Когда ты полгода толкаешься без работы на берегу, то каждый поход в «Кадры», ждет тебя конкретный стресс. Ведь не знаешь, что день грядущий готовит. То ли получишь направление на судно, то ли продолжишь болтаться без дела. Переступая порог кабинета, ждешь от старшего инспектора господина Фефелова какой-то гадости. Ведь понимаешь, что ты для него враг, если и не номер один, то где-то рядом. Ведь платить ему не хочешь за приличное судно. А это косяк конкретный.
И от работы отказался на балкере «Енисей», на котором отгорбатил два контракта, и на котором потерял очень много здоровья. И с которого тебя в очередной раз запрашивали, как компетентного боцмана. Вот только работать на древнем судне, на котором давно не было приличного ремонта, если и не смерти подобно, то где то рядом. Одни краны грузоподъемностью в тридцать пять тонн чего стоят, и которые постоянно ломаются. Подняться в кабину на высоту десяти метров уже испытание. А на таком же балкере «Ангара» электромеханик умер прямо в кабине крана. Сердце не выдержало спусков – подъемов по десять раз на дню. И Бог бы с ними с этими кранами и их высокой кабиной, если бы еще не были к ним в комплекте три грейфера очень древнего типа, которые вооружить, то есть приготовить к работе целое дело. И когда выгрузка – погрузка идет с их помощью, то матросы и механики не спят всю стоянку, обслуживая это чудо японской техники. Мечтая только об одном, чтобы эти грейфера, срок службы которых истек еще десять лет назад, скорее бы вышли из строя навсегда. Что, к большому сожалению, так и не случилось. После последнего восьмимесячного контракта в основном в южных широтах я прибыл домой, потеряв семь килограмм веса. А еще заходы в порты Африки, где риск подцепить неизлечимую малярию очень высокий. Много моряков угробили африканские комарики, от которых не помогают даже крутые прививки.
Все это, как мне кажется, в прошлом. Сегодня надеюсь получить работу поближе к дому. Ведь я, вроде как, ветеран ДВМП, со стажем работы в сорок лет в этой организации. Но этой надежде не суждено было сбыться. И если я прямо сейчас откажусь от универсального судна лесовоза – контейнеровоза «Елена Шатрова», то до весны, а то и до лета мне работы не видать. А сейчас только начало октября. Да и не хочу отказываться от теплохода, который по моему разумению вполне приемлем. Работает с Балтики на порты Северной Африки. Возит из Швеции и Финляндии доски в пакетах.
Вот и показалось, что удача мне улыбнулась. Ведь судно довольно свежее. И по сравнению с тем же «Енисеем» в три раза меньше. Да и пиломатериалы в пакетах не такой уж и плохой груз. И, к сожалению, не обратил внимание на не очень хорошие детали, которые всплывали по ходу подготовки к отбытию на судно. Это и напутствие экипажу начальника отдела кадров Макарука. В котором он предупредил, что раньше шести месяцев замену не просить. И какие-то робкие просьбы капитана старпому, объяснить морякам детали контракта, чтобы потом на месте никто не отказывался работать. А самое главное, из старого экипажа в нашем новом всего один человек, третий механик. Если судно и линия отличные, почему моряки не держатся за работу на нем?
Пока ты на берегу, пока дома, на этих мелочах не особо зацикливаешься. За сорок лет работы в пароходстве, тебя уже кажется ничем не удивить. Так я думал, и был очень не прав. Дальневосточное пароходство не устает подбрасывать морякам такие подлые чудеса, сталкиваясь с которыми проклинаешь все на свете. Не зная броду, не суйся в воду. Очень верная народная пословица.
А за день до вылета в Москву, встретил в «Кадрах» моториста, с которым раньше работал на балкере «Кооперация». И тот, узнав на какой шип я иду, мягко сказать, не позавидовал. Он, мол, не знает деталей, но слышал от ребят, которые трудились на этих «испанцах», что там, на палубе, работа полная задница. «Елена Шатрова» и еще три таких судна были построены в Испании, потому то и звались испанцами. Вот тут до меня и дошло, что надо бы узнать подробнее про эти суда, и эту европо – африкансую линию. Но как говорится, поздно пить Боржоми, когда желудок развалился. Вылет уже завтра, и назад пути нет.
В Москву летели на ИЛ-62, который в сравнении с Боингом, вчерашний день. Весь громко гудит и трясется, как ненормальный, пугая нас, пассажиров, своим, мягко говоря, не очень свежим видом. Теснота в салоне жуткая. И полет в этом древнем самолете оказался не последним испытанием. Они только для нас начались. Летит половина экипажа в количестве пятнадцати человек. Судно очень сложное, и менять сразу весь экипаж нельзя. Новым людям не разобраться с деталями, без которых судно не сможет выйти в рейс.
Продолжение следует... ----> Жми сюда
С уважением к читателям и подписчикам,
Виктор Бондарчук