Паша сидел в кабинете, задрав ноги на стол и листал сайт знакомств, разглядывая фотки и иногда ухмыляясь. Дверь в «трупную» была приоткрыта, до обеда оставалось меньше получаса и Паша не спешил начинать работу. Его работа вообще не требовала спешки и суеты, это не реанимация. Сегодня у него было всего два утренних трупа, слишком свежих, поэтому вскрывать он их будет после обеда.
Вернувшись с обеда, Паша открыл шкаф, надел на халат толстый клеенчатый фартук, завязал плотно шапочку, закрыл лицо маской и очками, и вошел в «трупную», натягивая перчатки, подошел к сейфу, достал инструменты, препараты и двух литровую флягу спирта, отлил немного во флакон и убрал флягу обратно в сейф. Фигуру в белом он заметил не сразу, хотя бы потому, что фигур в этой комнате может быть всего две, его и санитара. До Паши не сразу дошло, что это не Гарик, потому что Гарик сегодня взял отгул по причине вчерашнего загула, а другого санитара в морге не было. Паша повернулся в сторону силуэта и внимательно посмотрел. На каталке сидел тощий, лохматый и бородатый дед, завернувшись в простыню, ноги его свисали с каталки, и на правой ноге болталась бирка… У Паши похолодело внутри и подступила тошнота. Он зажмурил глаза, открыл их и снова посмотрел туда, где только что видел фигуру. Дед никуда не делся, так же сидел на каталке в простыне и смотрел на Пашу.
Паша взял себя в руки и едва слушающимся его ртом проговорил:
- Вы кто?
- Николай Семеныч, - выдавил из себя дед еле слышно, потом кашлянул, и добавил уже бодрее, - Воеводин моя фамилия.
Паша заглянул в бланк, там значилось два трупа, Воеводин Н.С. и Петренко Т.Ф..
- Холодно тут у вас, что за процедурная такая, даже одеяла не дали.
- Нету у нас тут одеял, не положено, - ответил Паша, пытаясь осознать происходящее. Похоже, что ему привезли пациента, который не умер, а впал в летаргию, а теперь очнулся. Что с ним делать? Наверное, нужно его вернуть наверх. Он вышел, взял трубку и набрал сестринский пост, объяснил ситуацию, что труп очнулся и надо его забрать. Дежурная сестра сказала, что сейчас его место уже занято, и забрать его смогут только завтра, когда выпишут кого-нибудь, а пока, пусть он побудет в санитарной.
Пока Паша решал проблему с ожившим трупом, дед увидел на столе флакон с наклейкой «СПИРТ», слез с каталки, завязал простыню, как римскую тогу, доковылял до стола и задрав голову большими глотками начал заливать спирт в себя. Когда Паша вернулся в «трупную», дед уже опустошил флакон и смотрел безумными глазами, расплываясь в беззубой улыбке, на Пашу.
- Капец! – воскликнул Паша, - Мало того, что ты воскрес, ты еще и спирт мой вылакал!
- Я считаю, что это надо было отметить! – воскликнул дел уже бодрым и пока еще трезвым голосом, - А ты выпить не хочешь?!
Безусловно, Паша хотел выпить. Не каждый день воскресают покойники, которых ты собираешься вскрывать.
- Иди за мной, - сказал Паша деду и они вышли в санитарную. Паша снял маску и очки, тяжелый фартук и достал чашки. Потом сходил за спиртом, налил и они с дедом чекнулись. Из закуски были только соленые огурчики, которые ему вчера привезла мама и недоеденная шоколадка, которую принесли молодые медсестрички, когда приходили к нему на чай. Закусили молча. Выпили еще. Пашу немного стало развозить, и ему, наконец, полегчало. Он спросил деда:
- Николай Семёныч, а вы как в больницу-то попали?
- Да, я милый, неделю с мужиками бухал, отключился, видать, они меня и сдали.
- Ясно. Что ж ты здоровье не бережешь?
- А чего его беречь-то, если от него ничего уже не осталось?! Налей еще!
- Дед, это, может хватит тебе уже?!
- А тебе жалко?! Я второй раз родился, можно сказать! Это надо отметить, как следует!
- Ну да, ты прав, можно сказать, что воскрес!
- Как Иисус Христос! Во!
- Точно! Ну че, Иисус Семёныч, твое здоровье!
- Ну, будем! Наливай еще!
- Ладно, вам налью, я уже не буду, че-то меня уже морит…
Дед залпом опрокинул очередную чашку спирта и резво перехватил флягу из рук уже осоловевшего Паши. Налил себе еще спирту до краев и взяв огурчик, запрокинул залпом в себя, занюхал и налил еще.
Паша не помнил, как он вырубился, проснувшись в 5 утра от сирены подъехавшей к больнице скорой, он с трудом продрал глаза, пытаясь проснуться и оглядеться. Перед ним на столе стояла наполовину пустая банка огурцов, две чашки и лежала пустая обертка от шоколадки. Он чувствовал жесткое похмелье и пытался вспомнить, что ему предшествовало. Паша взял банку и выпил весь рассол. Постепенно цепочка событий стала выстраиваться, он вспомнил ожившего деда. С трудом поднялся и осмотрелся, деда нигде не было. Он вошел в «трупную», и увидел деда в белой тоге, лежащего на полу в раскорячку, в его правой руке была зажата совершенно пустая фляга из-под спирта. Паша выругался и наклонился над дедом, приложив пальцы к шее, пытаясь нащупать пульс. Пульса не было. Он взял со стола фонендоскоп и послушал сердце, тишина. Дед был мертв. Снова мертв. Паша ухмыльнулся ироничности произошедшего. Взгромоздил его себе на плечо и неуверенной походкой пошел к каталке, на которой его привезли. Свалил его на нее, размотал простыню, поправил бирку и бережно накрыл деда простыней.
- Будь здоров, Иисус Семёныч! – ехидно произнес Паша, умылся тут же в раковине и пошел готовиться к вскрытию.
Ольга Юдина (С). #дурацкиерассказы