Борис вошел в дом, громко топая ногами, сбивая снег еще на пороге с валенок. Зимний вечер подходил к концу. Мать мыла посуду после ужина. У нее в доме всегда было много людей – свои внуки, сестра с дочкой и ее внуками, сын больной, квартиранты. Всех привечала, всех старалась обогреть, накормить, защитить. Но в последние годы сестра с дочкой и зятем наконец-то получили квартиру. Жили недалеко, поэтому и приходили часто. Сестра нянчилась с внуками. И часто прибегала к помощи своей сестры.
- Ну, что тут у вас? – вопрос был всегда один и тот же.
- Все хорошо, Борь! – мать перетирала полотенцем тарелки.
Она сразу заметила, что Борис нетрезв и не хотела его раздражать.
- А что хорошего, мать? Вечно у тебя полно людей…Самая богатая что ли? Ну, так поделись богатством…
- Борь, ну что ты такое говоришь? – мать умоляюще смотрела на сына. – Ну какое богатство? Ты же знаешь, какая у меня пенсия…20 рублей. И то за отца платят. А я свою так и не заработала. Потому что в колхозе всю жизнь проработала…Какая там пенсия?
- Так чего тогда всех кормишь?
- Да Бог с тобой, сынок. Ну а кто же им поможет еще? Внуки – мои родные. Ты же знаешь, как сестра твоя живет. Перебивается с копейки на копейку. Вот и приходится мне квартирантов держать, чтобы хоть как-то прожить и помочь…Они же все мои – родные.
Мать не раз говорила это своему старшему сыну. И не раз он ухмылялся своей пьяной улыбкой:
- Нахлебники! Устроила здесь богадельню…
- Сынок, прошу тебя, не начинай. Детям спать пора. Иди домой, проспись.
- Ах, проспись! Да ты не заговаривай мне зубы! Дом подпиши на меня! А то не сегодня-завтра помрешь, дом кому останется?
Мать понимала, что от крупного разговора не уйти. Но после долгого дня, наполненного заботами о своих близких, сил спорить с сыном не было. Она заплакала:
- Сынок, сколько раз мы с тобой говорили? Тебе же отец пристроил к нашему дому твою половину . Перевез из деревни. И новые комнаты помог пристроить. И пять соток земли выделил. Ну, что не так?
- А то, что у меня трое детей! И всем нужно жилье!
- И у Стеши тоже трое детей! И ей я должна помочь, - не соглашалась мать, задыхаясь от плача.
Борис в сердцах стучал кулаком по столбу, стоящему посредине хаты в качестве подпорки, и с руганью удалялся на свой двор, в дом через стенку.
Маленькая внучка чуть ли не каждый день была свидетелем таких разговоров. А потом видела, как бабушка заходится в долгом продолжительном кашле, как хватает ртом воздух, не имея возможности вздохнуть. Такие приступы у нее могли продолжаться долго – по полчаса и дольше. У бабушки была астма. Мама говорила – астма сердечная. Бабушка часто капала себе из пузырька корвалол, разбавляла водой. Выпивала, но приступы с надрывным кашлем повторялись часто. Бабушка нередко говорила, что боится умереть на глазах у внучки…
Но пока она жила, а у ее судьбы были другие планы. Четыре года назад у нее умер муж. А вскоре умерла и сестра, которой она помогала всю свою жизнь.
А еще через год умер и больной сын… И это окончательно подорвало здоровье матери. Младшая дочь Стеша жила трудно. И мать, как могла, помогала ей. Вместе с ней жила квартирантка-студентка. А когда умер сын, мать перебралась в его крохотную комнатку, а в зал пустила на квартиру еще одну семью – муж с женой и сыном.
Квартирант Иван был крепким мужчиной. А его жена Анна – женщиной строгой. И Борис это чувствовал. Стал приходить к матери только тогда, когда их дома не было. На студентку Машу внимания практически не обращал. Что ему 17 –летняя деревенская девчонка?
Семейные квартиранты не бывали дома обычно по праздникам, когда они встречались с друзьями. И с тех пор все праздники оканчивались для матери скандалами. Потому что старший сын в праздники тоже праздновал. А, выпив, приходил к матери на разговор с одним требованием:
- Подпиши дом! У меня трое девок! Где им жить?
- Ну, своей старшей дочери ты времянку построил, сынок, уже не скитаться по людям, - не соглашалась мать.
- А Анька вышла замуж, скоро приедет домой, вон письмо прислала…
- Так я и о Стеше должна подумать, как ты не понимаешь! Вас двое у меня осталось. Тебе отделили половину. А половину – Стеше!
- У нее дети еще маленькие и квартиру какую-никакую, а дали…А мои уже взрослые. И младшая Иринка – на выданье!
Борис стучал кулаком в столб. Мать плакала, умоляя сына образумиться. И вечер заканчивался очередным приступом бабушки.
Борис торопился. Он видел, что матери с каждым днем все хуже и хуже. Она очень тяжело переживала смерть среднего сына. И понимал, что времени у него остается все меньше и меньше. И скандалы повторялись все чаще и чаще.
А весной мать совсем слегла. Ее положили в больницу, пролечили. Ей полегчало как будто и ее выписали из больницы как раз накануне Пасхи.
Она была такая умиротворенная в светлый праздник Пасхи. Посидела на скамейке с соседкой. Встретила и проводила Стешину семью, зашедшую ее поздравить. Говорят, что в этот вечер она мечтала о том, как ее встретят на том свете, видимо, предчувствуя свою скорую кончину. Дома оставалась только квартирантка Маша…
Что было дальше и как – теперь не расскажет никто. Как рассказал сам Борис, матери стало плохо, опять начался приступ и, видимо, лопнул сосуд в легких и кровь пошла горлом. Она умирала на полу, на руках у Маши…
Стеше о смерти матери Борис сказал только рано утром, когда тело матери уже лежало на лавке. А испуганная Маша быстро собрала свои вещи и съехала с квартиры, хотя с бабушкой они жили душа в душу, как родные. И больше она ни разу не появилась и не проявилась ни письмом , ни телефонным звонком. Стеша пыталась ее разыскать, но тщетно - на контакт Маша не шла.
Что произошло и как? Почему она так испугалась и исчезла, хотя ей предлагали остаться. Думать можно, что угодно. Но финал один - матери не стало. А вскоре Борис узнал, что мать все таки выполнила свое обещание и написала дарственную на Стешу и тут уже никак не оспоришь…А со Стешей скандаль-не скандаль, дело сделано!
Дело сделано, а душа по-прежнему бунтует. И у него самого, и у жены.
Старшая Стешина дочка вышла замуж, перебралась в дом бабушки. Все вроде бы хорошо. И муж работящий, И сама работает и хватается за все – овощи на огороде выращивает. И кур завели, бройлеров. Девчонке 18 лет, а она ничего не боялась. Одно было плохо – не было детей. Не могла выносить…Три выкидыша за пять лет случилось. И уж где только не лечилась! Ничего не помогало. Потом начала догадываться, что не все здесь чисто. Стала вспоминать, анализировать, сопоставлять. И поняла -как выйдет утром на порог, а он мокрый, так и выкинет ребеночка. Ни дождя, ни облачка нет на небе. Да и порог под крышей. И залит так, что не обойдешь, не перепрыгнешь...А вот кто его поливал и зачем?
И тогда после всех этих размышлений, они решили с мужем снять небольшую времянку на соседней улице, так как дочка понесла в четвертый раз и очень боялась выкидыша. И слава Богу, все получилось. А в бабушкином доме жить она наотрез отказалась.
Младшие Стешины дочки были еще подростки. И Стеше ничего не оставалось делать, как продать свою половину, так как дом требовал хозяйских рук и ухода. Покупатели нашлись быстро. Дом крепкий, в центре города, участок большой.
А ровно через 10 лет после смерти матери умер и ее старший сын. Ему было всего 65 лет. К этому времени у всех дочек Бориса уже было хорошее благоустроенное жилье. И ни у кого из них не возникало желания перебираться в отцовский дом. Жена сына еще какое-то время жила сама. Но скоро с головой стало совсем плохо и дочки забрали ее к себе. Сначала у одной поживет, потом у другой. Пока наконец-то не забрала насовсем самая младшая, которая и доходила мать.
Свою половину еще какое-то время дочери сдавали квартирантам. Потом тоже продали. Никому он не оказался не нужен. Дом не достался никому из потомков, хоть за него и шли целые баталии.