Институтский друг моего мужа умер два года назад. Остались мемуары, которые он подарил мне еще при жизни. Они про то время, когда мы все жили нелегко, но спокойно, и об этом времени вспоминаем с удовольствием, Я хочу, чтобы вы тоже прочитали. В память о Геннадии Ивановиче Котельникове.
Марина, для тебя мои мемуары.
Котельников Г.И.
Любимая мама, родная
Мама, которой звонить забываем
В детстве без мамы никак
Ведь любит она просто так
1.
Родился я в деревне Татарово, как говориться, на брегах Москвы-реки. Мою Родину снесли в 1979 году перед московской Олимпиадой. Географически деревня Татарово находилась между селом Крылатское и Серебряным бором, находящимся на другой стороне реки.
В 50-е годы, да и позже, добраться в Кунцево можно было только пешком по грунтовой дороге, поэтому в Москву попадали в основном через реку.
На месте современного элитного района Крылатское находилась птицефабрика. Там, где теперь проходит олимпийская велотрасса, проводились кроссовые гонки на мотоциклах, а на месте велотрека было небольшое болото. На лугу, где проходит часть Гребного канала, гонялись ЗИЛы и УАЗики, а около, теперь уже всем скандально-известного "Речника", находилось наше футбольное поле.
Там проводились матчи на первенство Кунцевского района и "чемпионат" Татарова. Со стороны Серебряного бора на речке стояли плоты (там была дровяная база), но в дальнейшем их убрали, и мы лишились бесплатных плавающих бревен, за которыми татаровские жители охотились с баграми. Мой отец часто брал меня с собой охранять тачку, на которой с удовольствием возвращался, сидя верхом на мокрых бревнах. И. конечно, знаменитый песчаный карьер между берегом и троллейбусным кругом - центром цивилизации Серебряного бора. Песок привозили на баржах и на "Бездонке" его выгружали, образовывая горы, на которых зимой с удовольствием катались на лыжах и санках.
В 50-е годы в Москву (тогда деревня Татарово находилась в Московской области) летом переправлялись на лодке, правда большинство жителей деревни работали в колхозе или на щеточной фабрике, а зимой ходили по льду до самого ледохода.
Я родился в апреле и, поэтому мои первые круизы из роддома домой, из дома в поликлинику были на "огромной", с двумя "длиннющими" веслами лодке дяди Васи, капитаном, рулевым и матросом в одном лице. Судно переправлялось с берега на берег, весной преодолевая сильное течение и раскалывая льды.
Судьба моя теперь была предопределена.
Интересно, что живя у реки, я учился плавать на море. Когда мне было 4 года, мы с мамой и старшим братом отдыхали дикарями в Хосте, где я рассекал на волнах в надувном резиновом круге.
В те времена все быстро менялось в лучшую сторону. Пустили катер до противоположного берега с навесом и лавками. Но прогресс был неизбежен. Появилась плавучая пристань и чудо красавец теплоход "Москвич". Для нас он был просто катер, а "речной трамвайчик" - это уж для "городской интеллигенции". И начал он ходить к пристани под мост Серебряного бора.
В 1960 г. деревня Татарово обрела статус Москвы. Вместо неказистой пристани поставили шикарный дебаркадер. В дальнейшем его заменили на деревянных сваях простенький причал.
25 лет моей жизни было связано с этим катером.
И в туман, и в ледоход служил он верой и правдой. Уже в эпоху развитого социализма провели модернизацию (тогда такое слово не употреблялось) и сделали автоматический трап. Тут же народ окрестил его "шлеп-трап", но использование требовало ювелирной точности. и, главное, он постоянно ломался. Не прижилось. Ходил катер с 5 утра до 1.30 ночи через каждый полчаса. Бывали случаи, когда я или мой брат опаздывали на на последний рейс, тогда мама будила капитана и упрашивала его перевезти с берега на берег полуночного сына. Ночевать-то было негде.
Стоила поездка как и в метро 5 копеек и в начале навигации продавались сезонные проездные билеты, что весьма было выгодно, но надо было только не прощелкать, так как продавались они всего только один день. Рубка капитана для всех табу, а передний салон, как и выход на корму, обычно были закрыты, поэтому считалось шиком проехаться там. Конечно, для молодежи сигануть на пристань, не дожидаясь трапа - обычное дело. А я, вечно опаздывающий на катер, частенько прыгал и на корму, благо капитан всегда придерживал отход.
Осенью стали наводить понтонный мост, хотя по льду все равно ходили - так же короче. Когда весной его снимали, лодка опять была востребована, потому что возвращаясь из школы, частенько обнаруживалось - мост разобрали, а катер неизвестно когда пустят.
Ледоход был для нас школьников праздником. Это и дополнительная неделя каникул, это и ручей, где проводились азартные гонки с пустыми консервными банками по Центральной улице, это и рыбалка руками в заводях перед шлюзом во Мнёвниках. В детстве строгал кораблики из коры, строил с друзьями плот, который вскоре был унесен течением Москвы-реки, выписывал журнал про судомоделизм, прочитал всего Жюля Верна, а где-то в 8 классе уже решил, что буду поступать в мореходку, но увлекся радиотехникой и по стопам брата поступил в Московский авиационный институт. А капитаном хочется стать до сих пор, хотя теперь уже быть пассажиром намного лучше.
ПЕРВОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
Моя мама молодец! Благодаря ее инициативам вся наша семья много путешествовала. Кстати, практически, любой советский человек мог себе это позволить. Родители захотели поехать на историческую родину в село Орлов-Гай Саратовской области и приняли нестандартное решение.
В 1963 году я закончил 1-й класс на одни пятерки, мама купила билеты на теплоход "ИЛЬЯ МУРОМЕЦ" и во главе с дедушкой мы вступили на борт красавца корабля. Традиция обследовать все закутки любого судна осталась до сих пор.
Наш конечный пункт назначения был город Балаково.
Теплоход осуществлял пассажирский рейс. Он останавливался как в больших городах, так и на многочисленных маленьких пристанях, особенно по ночам. Матросы постоянно выгружали-нагружали мешки, которые взваливали на спину, где они поддерживались специальным приспособлением. Этими мешками были завалены все проходы на трюмной палубе. Там располагались наши каюты. Тетки, сопровождавшие свой груз, спали и ели, оседлав мешки, благоухая запахами отнюдь не "Красной Москвы". Спасал по утрам одеколон "Шипр", которым пользовался мой дедушка. Конечно, в каюте мы только спали и ели. Все остальное время проводили на палубе и в салоне, где на протяжении всего рейса грассирующие пенсионеры играли в преферанс.
Запомнился случай, когда шлюзовался "ИЛЬЯ МУРОМЕЦ" в первый раз, брат решил сделать фотографии шлюза, (это же очень интересно), но не прошло минуты, как появился военный и засветил пленку, хотя фотоаппарат вернул.
Через несколько дней мы приплыли в г. Балаково и далее добрались до г. Пугачев, где потомившись в спертом зале ожидания, сели на местный поезд, и вот в г. Ершово нас уже встречали многочисленные родственники. Через несколько часов после тряски в автобусе по пыльной степи появилось село Орлов-Гай.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ....
