В интернете можно найти немало упоминаний об этой медвежьей проблеме. Иногда народ сомневается, существует ли она на самом деле, или всё это досужие выдумки охотников и любителей баек о медведях, коих в сети развелось немерено.
Проблема диареи у медведей от страха описана многократно, и в старой, и в современной литературе. Приводить ссылки не буду, желающие могут найти сами. Расскажу лишь о том, что видел и знаю лично, а потом попробую объяснить причины этого явления.
Ну так вот, первый раз воочию я столкнулся с фактом медвежьей болезни в печорских лесах, куда меня, зеленого втророкурсника биофака взял с собой мой первый научный руководитель, заведующий кафедрой зоологии Костромского пединститута, Юрий Федорович Сапоженков. На фанерно-тряпичном самолете АН-2, известном в народе как «кукурузник», мы прилетели из Сыктывкара в посёлок Якшу, на центральную усадьбу Печоро-Илычского заповедника. Осмотрев знаменитую лосеферму заповедника и познакомившись с сотрудниками, мы отправились за границу заповедника, в печорскую тайгу, где пару недель прожили в охотничьей избушке. Забросил туда нас туда на своем уазике директор заповедника, ныне один из самых заслуженных ветеранов заповедного дела, Корнелий Оттович Мегалинский, прослуживший в этой должности многие десятилетия. Я впервые попал в северную тайгу и был просто очарован её вроде бы неброской, но невероятно красивой и величественной природой.
Стояли чудные дни начала сентября, в тайге созрела брусника, которой кормились в это время птицы и многие звери, от бурундучков до медведей. Целыми днями я бродил по лесным распадкам, выходил на высокий берег Печоры, охотился на рябчиков и глухарей. Тетеревиные птицы были темой моей дипломной работы, материал для которой я старался собирать при всех выходах в природу. И вот однажды, пересекая очередной ручей, впадавший в Печору, я подстрелил рябчика. Одиночный выстрел глухо ахнул в лесной тишине. Подобрав добычу, я поднялся на противоположный склон долины ручья, поросший довольно редким сосновым лесом с покровом из лишайников. И вот тут, на светлом лишайнике, обнаружил следы удравшего медведя. Надо полагать, мчался он галопом, потому что клочья оленьего мха, подцепленные его когтями при прыжках, разлетались далеко в стороны, обнажая голую песчаную почву. А между отпечатками лап, продолговатыми пятнами, соединенными кое-где жидкой лентой с вкраплениями из непереваренных ягод брусники, тянулась полоса медвежьего помёта. Эти розоватые пятна и полосы были прекрасно видны на фоне светлого лишайникового покрова. Причем помет был свежайший, что было ясно даже такому неопытному в то время следопыту, как я, потому что его жидкая составляющая, напоминающая розовый кисель, так и лежала на земле и на листочках лишайников, не успев ни впитаться, ни стечь на землю. Надо полагать, когда я переходил заросший плотным подростом и кустарником овражек, медведь был где-то недалеко, но человека не учуял. Поэтому грянувший выстрел был для него совершенно неожиданным, он сильно испугался и опрометью бросился бежать, оставляя следы «медвежьей болезни».
Другой запомнившийся случай произошёл уже в Дарвинском заповеднике, когда мы с женой поехали на уазике по лесной дороге проверять почвенные ловушки, поставленные накануне для учёта насекомых. По лесной дороге особо не разгонишься, поэтому ехали довольно медленно. Выйдя из машины, взяли свое оборудование, захлопнули дверцу, и пошли к ловушкам. А приблизившись, увидели сходную картину, только полосы и пятна медвежьего помёта были тёмно-фиолетового цвета и состояли в основном из ягод черноплодной рябины. Этот медведь кормился в заброшенном рябиновом саду, а затем устроился отдыхать неподалёку от линии наших ловушек.
Подобную картину я встречал не раз, так что как очевидец, могу подтвердить, что медвежья болезнь действительно существует. Но вот причина её кроется не только в испуге, но и в особенностях медвежьего пищеварения.
Медведь – зверь действительно парадоксальный. И главная его особенность состоит в том, что этот хищный по всем параметрам зверь, ведёт в основном растительноядный образ жизни. Иными словами, вся его анатомия хищника вынуждена выполнять функции, хищному зверю совсем не свойственные, а потому на физиологическом уровне организм медведя работает не очень эффективно и с большими перегрузками. У медведя налицо несоответствие анатомических особенностей организма возложенным на них физиологическим функциям.
Эффективно использовать растительную пищу очень не просто. Хорошо приспособленные к питанию растительностью травоядные, такие как олени или коровы, имеют специализированную пищеварительную систему. У них четырехкамерный желудок, через который пища проходит дважды, возвращаясь из рубца для повторного пережёвывания в ротовую полость и вновь поступая на переработку в другие отделы желудка (через сетку в книжку, и далее в сычуг). И только пройдя полностью этот круг, порция пищи поступает в очень длинный тонкий кишечник. Кроме того, у них имеется хорошо развитая слепая кишка (аппендикс), где дружественные бактерии перерабатывают целлюлозу, разлагая её до глюкозы.
А у медведя, как и у других хищников, ничего этого нет. Желудок медведя - это простой железистый мешок. Кишечник настолько малодифференцирован, что некоторые исследователи даже отрицали в нём наличие прямой кишки. Слепая кишка у медведя есть, но она короткая и небольшая, как и у человека. Одного взгляда на такую систему пищеварения достаточно, чтобы понять, что она малоэффективна для переработки растительной пищи. Ведь она извлекает из поступающего «сырья» лишь малую долю питательных веществ, во всяком случае, намного меньше, чем пищеварение травоядных. То есть пищеварение медведя имеет низкий КПД.
Тем не менее, медведь умудряется набрать на несвойственной хищникам диете необходимое количество калорий, накопить жир, и за счёт запасов пережить неблагоприятный зимний, да и ранневесенний периоды!
Значит, низкий КПД системы пищеварения чем-то компенсируется? А компенсироваться он может только высокой интенсивностью! То есть потреблять пищу медведь должен, как не в себя! Да, и действительно, не в себя, а в свои запасы! Вот почему медведь вечно голодный.
Весной он голоден, потому что еды слишком мало, её особо негде взять. Поэтому весной медведь, продолжая тратить свои запасы, продолжает и худеть, то есть снижать вес. Но он постоянно голоден и летом, когда пищи вокруг полно. Именно летом и в начале осени у медведя самый ответственный, нажировочный период. В это время он должен потреблять пищи гораздо больше, чем необходимо ему для обеспечения жизнедеятельности. Питательные вещества в этот период должны поступать в таком количестве, чтобы часть их могла быть отправлена в запас. Избыток потребления для медведя обязателен, потому что он должен перейти в жировые запасы!
Что греха таить, ведь то же самое, происходит и у нас. Переедание ведёт к ожирению, здесь всё ясно. Но если для нас лишний вес вреден, то для медведя он жизненно необходим. Его лишний вес в виде жировых запасов неизбежно будет истрачен во время зимнего сна и голодного весеннего периода. Таким образом, медведю свойственно управляемое ожирение! Ожиреть он просто обязан, иначе обречён стать шатуном.
А теперь посмотрим немного с другой стороны. Малоэффективная система пищеварения, работающая в турборежиме, для обеспечения организму необходимых запасов, требует высокой скорости прохождения пищи. Ну не зря же медведь за сезон потребляет до 3 тонн растительности! Её потребление различается по сезонам. В весенний период, когда растительность ещё слабо развита, медведь потребляет до 10 кг травянистой растительности в сутки, в летний, при её обилии – 20-25 кг, и в осенний - до 2 кг.
Вот мы и подошли к разгадке одной из главных причин медвежьей болезни. Раз сырья поступает много, но используется лишь его малая доля, то количество отходов будет очень велико. Так оно и есть, интенсивность дефекации медведя достигает 14-18 и даже 20 раз в сутки! С учетом времени на сон – это гораздо чаще, чем один раз в час!
Кишечник медведя наполнен и даже переполнен постоянно, особенно в летне-осенний, нажировочный период. То есть медведь почти всегда готов к его опорожнению.
Однако хорошо известно, что эвакуация содержимого кишечника у медведя при испуге происходит не всегда. Видимо потому, что он освободил его недавно. Но если он наполнен, то любой испуг стимулирует его освобождение. А наполнен он, как вы уже поняли, у медведя почти постоянно.
Так что испуг, медведя выступает, как сейчас говорят, в роли триггера, спускового крючка медвежьей болезни. А главная причина её – перегруженность пищеварительной системы, и её работа в турборежиме. Переполненный кишечник, когда ОНО (его содержимое, разумеется, а вы что подумали?) уже наготове, не выдерживает и срабатывает. Так вот и происходит медвежья болезнь.
Другие статьи о медведях вы найдете в подборке "Медведи" на этом канале.
Это информация для тех, кто интересуется природой и хочет знать, что в ней происходит на самом деле. В публикациях на канале я рассказываю о том, что хорошо знаю и видел своими глазами.
Прокрутите, пожалуйста, текст до рекламы!
Читайте старые статьи на канале, ведь информация о природе не стареет!
Не забудьте ставить лайки, подписывайтесь на канал, пишите комментарии, распространяйте через соцсети, задавайте вопросы.
Я с удовольствием на них отвечу!