Все истории клиентов изложены с их разрешения. Имена изменены.
Пожалуй это одна из немногих историй, где я считаю, что была слишком неопытна и срабтала не так, как стоило. Также это история стоила мне наибольших часов супервизии и детальных разборов.
В один из дней ко мне подошла коллега и попросила о подмене, так как она уходит в декрет и заниматься далее она не не сможет. Я, на тот момент, еще начинающий, альтруистически настроенный специалист, готовый работать чуть ли не за еду, естественно соглашаюсь. Мне передают личное дело, с которым я ознакамливаюсь и готова к работе.
И вот первая встреча. На прием приходит женщина, на вид почти пенсионного возраста. С ней молчаливый подросток. Только вот его молчание оказалось недолгим. Мальчишка оказался с аутическим растройством. Я была готова, не первый год-таки работаю тренером с детьми с особыми потребностями здоровья.
И вот консультация, как оказалось, мамы Ирины, каждые двадцать секунд прерывается ее гневным криком: “Тоша, перестань!”, “Тоша, не трогай!”, “Тоша, помолчи!”. И с каждым выкриком ее голос становится все громче, и она вот-вот готова сорваться.
А Антоша - парень ростом за 160 сантиментов, полноватый 14-летний подросток, с кулаком в крупное яблоко. С непрерывными очень громкими вокализациями, стиммингом (самостимуляцией ощущений, путем постукивания ногтями типа щелбанчиков об разные поверхности), делириями (так называемым “словесным поносом” из произвольных выкрикиваемых слов), аутоагрессией (самокусанием), тиками, невозможностью понимать обращенную речь, отсутствием зрительного контакта.
Чтобы понимать, как составлять план коррекции и занятий, информации нужно много. И вот маме на данный момент 56, родила в 42, третья беременность, кесарево, двойное обвитие пуповиной, гипоксия, 5/10 Апгар, до трех лет развитие соответствует норме. Изменения начались после прививки АКДС (прививки не являются причиной вызова Аутизма, ЗПРР, умственной отсталости и еще кучи болячек, на эту тему могу отдельный пост написать). До этого обе беременности естественные роды в 22 и 27 лет, оба ребенка без патологий. И вот тут был первый звоночек.
Старшие брат и сестра от первого брака. Бывший муж - приближенный к церкви, верующий. Сама Ирина также прихожанка и очень верующая. Однако, это не помешало ей в процессе консультации залепить Антону оплеуху и несколько раз дернуть его на себя, запрещая трогать инвентарь.
Мама оказалась из тех сословий яжматерей, которые все знают. Стоило нам заговорить о плане коррекции поведения ребенка, как мне посыпались кучи рекомендаций по пособиям, современным методам, обещания принести всякие карточки и так далее.
А как начинающий специалист я уши и развесила, ожидая получить кучу новой информации и опыта работы.
И вот начинается сама работа. Раз сессия прошла. Ирина мне все время подсказывала, как лучше для Тоши. Вторая сессия - я слышу неудовлетворительные нотки в ее голосе и желание мне помочь с поиском дополнительных материалов.
Я тогда ещё не понимала, что удовлетворять всем прихотям клиента - не обязана, потому что работа по коррекции вообще нифига не приятная, это изменение устоев и правил жизнедеятельности человека. Но кто бы это объяснил тогда 22-хлетнему начинающему специалисту, который только вышел из университета с кашей из теории в голове. И эти знания, совершенно не соотносятся с практикой.
Я наивным ребенком все слушала, внимала, изучала кучи литературы (мы ведь в университете только и умеем учиться, это привычное дело), и упорно следовала правилу из кодекса психологов: "Клиент должен уйти с сессии в чуть лучшем состоянии, чем пришел".
О, какая же это была ошибка! От скачков используемых методов, от постоянной "мягкой" критики Ирины, Антона в итоге снесло. На 9 сессию от очередной попытки с подталкивания мамы мы сменили технологию занятия. И буквально через 5 минут, на очередную поправку со стороны Ирины парня выносит. Начинается самая настоящая истерика.
Видели исходящихся в слезах и конвульсиях трехлеток в магазине? А теперь представьте в таком состоянии парня-подростка 160 сантиметров роста, почти 80 килограмм веса, с немереной силой… и я 170 сантиметров тощего скелета.
У ребят-аутят истерика бывает на фоне перегруза психики сенсорными стимулами. И мы это допустили, а точнее запустили: постоянная смена расписания, отсутствие стабильности действий, изменение методов взаимодействия, контакт через маму, а не налаживание напрямую. А ко всему прочему в этот день мама убрала препараты, которые назначил психиатр, потому что проконсультировалась с другим врачом, который велел отменять…
И вот, я скрутила Тошу, села на него сверху. Надела на него наушники для стрельбы и кое-как укутала утяжеленным одеялом. Честно, вот тогда я действовала интуитивно, на тот момент у меня ещё не было опыта на глаз определять причину истерики. И, пожалуй, это было единственным верным решением за все прошедшие сессии с Антоном.
В тот день я ушла домой в разорванной футболке с кровавыми потеками и царапинами, ссадинами и синяками на спине и руках. Муж был в шоке. Отпускать меня к Тоше он больше не планировал.
Однако, несмотря на все сложности у нас состоялось ещё 6 сессий, после которых я начала понимать, что что-то тут не так. И одна я не вытягиваю. И в этот же момент происходит, на мой взгляд, чудо - Ирина с мужем, старшими детьми и их семьями, с Антоном уезжают на месяц в отпуск. Я выдыхаю, ожидая перерыва.
В этот момент до меня ещё не дошло, что пора бить тревогу и искать супервизора. Нет, я села за учебу, снова искала методы работы. На бумаге получалось все идеально.
И вот по возвращении Тоша ухудшается: начинаются проблемы с туалетным поведением, регулярные капризы и жалобы на живот. Меня сильно начинает волновать его внимание к газам, регулярные обращения "живот-живот" и "больно", желание полежать в позе эмбриона. Мама прислушивается к рекомендациям и идёт на обследование. Все чисто. Но поведение не меняется. За то видно, как стала более нервной Ирина.
На одной из сессий, я предположила, что поведение ребенка - отражение тревожности родителей. Однако папа - Алексей, - бывший военный, и его сложно чем-то вывести, он стабилен. А вот насчёт своего состояния Ирина призналась, что во время отпуска они "ездили по святым местам, чтобы помолиться за исцеление сына".
И дальше женщину было сложно остановить, наше коррекционное занятие перешло в консультирование. Со слезами, очень эмоционально Ирина рассказала о своей жизни:
Она родилась далеко на востоке России, переехала в молодости в столицу учиться, так и осталась, позднее перевезла и родителей. Семья была из верующих, и каждое воскресенье они ходили на службу, где она познакомилась с мужчиной, который позже стал отцом старших детей. Они поженились, обвенчались. Но позже оказалось, что он был скуп на эмоции, не проявлял ожидаемого внимания, относился к ней как прислуге. А церковь разрешает развенчаться только при измене, но она вопреки всему подала на развод. Родители от нее отказались тогда, но спустя годы отношения наладились. И она встретила Алексея. Дети выросли, а общего с мужем ребенка никак не получалось. А когда уже начали думать на климакс - оказалась беременность.
Беременность протекала в постоянном стрессе, на фоне возраста почти все время на сохранении. И вот родился Антон. До трёх лет все было хорошо, развивался без проблем, согласно возрасту. Прививки не ставили, так как постоянно тогда переезжали и не успевали по календарю, а когда обосновались на нынешнем месте, то начали наверстывать, готовиться к саду.
И случилось это.
Это наказание Божье, за развод церковный. За грешную жизнь. За то, что не послушала родителей. И теперь она готова все обеты держать, лишь бы ребенка излечить. И каждый год они ездят всей семьей молиться за выздоровление.
Не помню, как закончилась эта консультация, но тогда помню, что денег я не взяла, так как Тоша чувствовал себя плохо, и занятие не состоялось.
Что произошло дальше - можно гадать всей коллегией психологов, психиатров, психотерапевтов, супервизоров и иже с ними.
В один из дней другой клиент, который также состоит в сообществе особого родительства, сообщает мне, что Ирина отзывается обо мне как о низкопрофильном специалисте. Хотя на тот момент у меня уже имелись хорошие результаты, отзывы и рекомендательные письма. И вскоре наши пути с Тошей в рамках коррекционных сессий разошлись по обоюдной договоренности. Они ушли к другим специалистам.
На одной из супервизий мы случайно раскрыли тему данного случая, и несколько специалистов узнали по клиническому описанию Ирину и Тошу. Это было совершенно незапланированное раскрытие личной информации клиентов. Но это позволило нам, специалистам, в сфере особой психологии, понять ошибки этого случая.
Сейчас Антону уже 18 лет. У него все также сложности с поведением, которое лучше не стало. Мама Ирина долгое время пыталась попасть ко мне повторно, как к хорошему специалисту с крутыми результатами, где его, Антона, сверстники и знакомые доверились мне и смогли улучшить качество своей жизни.
К сожалению, аналогичная ситуация случилась не только со мной. Были и специалисты, которые выставляли требования о том, что мама не вмешивается в коррекционный план, не меняет его и выполняет все рекомендации. Ирине это не подошло.
Сейчас, как мне известно, они уехали в столицу, онлайн консультируются у русского "спеца" в Америке, который "вылечил" аутизм у своей дочери, разработав "порошки от неврологического вируса". И все также молятся за очищение души от греха и выздоровление сына.
Спустя годы после последней сессии с Тошей я пойму в чем дело. И много лет буду его жалеть как ребенка, которому не повезло с родителем. Но, "Неисповедимы пути Господни".