависело от спроса, видимо. С этим даже связна забавная история: как-то на собрание Общества истории и древностей Российских при Московском университете в 1815 году прибыл граф Мусин-Пушкин и стал с гордостью показывать привезенную пергаментную тетрадь, которую якобы удалось спасти при наполеоновском пожаре. Это было ценное «Слово о полку Игореве». А купил он его у знающего человека - Антона Бардина. И все бы искренне порадовались за графа, если бы не выступил тот самый Малиновский, который сказал, что тоже купил такой «оригинал», причем у того же Бардина. Цена была заплачена немалая - по 160 рублей. При сличении рукописей оказалось, что они обе выполнены одной рукой. Но, несмотря на это, разбираться с аферистом почему-то не стали. Благородство, что ли, заиграло.
Можно в фальшивках Бардина найти и плюсы. Например, это сделал академик Дмитрий Лихачев: «их можно изучать как явление истории книжной торговли, и как явление истории русской литературы, и как явление исторических знаний, связанное с оживлением научного интереса к прошлому России и к собиранию документального материала в начале XIX в.».
Известно, что Антон Бардин скончался в 1841 году (тогда был опубликован некролог в журнале «Москвитянин»). По всей видимости, он благополучно продолжал работать с антиквариатом, пусть и доверие к нему немного заметно снизилось (но не пропало совсем). В последние годы он отказался от создания подделок и продавал в своей лавке только настоящее историческое наследие.