Вертолётная рапсодия (роман)
Север. Словно забытый временем таежный поселок. Под обрывом, против течения, вверх по Северной Сосьве движется долбленая из осины лодка, называемая аборигенами обласок. Сёмка, с нетерпением глядя вперед, на родной поселок, отмеряет веслом метры, постепенно переходящие в километры. На душе у него легко и хорошо. Как же иначе? Поохотился удачно: добыл не каких-то там уток, а кривоносых кроншпелей. «Вот отец-то похвалит!» - улыбается во весь рот Сёмка и, с силой продолжая грести, продвигается все ближе к дому. Да… Течение сильное, ещё часа три, как минимум, шлепать.
Плюхая по воде гребными колесами, прошел мимо большой теплоход «Юрий Гагарин». Сёмка вспомнил, как в прошлом году на таком же теплоходе приезжал из Тобольска кукольный театр. После спектакля он прибежал на берег и, затаив дыхание, смотрел, как артисты грузятся на теплоход. Они казались ему таинственными пришельцами из иного мира, небожителями... Казалось, их души излучают столько тепла и света, что рядом с ними исчезает все зло… «Вот, - думал Сёмка, - вырасту, приду из армии и стану учиться на артиста».
Неожиданно он заметил в волнах какие-то пляшущие предметы. Сёмка подгреб поближе – это оказался расколотый на несколько частей арбуз. «Ух, ты!» - восхитился паренек. До этого он видел арбуз только в «Букваре», а так, наяву, впервые. Сёмка бережно сложил куски арбуза в обласок и радостно погреб к берегу. Причалив, взял нож и отрезал кусочек. «Как пахнет-то! Вот вкуснятина! ещё немножко съем, а остальное сестрёнкам отвезу,» - решил Сёмка. Съев свою долю и оставив лишь тонкую, как бумага, корку, мальчишка довольно зажмурился от теплого сентябрьского солнца и решил вздремнуть.
Обласок на Севере - это импровизированный дом. Сёмка вытащил лодку на берег, на дне ее устроил лежанку, лег, сверху укрылся шубой. Усталость тут же сморила его.
Долго он спал или нет, но вдруг почувствовал, словно какой-то великан легко поднял его вместе с обласком и куда-то понес, раскачивая из стороны в сторону. От ужаса Сёмка тут же проснулся. «Не буду открывать глаза», - решил он. Действительно, чувствовалось, будто его несут по небу вместе с обласком, напрямую, через лес. Было даже слышно, как макушки деревьев царапают по днищу обласка, и все ближе и ближе раздавался чей-то рев. Медлить было нельзя. Сёмка решительно открыл глаза и... замер, увидев всего в нескольких сантиметрах от своего носа свернувшуюся колечками змею. Своими черными глазками-бусинками она внимательно смотрела на человека. По спине у Сёмки пробежали мурашки, он замер. Решение пришло само собой: Сёмка резко сбросил шубу вместе со змеей за борт и вскочил на ноги.
Что же произошло?
А произошло вот что. Когда Сёмка уснул, от проплывавшего мимо теплохода по берегу прокатилась широкая волна, которая и снесла обласок в речку. Так и плыл он, спящий, вниз по течению, покачиваясь на волнах в «объятьях великана», а подводные затопленные кусты царапали дно его обласка. Водопад, обрушиваясь с высокого крутого яра, создавал «страшный» рев…
Обласок унесло примерно с километр назад. «Эх, - с обидой подумал Сёмка, - это ж ещё час грести. - Ну да ладно, домой!»
Шурша в сухой траве, гадюка уползла к себе в нору. «Сволочь, - глядя ей вслед, огрызнулся Сёмка, - нашла же, где пригреться. А если б цапнула?» Дрожь и страх начали отступать. Сёмка посмотрел в сторону своего поселка, как на барьер, который нужно взять, приложив немало усилий. «Ничего, - сказал он сам себе, - километра через четыре сделаю небольшой привал, у костерка утку на палочке поджарю и дальше погребу, а там ещё километра три, и дома».
Развернув нос долбленки снова против течения, Сёмка погреб вперед. Пережитое осталось позади, и отличное настроение вернулось. Прекрасный солнечный день, на воде гладь, воздух наполнен криком птиц! Река, как живая, то бурлит у берегов, то ходит кругами, величественно неся свои воды в океан.
Вдалеке закричали лебеди, и через пару минут два красавца вылетели на реку. Грациозно махая крыльями, перелетели на другую сторону Северной Сосьвы. Сели под берегом.
Сёмка восторженно любовался полётом, планированием и посадкой лебедей. «Интересно, а какая земля сверху?» - подумал он, с завистью провожая взглядом птиц.
Лебеди выплыли к берегу и, вытягивая свои изящные шеи, оглядывали близлежащую акваторию.
Наверное, никогда человеку не привыкнуть к дикой природе. Она всегда будет восхищать его своей независимой красотой и величием.
Вот бобер спрыгнул с торчащей из воды коряжки, подплыл к берегу и стал торопливо подниматься вверх. «Ведь есть же где-то у него дом», - подумал Сёмка. Для парнишки все вокруг было ново, таинственно и интересно. Почти у поверхности реки плавала разная мелкая рыбешка. А вот куличок, поджав ножку и опустив клюв, дремлет у кромки воды. Осторожно, чтобы не потревожить его сон, не шлепая веслом о воду, Сёмка стал тихонечко объезжать его стороной, но когда обласок поравнялся с куликом, тот сразу встрепенулся и быстрыми шажками отбежал, от греха подальше. Убедившись, что ему ничего не грозит, опять поднял ножку и быстро заснул.
Впереди, метров на триста, на таловом кусте сидел, ощетинившись перьями, орлан-белохвост. Видно, надоело ему это занятие, и, оттолкнувшись мощными лапами от ветки талины, он стал кружить вдоль кромки воды. Вдруг, обернувшись вокруг себя в воздухе, орлан выставил свои когтистые длинные лапы и плюхнулся в воду, оставив на поверхности двухметровые крылья. Затем, сделав взмах, он вырвал свое тело из воды, взмахнул ещё раз и еще, и, наконец, поднявшись в небо, полётел к противоположному берегу. В лапах крылатого великана была крепко зажата крупная щука. «Ишь ты! - восторженно глядел на него Сёмка, - килограмма на три». Орлан плавно перелетел на тот берег и сел на открытую песчаную косу. «Молодец!» - продолжал восхищаться им Сёмка.
На душе у него от удачи орлана стало ещё веселее: «Ты сегодня рыбак, а я охотник, ты добыл рыбу, а я дичь».
Завидев куст, у которого собирался отдохнуть, Сёмка повернул обласок к берегу. «Ну что ж, пора и мне подкрепиться», - весело подумал он. Поддернув обласок ближе к берегу, парнишка взял рюкзак с провизией, зачерпнул чайником воды из реки, достал за лапы подстреленного на охоте кроншпеля и пошел вверх по яру в кусты. Поднявшись, положил свою ношу на землю. Затем обернулся назад и, увидев сидевшего на том же месте орлана, озорно крикнул ему:
- А у меня-то блюдо повкуснее будет!
Сев на корточки, мальчик стал ощипывать птицу. Орлан на том берегу тоже разделывал добычу. Возле него суетились наглые вороны.
Минуты через три кроншпель был ощипан. Для Сёмки это было самое вкусное лакомство в лесу. А готовить это блюдо научил его отец, ласково называя «утка на палочке».
Рецепт был прост: тушка утки делилась на пять частей и нанизывалась на одну таловую палочку, а печень, пупок, шея и голова - на другую. Дальше все это пеклось на костре. Первой пропекалась печенка, затем пупок, потом шея и голова. И когда с основной тушки кипящий жир начинал струиться в костер, еда была готова.
- Ну, сын, - спрашивал, бывало, маленького Сёмку отец, - что варить будем?
Не задумываясь, тот отвечал:
- Пап, давай утку на палочке поджарим.
И отец приступал к магической процедуре.
Аппетитно поедая поджаренное на палочке мясо кроншпеля, Сёмка с восхищением поглядывал на реку. На костре потихоньку закипал чайник. Сёмка сломал несколько веточек черной смородины и бросил их в воду, затем слегка присыпал заваркой, и когда вода забулькала, снял чайник с огня.
От кроншпеля осталось лишь несколько косточек, напоминающих о съеденном деликатесе. Сёмка налил чай в железную кружку и, вдыхая аромат смородины, стал шумно прихлебывать горячий напиток в прикуску с прихваченным из дома пряником. Усталость заметно отступила. Чувствовалось, что последние три километра дадутся ему гораздо легче.
Вдруг со стороны поселка послышался шум вертолёта. «Ми-1», - определил по звуку Сёмка. Гул становился все ближе и ближе. Наконец, пройдя над Сёмкиной головой, вертолёт стал заходить на посадку. «Тренируется», - определил Сёмка. И действительно, вертолёт, взметнув на лужайке рой сухого сена и веток, сел и через минуту взлетел вновь.
«Вот это да!» - завороженно наблюдал за вертолётом Сёмка. Снова взлетев, вертолёт направился в сторону поселка и, ещё немного потарахтев, выключил двигатель.
Опять стало тихо. Костер потух. Сема сложил пожитки в рюкзак и легко сбежал с яра к обласку. Орлана на том берегу уже не было. Оглядев горизонт, Сема увидел хищника сидящим на облюбованном кусте. Закончив с трапезой, орлан, видно, решил покемарить.
- Эх, а мне ещё несколько километров грести надо, - сказал птице Сёмка.
Спустив обласок в воду, он со свежими силами поплыл в сторону дома.
Все было хорошо по-прежнему, но после встречи с вертолётом стало немного грустно. «Эх, что хочешь бы сделал, лишь бы стать лётчиком!» Так, в мечтах о небе Сёмка доплыл до своего заливчика под названием Голчинка, на берегу которого стоял его дом.
- Ну? - с напускной суровостью спросил отец, - добыл чего или так патроны изжег?
- Нет, пап, семь кроншпелей добыл.
- Ух, ты… Молодец! - это была наивысшая похвала.
Так проходило Сёмкино детство.
В глухой таежный северный поселок, куда многие люди приехали не по своей воле, стремительно пришла цивилизация. Фонтан газа, разбудивший это селение, заставил заговорить о себе весь Советский Союз. Вокруг поселка стали строиться воинские части, экспедиции, аэропорт. Со всей страны съезжались сюда покорители Севера, на которых местные жители смотрели не иначе как на инопланетян. Те действительно были иными: не так одевались, не то ели и держались как-то особняком. Не отказывались только от осетринки, муксуна да сосьвинской селедочки. Этими северными деликатесами их частенько одаривали местные.
Для Сёмки и его друзей жизнь закипела, и каждый день был богат новыми событиями.
- Солдаты нашли утопленника на Голчинке! Погнали смотреть! - забежал за Сёмкой запыхавшийся закадычный друг Толька.
Сёмка тут же выскочил из дому и по лесной тропинке рванул за ним. Выбежав на Голчинку, мальчишки увидели несколько человек рядом с лежащим на берегу солдатом с заострившимся лицом. Сёмка вспомнил, что на днях видел его. И ещё раз с опаской присмотревшись, узнал: да, это был он! Только теперь его лицо стало синим. Любопытство покинуло друзей, и, хмуро посмотрев друг на друга, они развернулись и пошли обратно.
- Я домой, - тихо сказал Сёмка.
Толька спорить не стал и, кивнув согласно головой, пошел вперед.
От увиденного Сёмке с каждым шагом становилось все страшнее. Ребята молча шагали друг за другом. Оба хотели побыстрее оказаться дома. Наконец показались жерди родного огорода, и Сёмка быстро шмыгнул между ними.
Мать с тетей Ниной сидели на кухне и пили чай. Отца не было.
- Ну, охотник ты наш, где был-то?
- На Голчинку ходили, - буркнул Сёмка.
Он прошел в свою комнату и лег на диван. Почему-то подташнивало, и перед глазами все стоял утонувший солдат, прикрытый накидкой. «Почему не закрыли лицо?» - возмущался про себя Сёмка.
Мать между тем продолжала беседовать с новой подругой:
- Вот, Нина, Сема-то у меня уже мужчиной стал, отец его вчера на охоту отправил. На обласке с ночевкой съездил, шесть больших уток привез. Уже добытчик.
Нина с мужем приехали сюда с далекой Украины, из города Самбор. И естественно, не за романтикой, а, как и многие «покорители Севера», в погоне за длинным рублем. Наверное, поэтому их взгляд на все происходящее был несколько иным, чем у местных жителей:
-Не знаю, Люд, - отвечала ей Нина, - це я попробовала ураз диких уток, не понравились. Щиплешь, щиплешь их, все одно синие пеники остаются. Мясо черное у них и запах не такой. От куры - це мы любим. Ни-и... От лет пять ещё поробим, и домой тикати. Собе хату на Украине построили вже. Вот ещё у Харькиви дочи хату купить, да сынку во Львиве надо. И усе - тикати. Знаешь, Нина, как мы тут на Севере робим? - рассказывала она Семиной маме про себя, словно забыв, что подруга живет и работает с ней в одном поселке. - Скильки Нин у тебя выходит?
- Шестьсот получаем с мужем. А твой Вася сколько? - равнодушно спросила мама.
Вася у Нины работал механиком в экспедиции. Потому Нина, поправив локоны и гордо выпрямив спину, ответила:
- Ой, Васечка поболе, иногда за тысячу будет.
- Да... - смущенно произнесла мама. - А нам тут таких денег не платят.
- А скильки же ты зарабатываешь нотариусом?
- Сто двадцать.
- А чего живешь здесь? - искренне удивилась подруга. - На «большой земле» так же платят.
- Да не думала я над этим. Родилась на Севере и живу тут. И мужу нравится. К чему счастье по свету искать, когда здесь хорошо.
- Ой, Людочка, - зашептала Нина, - та це ж разве жизнь? Летом от комаров и мошек житья нет, а зимой морозы под пятьдесят. Ни театров тут, ни пляжей. Медведи, вон, в село заходят. Да нам памятник ставить надо за то, что мы тут робим.
- Пусть как есть, так и будет, - ответила мама.
- Ой, не права ты, не права, ни жизни тут хорошей не видите, ни денег, - продолжала гнуть свою линию хохлушка Нина.
- Если вам тут так плохо, что же вы тут, а не у себя? - наконец огрызнулась Сёмкина мама. Правда, как-то неуверенно.
Нина замолчала, а потом, как бы спохватившись, запричитала:
- Ой, засиделась я тут у тебя, подружка. Васенька скоро придет, кормить его надо, а дома даже крупы нет. Побежала я.
Быстро надев туфли, Нина хлопнула дверью.
Мама забрякала посудой. Но не прошло и пяти минут, как, постучав, в дверь снова протиснулась Нина.
- Ты говоришь, что хлопец уточек привез с охоты?
Сёмкина мама кивнула головой:
- Да. Добыл.
- Ой, Людочка, а не дашь нам с Васенькой одну? Мы так их с Васей любим, так любим.
Мама молча достала из кладовки одного кроншпеля и отдала подруге.
- Хороший хлопчик он у тебя, хороший, и уточка гарна, - радостно тараторила Нина.
Сёмка про себя тихо засмеялся. Страх у него поcтепенно прошел, и мальчик уснул.
В жизни у Сёмки были некоторые противоречия. Если на уроках физкультуры на спортивных лыжах он не мог пробежать на зачет, то на отцовских охотничьих, по двухметровому снегу, с рюкзаком за плечами, за ним не мог угнаться ни один сверстник. И хотя в летящую дичь ему далеко не всегда удавалось попадать, по сидящей и бегущей хоть из «мелкашки», хоть из ружья Сёмка бил без промаха, делая верные поправки на ветер и расстояние. В проливной дождь с помощью ножа и спичек за считанные минуты разжигал костер. Отец вырастил из Сёмки свое подобие, и был уверен, что с таким сыном в старости не пропадешь.
Учеба давалась Сёмке с трудом. Не понимал он хитростей тригонометрии и не был уверен, что в жизни ему пригодится неорганическая и органическая химия. На политинформациях его мысли и вовсе переносились на какую-нибудь таежную речку. Он тщательно продумывал, как правильнее поставить в нее фитиль и взять побольше рыбы… С таким багажом Сёмка незаметно для самого себя подошел к выпускным экзаменам.
Оставлять выпускников на второй год в поселковой школе было не принято, потому экзамен по математике Сёмке отложили до июля. Остальные экзамены он худо-бедно сдал.
Наступление авиации на Север в семидесятые годы было тотальным. И все пацаны, живущие в поселке, мечтали стать лётчиками.
После выпускного вечера надо было решать, что делать дальше. Почти все ребята готовились поступать в летное училище. Для Сёмки дорога в небо пока была закрыта. Да и куда там. В училище конкурс был двадцать два человека на место. А это значило, что поступить туда могли только вундеркинды.
Шло лето, Сема с отцом выполнял план по добыче рыбы, пропадая на песках могучей Оби. Осетр, муксун, щука, язь были для них не рыбой, а валом - килограммами, центнерами, тоннами.
- Зачем тебе, Сёмка, поступать куда-то? Оставайся здесь. На всю Обь прогремишь как рыбак и охотник.
Но мать все-таки взяла верх.
- Ты что, хочешь, чтобы он, как и ты, за копейки в тайге горбатился да на Оби от сырости в рыбьей слизи гнил? Нет! Пусть едет учиться хоть на кого.
День пересдачи экзамена был назначен на двадцать второе июля.
Опустив голову, Сёмка вошел в класс.
- Хорошо подготовился? - сурово спросила его учительница.
- Угу, - кивнул он.
- Тогда тяни билет.
Сёмка вытянул.
- Ну, решишь?
Сема посмотрел на задание в билете и покраснел.
- Эх, - строго сказала она, - вроде и парень хороший, а знаний нет. - Садись, думай.
Сёмка сел за парту, уставился на листок бумаги: «Конечно, не решить мне эту задачу и не поступить в летное. Ну и ладно. На рыбалке и на охоте тоже хорошо. Пойду домой». И он уже было собрался встать, но учительница, заметив его состояние, сказала:
- Сиди, - и протянула ему листок с решением. - Разбери эти примеры и перепиши без ошибок.
В висках у Сёмки застучало. Он чувствовал - это был шанс для лётного училища. Интуитивно Сёмка знал, что у него есть потенциал. И даже, наверное, больший, чем у отличников. Сдаваться не надо.
Сема переписал, не вникая в суть примеров.
- Ну что, все сделал? - спросила учительница.
- Да, - шепотом ответил он.
- Давай сюда.
Семен встал и подал листочек. Учительница взяла и, пробежав по нему взглядом, сказала:
- Иди! Тройка!
Кивнув ей на прощание головой, Сёмка попятился назад, ещё не веря в чудо. Ведь ещё недавно он был без аттестата, а теперь!..
Учительница, ещё раз взглянув на Сёмку, добавила:
- Учись, Семен! Ты умный мальчик. Приходи к директору после обеда за аттестатом.
Сёмка, продолжая пятиться, задом открыл дверь и таким образом оказался в коридоре.
Домой Сёмка почти летел. Увидев во дворе мать, выдохнул:
- Ну, все. Сдал.
Она радостно заулыбалась:
- Молодец, сынок. Теперь что думаешь?
- Хочу в Тюмень поехать, попробовать в летное поступить.
- Думаешь, поступишь? - спросила она.
- Попытаюсь, - буркнул Сёмка.
Наступил вечер. Сёмка был во дворе – конопатил лодку. Его позвала мать:
- Сема, зайди.
Он положил деревянный клин и киянку и вошел в дом. Отец с матерью сидели в комнате.
- Ну вот, - сказала мать, - ты и вырос, сынок. Стал большой, закончил школу. Мы с отцом посоветовались и решили отпустить тебя туда, куда ты хочешь. В Тюмень, в летное училище.
Отец встал, достал из кармана деньги и протянул их Сёмке:
- Вот сто рублей и билет на завтра. Лети. Если не поступишь, приезжай назад, работать будешь.
Взяв деньги, Сёмка молчал, не зная, что ответить. Лишь под конец выдавил:
- Я буду стараться.
На следующий день мама помогла собрать все документы для поступления, бережно завернула их и положила в чемодан. А отец, достав из ледника семь муксунов и банку осетровой икры, сказал:
- Возьми с собой. Может, кому-нибудь подсунешь. Давай старайся, сын. А я тут за тебя пошаманю, - немного грустно пошутил он и стал собираться на рыбалку.
Всхлипывая, мама обняла Сёмку:
- Давай, сыночек, не подведи.
С треском подъехал к дому мотоцикл с коляской. Это был отцовский друг дядя Костя.
- Ну, беги, - сказала мама.
Сёмка с тяжелым чемоданом сел в мотоцикл, надел каску и через десять минут уже был в деревянном здании аэровокзала. ещё через полчаса он впервые в жизни подходил к настоящему самолёту. Это был «Ан-24». Пошептавшись со стюардессой, дежурная дала пассажирам добро на посадку. Сема, пружиня по ступенькам трапа, осторожно поднялся вверх и, сделав ещё один шаг, оказался на борту самолёта. «Да… А как пахнет-то» - восторгался он про себя.
- Проходи вперед, мальчик, - поторопила его стюардесса.
Почти на цыпочках прошествовал Сема вперед, вдыхая воздух салона, словно это был аромат дорогих духов, и сел в кресло к круглому иллюминатору, за которым висела широкая лопасть винта. Дальше он уже ничего не слышал. Для него открылся новый мир. Он с жадностью читал надписи на кожухе самолёта, на других частях: «створка цапфы», «маслобак», «слив отстоя».
И вот, резко качнувшись, винт крутанулся, замелькал и стал набирать обороты. Ничего подобного в своей жизни Сёмка не ощущал. Его восторгу не было предела. Сёмке даже стало казаться, что он и самолёт - это одно целое.
Вырулив на исполнительный старт, самолёт приостановился, чтобы отдохнуть на минуту, перед рывком. Затем двигатели яростно взревели, самолёт как бы вжался в землю и стремительно побежал по полосе. Под самолётом мелькнул торец ВПП.
Дальше все было как во сне. Сёмка даже забыл, кто он и куда летит. Казалось, что полёт никогда не кончится. Душа у Сёмки пела!
Но вот, громыхнув об асфальт полосы в аэропорту города Тюмень, самолёт зарулил на стоянку и, сбавив обороты, выключил двигатели. Через десять минут сын тайги шагнул в новую жизнь.
По ту сторону ворот перрона Сёмку поджидал его одноклассник Сашка.
- Пойдем в общагу, - сказал он, - чемодан кинешь, и в приемную комиссию. Сегодня последний день заявления принимают.
Они дошли до общежития, забросили чемодан и, сбежав по лестнице, через три минуты были в приемной комиссии Тюменского управления гражданской авиации. На доске объявлений висели списки учебных заведений Гражданской авиации: Сасовское летное училище – двадцать четыре заявления на одно место, всего девять мест. Омское летное училище – двадцать одно заявление на одно место. Чем дальше Сёмка читал, тем хуже становилось у него настроение. Сашка же без умолку тараторил:
- Больше половины медкомиссию не проходят. На всем режут.
Но Сёмка понял, что про летное училище не стоит даже думать. Он остановился на Выборгском авиационном училище по специальности авиатехник. Туда конкурс был поменьше: девять человек на место. Через десять минут он написал заявление в приемную комиссию, сдал документы и получил направление на медкомиссию и зачетную карточку. Ну, вот и все. Ребята вышли на улицу. Стоял жаркий летний день.
- Слышь, Сашка, - спросил Сёмка, - а откуда можно телеграмму дать?
- Как откуда, - ответил Сашка, - с аэровокзала. Пойдем.
И они отправились к аэровокзалу мимо высоких тополей и осин.
- Ух, ты, - восхищался Сёмка, - тут даже деревья другие, не то, что у нас.
Вокруг все было ново, незнакомо и интересно. Сёмка дал телеграмму домой: «Добрался хорошо. Устроился. Поступаю на авиатехника. Семен».
Сашка потянул его в буфет.
- Пойдем перекусим.
Они взяли по треугольному картонному пакету кефира, по полкурицы, разложили все на столике.
- Вот это да! - удивился Сёмка. - Я раньше курицу не ел и кефира не пробовал.
Диспетчер объявлял то регистрацию, то посадку на рейсы. В нерешительности Сёмка топтался и озирался по сторонам.
- Давай ешь, чего топчешься, - подбодрил его Сашка.
Надорвав, как это сделал приятель, уголок у пакета с кефиром, Сёмка осторожно сделал один глоток. Вкусно! Потом приступил к курице. По сравнению с дикой уткой вкуса у нее не было почти никакого. «Зато мягкая. С костями есть можно», - подумал про себя Сёмка. - А у дикой кость не сломать».
- Вкусно, - произнес он вслух.
- Ну, пошли в общагу, - потянул его за рукав Сашка. - Вечером на танцы пойдем в Кулаково, это село такое. Там девчонок знаешь сколько?
Соглашаясь со всем, завороженный переменами, Сёмка шел, ничего не соображая, как на поводке, за уже освоившимся в городе другом.
- Зайдем к нашим березовским в комнату, - предложил Сашка.
- Пойдем.
В сто пятнадцатой комнате жили семь парней из их выпуска. Все были отличниками, комсомольцами, активистами да к тому же сыновьями лётчиков.
- Привет, - поздоровался Сёмка.
- Привет, - кивнули они в ответ и опять уткнулись в свои конспекты.
Видя, что они тут лишние, парни вышли в коридор, а оттуда - в свою комнату. Усталость навалилась на Сёмку, он прилег на свою кровать и через несколько минут уснул.
Все-таки перемены здорово выбивают человека из колеи. Вот и сейчас…
- Сёмка, вставай, - будил его Сашка, - все на танцы идут.
Сёмка старался проснуться, но у него не получалось. Он бессмысленно хлопал глазами, и в конце концов поняв, что сегодня ему уже ничего не нужно, повалился на подушку:
- Буду спать!
- Ну и спи, - обиделся Сашка и хлопнул дверью.
Много чего снилось Сёмке: вот он летит на вертолёте «Ми-2» в свой таежный поселок. На голове командирская фуражка с крабами, на плечах погоны с желтыми лычками. На заднем сиденье вертолёта лежат треугольные пакеты с кефиром и вареные курицы. Вот и школа: Сёмка в фуражке набекрень подлетает к ней, зависает. Вихрь от лопастей срывает волейбольную сетку, деревянный туалет, и все это катится с горы вниз под речку. Дрова из поленницы летят во все стороны. Наконец Сёмка сбрасывает газ и глушит двигатель. Вся школа стоит и смотрит на него, открыв рты. Семен поправляет фуражку, достает пачку кефира, надрывает уголок и, сделав глоток, выходит из вертолёта. Учитель по химии, не утерпев, выскакивает вперед и говорит:
- Извини, Семочка, меня за двойки, но сам ты мне всегда нравился.
Сёмка, улыбаясь, слегка снисходительно глядит на нее и отвечает:
- Я знал это.
Сверкая лакированными туфлями, Сёмка подходит к Таньке Захаровой, которая сгорает от нетерпения. А ведь раньше игнорировала его, Кольку Невеницына предпочла.
- Полётели, Танька! Прокачу!
- Ой, Сема, я боюсь!
Тут же из толпы учителей выходит физрук и суровым голосом приказывает ей:
- Лети, Захарова! А то смотри у нас! Школу позоришь!
Проснулся Сёмка оттого, что на нос ему села муха. Он открыл глаза и прогнал негодную. За окном сияло солнце. «Да, - подумал Сёмка, - вот это я поспал». Быстренько проделав утренние процедуры, Сёмка отправился на экзамен. В белой рубашке, благоухая «Шипром», он вошел в учебный корпус. Для Сёмки это здание ассоциировалось с рейхстагом, который предстоит взять… Внутренне Сёмка уже целиком и полностью был в авиации.
Ну что? Сёмка перекрестился правой рукой и, как учила его бабушка Соня, сказал сам себе:
- Помоги, Господи!
Взяв в руки зачетный лист, он отправился на экзамен. Стуча каблуками по лестнице, Сема почему-то радовался. Наверное, потому, что это были новые звуки после шуршания травы или треска сучков в тайге. «Цокот цивилизации», - так мысленно окрестил Сема свои шаги.
Он разыскал нужный кабинет и, осторожно открыв дверь, вошел. Комиссия из пяти человек сидела лицом к залу, а сдававшие, уткнувшись в свои листочки, готовились к ответам.
- Ну, что у вас? - спросил мужчина экзаменатор.
Посмотрев Сёмкины документы, показал на стопку билетов:
- Прошу.
Потоптавшись, Семен вытянул листочек и сказал:
- Билет номер тридцать один.
- Хорошо, - ответил тот. - Садитесь и решайте.
Семен сел на заднюю парту и, положив перед собой билет, прочитал: «Решить тригонометрический пример». В задаче стояла вертикальная палочка и две строки цифр. Конечно, из школьного курса Сёмке было известно слово тригонометрия. Но что это такое и как решать пример, было совершенно непонятно. И даже без какой-либо попытки вникнуть в суть задания, он уставился в окошко. Грустно обдумывал свои дальнейшие шаги. «Завтра съезжу в город. В ПТУ принимают без экзаменов. Лишь бы аттестат был. Сварщиком тоже неплохо. Ну что, наверное, надо идти». Сема встал, подошел к столу, протянул чистый листок комиссии. Тот же мужчина, увидев, что решения нет, поставил два балла в зачетку и сказал ледяным тоном:
- Идите, товарищ абитуриент.
- А где документы можно забрать? - спросил Сёмка.
Тот, не глядя на него, буркнул:
- У председателя приемной комиссии.
Кивнув головой, Сёмка вышел в коридор. На негнущихся ногах подошел к двери с табличкой «Председатель приемной комиссии в учебные заведения Гражданской авиации». Постучал и, не дожидаясь ответа, приоткрыл дверь.
- Что вы хотели? - послышалось оттуда.
Захлопнув за собой дверь, Семен почти прошептал:
- Да вот, документы забрать пришел. - И протянул круглому, как шарик, дядьке с уверенным взглядом за круглыми же очками зачетный лист с двойкой по математике.
- Куда поступали?
- В Выборг, - ответил Сёмка.
- В Выборг? - съязвил тот. - Хотите обслуживать современные вертолёты, а математики не знаете. А вам известно, что авиация - это сплошные математические и цифровые расчеты?
- Угу, - хмыкнул Сёмка.
- Знаешь, а математику не учишь. Придется ещё годик позаниматься.
Он нашел в стопке документов Сёмкины и, ещё раз посмотрев на него, спросил:
- Ну, что же вы, товарищ абитуриент, так плохо подготовились? В авиацию сейчас идут только отличники.
Принимая на себя весь его натиск, Сёмка сначала сжался, а потом, сам того не понимая, ответил:
- А когда мне готовиться-то было, товарищ председатель приемной комиссии? Отец мой - профессиональный рыбак и охотник: всю жизнь по охотам и рыбалкам, и я с ним. Зимой лисы и песцы, летом осетры, муксуны. Вот что я видел и умел делать.
Председатель на секунду замер и переспросил:
- Осетры, муксуны говоришь?
- Ну да, - ответил Сёмка и, глянув в сторону общаги, добавил, - вон у меня и сейчас в комнате трехлитровая банка осетровой икры и семь муксунов в колодку соленые.
После этой фразы начальник приемной комиссии как-то размяк и добавил:
- Н-да, интересный ты парень.
Постучав пальцами по столу и поглядев куда-то вдаль, толстяк спохватился:
- Ты знаешь, почитаю-ка я твою характеристику, узнаю про тебя побольше!
И принялся читать.
- Ух, ты! А ты, оказывается, ещё и музыкальную школу закончил? А по какому классу?
- Баян, - ответил Сёмка.
- Баян, говоришь? Да… Баянисты нам нужны. Жалко мне тебя отпускать. Парень ты хороший. И баянист, и рыбак, и охотник, и северянин. Куда поступал-то? Забыл?
- Выборг, - ответил Сёмка и впервые в жизни почувствовал свое превосходство над теми, кто по оценкам и комсомольской активности перегнал его на много позиций.
- Ну а почему Выборг? – поинтересовался председатель. - Тебе хочется в мороз сидеть на втулке лопастей и гайки крутить?
Семен ничего не ответил. Его голова склонилась перед «королем» в ожидании своей участи.
- Слушай, а давай иди в Ригу, на диспетчера. Во-первых, в тепле, во-вторых, диспетчер получает чуть меньше лётчика. Ну а в-третьих, Рига - вторая Франция! - воскликнул начальник. - Юрмала, рижанки. Я вот прилетел оттуда из командировки. Знаешь, как там здорово!
Сёмка представил себя сидящим перед микрофоном:
- Ожидается посадка самолёта «Ту-134», прибывшего рейсом 354 из Тюмени.
Чуть помолчав, он переспросил:
- Посадки и регистрации объявлять?
- Да что ты! Видел когда-нибудь локатор? Который возле полосы стоит?
- Ну да, - ответил Сёмка.
- Так вот, - объяснил толстяк, - диспетчер видит через этот локатор самолёт в небе и управляет его движением, а лётчик по его команде выполняет полёт.
- А в армию оттуда берут? - оживился Сёмка.
- Нет, ты после училища будешь офицером, и не простым, а лётчиком-штурманом, и десять часов отлетаешь на самолёте «Ан-24».
- Ух, ты! - обрадовался Сёмка.
- Ну что, согласен?
Еще не веря фортуне, Сёмка утвердительно кивнул головой.
- Так, так, так, - забарабанил по столу пальцами начальник, - посиди-ка тут, только ничего на столе не трогай. И быстро куда-то вышел.
Сёмка смотрел на тополь, росший во дворе, и в его голове был полнейший хаос.
С зачетным листом в руке председатель зашел в кабинет.
- Ну, держи, пятерка тебе по математике, и еще… - Тут он достал из стола сложенные гармошкой шпаргалки и подал их Сёмке, добавив, - возьми вот. Одна из них будет темой сочинения - перепиши, только без ошибок.
И подал зачетный лист Сёмке.
Взяв его и все ещё не веря в происходящее, Сёмка спросил:
- Можно идти?
- Иди, - ответил начальник. - Ровно в шесть выйдешь из общаги и будешь ждать меня у трамвайного кольца с банкой и муксунами. Кстати они тут оказались, комиссия приехала, угощать надо.
Сема ещё раз посмотрел на него и переспросил:
• - Можно идти?
• - Иди, - ответил тот.
Через секунду Сёмка оказался в коридоре, затем на улице.
«Уф! - перевел он дыхание, - вот это да… сдал!»
На смену волнению пришел восторг. Ноги сами понесли его в общагу к землякам. Взлетев по ступенькам лестницы, он вбежал в комнату:
- Сдал, сдал! Математику на пятерку сдал!
В ответ была тишина. Комсомольцы-пятерочники, школьные активисты, понуро опустили головы. Никто из них экзамен по математике сдать не смог.
Трехлитровая банка икры и муксуны попали по прямому назначению. Сёмка написал сочинение и был зачислен в Рижское летное училище.
К изумлению учителей и родителей он вернулся домой победителем.
А время летело вперед и уносило в новую жизнь паренька из таежного поселка.
Продолжение: https://dzen.ru/media/id/5ef6c9e66624e262c74c40eb/eh-golova-moia-udalaia-656acb41f87caa53d3f7edb2
Предыдущая часть:
