– Ты на ком женился? Ты хоть представляешь, на ком женился? – Кричала в трубку мать Владимира Андреевича, слесаря-универсала тридцати пяти лет, не так давно женившегося.
По мнению мамы (которая как раз и кричала в трубку) очень, ну вот прям очень неудачно.
Дело в том, что женился Владимир на давней, ещё до армейской своей возлюбленной. С которой умудрился «прижить», как раньше говорили, аж двух сыновей.
Первого, старшего, аж в семнадцать лет.
Он тогда уже собирался жениться, но маме девушка жуть как не нравилась. Маме, впрочем, любая девушка жуть как не нравилась, как только мама начинала подозревать ее в покушениях на драгоценного Владимира. Мама вообще считала, что девушки — очень лишнее в жизни.
Примером того, что девушки до хорошего не доведут, она всегда ставила отца. Не своего, конечно, а отца Владимира. Говорила, что все у него в жизни было прекрасно до тех пор, пока он не встретил некую девушку.
Эта девушка увела отца из семьи, и у отца резко стало все плохо. Если до этого была жена и Владимир, то после осталась только девушка.
Поэтому когда юный Владимир привёл худенькую, ярко накрашенную по моде начала двухтысячных Катю, у которой живот уже на нос лез, то встала в угрожающую позу и заявила — рожать может сколько угодно, а вот сына этой вертихвостке она не отдаст!
Так и мотался сын неприкаянным — то у девушки, то у мамы, а потом ещё злодейство думал — сына на себя регистрировать.
Мама по-быстренькому документы-то и припрятала. А потом подсуетилась, чтобы сына в армию и как можно скорее. Благо, из школы он вылетел ещё после девятого класса, а учиться потом нигде не начал, пристроился помощником в автосервис…
Катя рыдала, обещала ждать. И ждала. Но мама, мама…
В общем, на протяжении долгих лет эта пара то сходилась, то расходилась. Умудрилась сделать ещё одного сына, и что самое странное, оба ребенка отца любили, и он из любил, и заботился, и гулял, но и маму любил…
Как так можно было жить я, например, не понимаю, но люди жили… Пока, наконец не сделали ход конем — не расписались.
Мама Владимира тогда уехала отдыхать на все лето к родственникам, а какая возжа самому мужику под хвост попала, и откуда он набрался смелости на такой поступок, непонятно.
Но в результате поженились они с Катей…
Крику было — не описать сколько. Потому через полгодика пара собралась и… свалила куда подальше.
Это подальше оказалось Москвой. Новой, правда, и двушкой в ипотеку, на первоначальный взнос для которой продали аж две катиных наследственных квартиры в родном городе.
Но рядом не было матери, жена работала, да и сам Владимир тоже, старший сын учился, и младший родителей радовал.
А теперь, внимание!
Матушка Владимира решила, что при таких раскладах ладно, снизойдёт она до примирения и потерпит невестку. Скорее всего, терпеть она собиралась недолго, потому матушку в гости упорно не приглашали — подальше от такого счастья, всем спокойнее.
И она решила нагрянуть нежданчиком.
Появилась на пороге квартиры, адреса которой ей никто не давал, рано утром. И водворилась там, сначала за кухонным столом, потом в комнате сына с женой, сбежавших на работу.
А дальше ушли из квартиры и внуки.
И бабушка решила — ей дали карт-бланш.
И обнаружила в комнате сыновей постер с развеселыми орками в красках, разгрузках, в полной боевой амуниции, короче.
Но это потом выяснилось, вечером, что это постер она обнаружила. А пока этот вечер наступил, она успела раз двадцать позвонить сыну, ещё больше — ненавистной невестке и…
Вы только не смейтесь.
Но она успела накатать жалобу. Вернее, жалобы. Во все инстанции, которые только могла придумать. Правда, не Москвы, а своего родного города.
Так вот мол, и так. Учит невестка детей непотребствам. Они у нее ни много ни мало — сатанисты. Всяким жутким мордам поклоняются, картинки с ними развешивают. Прошу, короче, принять меры.
Бабушку отправили домой. Она не хотела ехать, ибо как оставить сына в руках такой вот матери? И таких вот его детей. В очередной раз она, бедолага, убедилась, что от девушек сплошное зло.
А что дальше будет — непонятно.
Мораль?
Мораль.
Раньше надо было от маменьки бежать. И дальше. И лучше было менять имя, фамилию, и внешность.
Ибо такие маменьки — они как меч Немезиды. Всегда настигнут с неотвратимостью справедливости, причинят добро и потом ты это добро годами расхлёбывать будешь.