Часть 1 ЗДЕСЬ
Мы выгребали на стол мелочь из карманов. Официант брезгливо смотрел на очередных безденежных любителей приключений. Затем спохватывался, поправлял поднос на сгибе локтя, отводил взгляд в пространство. И наконец не выдержал:
- Ну что, пили-ели-веселились, подсчитали - прослезились?
Да, мы считали. Мелочь, которую выгребли по карманам. Рубли, копейки. Всё это великолепие высыпали на поднос - пересчитывай. Затем Олег, у которого была общая касса, небрежно вытащил толстую пачку крупных купюр, переложил в другой карман. Официант вытаращил глаза и гордо удалился.
Второй раз обидели человека, потому что первый заказали бутылку вина не у него в зале, а спустились в буфет. Одну несчастную бутылку на всю честную компанию человек в 15. Что нужно заказывать в зале, просто не знали.
А зачем вообще понесло в ресторан? Покушать, зачем ещё. Дорога предстояла дальняя, неизведанная.
Потому что снег валил и валил. День, второй, третий и неделю. Мы опять приехали в Карпаты, где в прежнем доме сидели одесские альпинисты во главе с Боссом, Александром Владимировичем Блещуновым.
Снег валил и валил, каникулы у студентов, которые составляли большинство в отрядах, заканчивались. Дальше посёлка никого не выпускала служба спасения. Простенькие горы, где пешком подняться, теперь представляли опасность. Да и любой выход в сторону гор.
И маялись мы дурью всей многочисленной компанией. Поели - можно поспать, поспали - можно поесть. Пока Босс не решил послать часть в дали неведомые.
Новичков оставили, снарядили более опытных человек 15, куда и я попала. Цель - разведать новые места, сходить на гору Поп-Иван, где развалины польской обсерватории на вершине.
Снабдили продуктами, деньгами - отправили. За давностью лет совершенно не помню, через какой город проезжали. Докатили на дребезжащем автобусе, а следующий, который дальше в посёлок шёл, отходил по расписанию утром. И понесло нас покушать не абы куда - в ресторан.
Пили-ели-веселились. В одежде отнюдь не цивильной. Денег было предостаточно, с запасом Босс на дорогу выдал, но ресторан в расходы не входил. Ничего бы страшного, но решили честно гулять на свои. Сказать, что сильно нагулялись? Да нет. Но после каши и еды походной, получилось неплохо. С одной бутылкой вина для всех. Поэтому и скребли по карманам личные гроши. Официант изначально смотрел криво, сквозь зубы обслуживал.
Дальше пошли в кино, чтобы время убить. Ночь провели на автовокзале, где опять ледяные фанерные стулья, морозный туман вылетал из дверей.
Утром подъехал автобус. Крохотный, ПАЗик или ЛАЗик, других и не существовало по деревням и сёлам. Всё бы ничего, но вдруг в кукольную машинку ломанулась огромная толпа местных. А здесь мы ещё с рюкзаками, а главное - лыжами.
Еле-еле втиснули компанию и барахло в проход. Поехали. По заснеженной дороге в неизвестность. Хотя не совсем в неизвестность - Босс заранее договорился, что поселят нас в медпункте села. Были стационарные телефоны, не доисторические времена, несмотря на глушь и расстояния.
На каком языке говорили вокруг? На странном. В селе, куда обычно приезжали (в упор не помню название), обычно использовали суржик. Русский нет. Но поскольку в нашем Кишинёве суржик был не в диковину, вполне нормально понимали. Здесь с большим, большим трудом. Но тем не менее договаривались. Кто-то и на русском немного балакал.
И всю дорогу нас агитировали. Потому что с двух сторон узкую колею обступали гигантские сосны. Там, откуда мы приехали, всё-таки росли пониже. Сплошной лес, лес и лес тянулся всю дорогу. несколько часов.
Насчёт леса нас и агитировали. Приезжайте! Летом приезжайте грибы-ягоды собирать. Полным-полно, местных рук не хватает, а платят за сбор хорошо. Расписывали перспективы.
Мы уши развесили, загорелись. Слыхом не слыхивали, даже не помышляли о подобном промысле. Совали нам в руки бумажки с адресами - приезжайте! Мы честно верили, обещали. К лету пыл давным-давно прошёл, никто не поехал. А зря. Люди за сезон зарабатывали на машины, но мы этого не знали. Ягоды какие-то, грибы.
Народ потихоньку выходил, доехали мы до последней остановки. Конец цивилизации. Редкие дома под шапками снега, заборы. Нашли медпункт. Здесь говорили вообще на польском. С девушкой-медсестрой объяснялись практически жестами. Поселила она компанию на закрытой веранде, больше и негде было. Вроде не околели, иначе бы я запомнила.
Вокруг совершенно дикие места - гигантские сосны с елями вплотную к посёлку, за ними горы и горы в снежной пелене. Заколдованный мир.
Сходили для начала разведать путь, погуляли вокруг пару дней. Затем рано утром вышли на Поп-Иван. Решили без лыж, показалось, что проще. Да и на Петрос и Говерлу тоже без лыж ходили. Горы всё-таки.
Снег оказался не чета прежнему, который видели, когда по пояс проваливались. Здесь в некоторых местах проваливались до плеч. Барахтались, выбирали путь получше. И по уши в снегу шли, шли, пар валил. Ужасно хотелось пить. Взяли на перекус хлеб и сало, которое дубело на морозе. Ничего, жевали. О воде не подумали, да и в чём? Снег есть нельзя.
И дошли! До развалин польской обсерватории, ссылку дам в закреплённом комментарии.
По дороге наткнулись на колючую проволоку, где раньше граница проходила. И доты видели, два или три. Полазили по развалинам, возгордились собой. Кто и когда здесь был последний раз? Да ещё зимой.
Мир с высоты выглядел изумительно. Снег, снег и снег, заколдованное царство. И нереально далеко внизу бесконечный лес, где гигантские сосны. Другой мир, где впервые побывали.
На обратном пути закусывали снегом, потому что пить хотелось невыносимо. Уже и всё равно, простудимся или нет. Когда вернулись в медпункт, разбили корку льда на ведре с водой, пили прямо из ведра, словно лошади. Никто не заболел.
Гора Поп-Иван с разрушенной обсерваторией.
Вернулись в начальное село к Боссу без приключений. Доложили результаты экспедиции. Босс планировал водить отряды и в новые места, но не случилось. Чересчур далеко, да и с транспортом проблемы. Поэтому наш отряд оказался единственным, кто прошёл зимой на гору Поп-Иван.
Домой ехали "на перекладных". Билетов на поезд из Яремчи не было. Зато были до Львова. Ну и подумаешь, крюк сделаем!
Прикатили во Львов. Оставили рюкзаки с лыжами в камере хранения. Первое, что сделали в городе - отыскали столовую. Денег в обрез, поэтому к обеду я с подругой Марией набрали гору бесплатного хлеба. Женщина, которая на раздаче, покачала головой:
- Вы же девушки, нельзя столько хлеба есть!
Ха! Девушки! Голодные девушки. Прихватили хлеб и на выход. Пошли рассматривать город. В бомжатско-спортивном виде, разумеется. Грелись в магазинах, разглядывали.
Продавцы говорили понятно, на вопросы отвечали вежливо. Даже показывали, что мы просили, хотя прекрасно видели, что никакие не покупатели.
А затем зашли мы компанией в колбасный магазин. Оторопели. Не поняли. Нет, прекрасно знали, что Укр@ину снабжали гораздо лучше нашей Молдавии, но чтобы такое! Продрали глаза, воззрились. Опять оторопели.
Потому что за высокими стеклянными витринами до верха (до самого верха!) плотно-плотно лежали палки всевозможной колбасы. Мы в жизни подобных сортов не видели!
Шла середина 80-х. В родном Кишинёве, который столица, колбасу искали днём с огнём. Хватали любую, на которую нарвались. Обычно докторскую, любительскую, чайную. Сырокопчёная? А что это? Хотя название слышали, кажется, я даже пробовала.
И вот она лежала. Сырокопчёная. Без очереди, без давки - бери, не хочу. Мы вообще одни были в магазине. Правда, небольшом. И цены не заоблачные, вполне доступные.
Но денег у нас не было, чтобы купить и домой привезти. Выскочили от греха подальше, пригорюнились. Побывали в сказке.
Следующие магазины обходили стороной. Зато увидели костёл. Красивый, в готическом стиле, с разноцветными витражами. Зашли, конечно, посмотреть внутри на диковину. Ребята сняли шапки, я замешкалась, поскольку девица. Вроде не должна? В это время сбоку зашипела старушка. Из польских слов я поняла одно "щИпцы". По крайней мере, так услышала. Быстро шапку сдёрнула, старушка перестала шипеть.
А вечером поехали домой. С морем впечатлений от дальнего путешествия к горе Поп-Иван, да ещё во Львове с колбасой побывали. Костёл не помню, прилавок в магазине до сих пор стоит перед глазами.
И это ещё не все приключения
Побывали мы с Валерой у Босса в Одессе. А куда делся Дима? К тому времени благополучно расстались, а с Валерой я просто дружила. Правда, у него было иное мнение, но кто бы спрашивал. Дружили, значит - дружили. В лагерь ездили вместе, в Карпаты.
Кстати! В Карпатах Валера мне фокус преподнёс. Чисто случайно с нами оказались двое парней из Москвы. Приехали сами, бродили неприкаянные , пока их к отряду не присоединили.
А ребята учились на переводчиков китайского, что по советским временам выглядело экзотикой.
Я с одним очень весело щебетала, затем довольно долго переписывались. Пока однажды не вытащила письмо из почтового ящика при Валере. И странное дело - больше письма не приходили. Удивлялась я, удивлялась, пока сообразила - Валера! Который, разумеется, всё отрицал. Письмо лежало на столе, спрятать и не подумала. С обратным адресом.
И вот однажды катили мы с Валерой в Одессу к знаменитому человеку-легенде, Александру Владимировичу. По личному приглашению. О быте великого альпиниста слышали достаточно.
А жил Босс в старой и совершенно потрясающей квартире. Со множеством комнат и двумя выходами на улицу. Причём, из каждой комнаты дверь вела в непонятное пространство, не сразу понимали, куда попали. Со временем научились ориентироваться.
Квартира была - не квартира, музей. Позже Александру Владимировичу помогли создать настоящий музей, который и до сих пор существует. А тогда мы, зелень молодая, ходили с открытыми ртами, рассматривая богатства.
Жил Босс один. И не один, потому что всегда минимум два человека вокруг дежурили. Обычно вовсе не два, толпа собиралась. Бегали в магазин, убирали, готовили. Целый клуб альпинистов на дому. Кто-то приходил, другое уходили, двери для всех были открыты. Ночевали в комнатах на полу. Иногда столько, что и на полу в многочисленных комнатах места не хватало.
И слушали, слушали, слушали. Раскрыв рты, каждый вечер слушали. О восхождениях, об удивительных экспонатах, которые в доме.
Кто-нибудь мимоходом кипятил чайник, гоняли чаи с разными вкусностями. Обязанности толком не распределяли, кто заметил посуду - помыл. Продукты приносили, одному Боссу такую ораву никак не прокормить. И мы с Валерой приехали с продуктами. Босс каждый раз ругался. На всех.
Получился в квартире замечательный клуб. С интереснейшим хозяином. Уникальным человеком, знаменитым альпинистом, в честь которого назвали вершину на Памире. И нам повезло, что приобщились.
Что ещё помню - Босс показывал нам с Валерой дом плоскатиков. Специально повёл посмотреть.
Почему плоскатиков? Плоских человеков. Шли, шли вдоль дома - обычный старый дом в несколько этажей. И вдруг на углу стена оборвалась, а за ней - ничего. Декорация? Нет, в доме жили. Вернулись назад, посмотрели на окна - в доме жили! Плоские человеки?
Оказалось, что просто боковая стена не шла перпендикулярно к лицевой, а под острым углом внутрь. Когда прошли немного дальше, увидели. Такой удивительный дом.
Босс, Александр Владимирович, оставил след не только в альпинизме и науке, но во многих и многих молодых неокрепших душах.
Жил один? Далеко не один, постоянно в окружении молодёжи. Двери квартиры всегда были открыты для любого. С хорошими вестями, проблемами - для любого. Потрясающий человек Александр Владимирович Блещунов, человек-легенда. Светлая память! И я помню, и мы помним.