Водка по русски и злые фурии
У нашей страны тогда не так много в мире было друзей. Ну, Болгария, Чехословакия, еще несколько братских, как тогда их называли, стран. Все же врагов было намного больше. Вот и Испания, куда мы направлялись на своем танкере, была недружественным государством. На каждом судне торгового флота обязательно был представитель от КПСС – помощник командира по политической части. Проще – помполит. Перед заходом в испанский порт Санта-Круз-де Тене Риве наш помполит Буков собрал команду в столовой на инструктаж.
- Товарищи, на берегу будьте бдительными, не поддавайтесь ни на какие провокации, - сказал Буков, - там у них много соблазнов.
Народ заволновался. Всем хотелось узнать, какие там, у буржуинов соблазны.
- Буржуазный образ жизни, это вообще сплошной соблазн, - туманно объяснил помполит, - главное, не напивайтесь в порту, как свиньи, покажите достойные лица советских людей.
Сошли с трапа погруппно. В каждой группе три человека, из них один старший.
В Испании тогда правила военная хунта, ей было явно не до нас - русских моряков посетивших страну. Никто на нас пальцем не показывал, местное население занималось своими повседневными делами. Торговцы фруктами разложили свои ананасы-бананы на лотках, куда-то бежал сантехник с трубой. Невдалеке стояли три черноволосые девушки в коротких юбках. Попытались с ними сфотографироваться на память, но они испугались и убежали. Подошел полицейский, знаками и на ломаном английском языке объяснил, что проститутки не любят «светиться».
Потом оказалось, что веселые на первый взгляд испанцы, почему-то не любят когда их фотографируют. Сразу же убегают и прячутся в толпе. Загадка испанской души. В нашей группе из двух одесситов и меня старшим был судовой доктор Гриша Овсов. Мы от души повеселились, когда он направлял объектив на испанцев, а они пугались и закрывали лица. Док предположил это строгими нравами правящей военной хунты. Так мы шли по городку, думая, чем себя ещё развлечь. В карманах было немного испанских денег, и мы пошли по уличным ларькам. Первым делом, конечно, попробовали испанское пиво.
Оказалось совсем неплохим и очень крепким. Голова закружилась, как после стакана «Агдама». Солнце вовсю палило и мы искали уютное местечко с прохладой. Набрели на скромное кафе. Гриша предложил попробовать испанской водки. Испанского языка мы не знали, я достал авторучку и написал на салфетке «VODKA 40°». Официантка принесла нам три рюмки водки по 50 граммов.
- Шо цэ такэ? – возмутился одессит Гриша. – Вы таки не хочите уважить двух пожилых одесситов и одного Шуру?
Как могли, объяснили ей, что надо налить по 250 граммов каждому в граненый стакан. Бармен удивился, сам принес на подносе три полных стакана и поставил перед каждым. К водке заказали по овощному салату, куску хлеба и бутылку простой воды.
- Ну, за Испанию, - сказал тост доктор, - шоб ей так жилось!
Когда мы пили свою водку, немногочисленные посетители замолчали и смотрели на нас во все глаза. Наверное, самоубийцы, видимо думали они. Решили таким образом свести счеты с жизнью? А когда увидели уже пустые стаканы, ждали, что будет дальше.
При таком внимании иноземцев к нашим персонам мы просто уже не могли ударить лицом в их испанскую грязь.
- Как там помполит говорил? – занюхивая водку коркой хлеба, спросил у нас второй одессит, трюмный машинист Валера. – Покажем капиталистам наши достойные советские лица!
Мы заказали еще по 250 граммов. Чокнулись стаканами, выпили. Повели взором по аудитории.
- Не дождётесь! – совершенно трезвым голосом сказал доктор Гриша клиентам этой испанской забегаловки.
Пора было уходить. Расплатились. Зрители, слегка ошалевшие от этого смертельного спектакля, вышли нас провожать.
Доктору пришла мысль сфотографироваться с испанцами у дверей кафешки. На этот раз никто не убегал и не прятался.
После пива и водки, хмельные пошли к себе на судно. И тут как – то одновременно у всех прихватило живот. Пиво, водка, салат непонятно из каких растений…Черт его знает отчего? Надо сказать, что в иностранных портах найти уличный туалет просто невозможно. Как, впрочем, и во всех русских городах. Приходится для прикрытия пользоваться кустами и темными углами. Урчание в кишках грозило перерасти в катастрофу. Нашли узкую темную улочку, вымощенную булыжником, и присели в разных местах. Облегчились от давящего снизу груза, и снова захотелось жить. Доктор Гриша немного задержался с дефекацией, и мы его ждали на выходе из переулка. Внезапно из темноты раздался злобный собачий лай.
- Наступил или нагадил на собаку, - предположил машинист Валера.
Собачий лай дополнили женские крики. Несется наш доктор, фотоаппарат болтается на шее, на ходу натягивает штаны.
- Бежим, - кричит он нам, - я нечаянно в лохань с бельем навалил!
Толпа разъяренных испанок преследовала нас долго и что-то орала. Мы в ответ отзывались по-русски. Хорошо, что в Испании плохо знают русско-одесский матерный язык, а то бы это знание придало им сил догнать нас. Наконец, буйные испанки отстали и только одна довольно упорная фурия, видимо владелица уделанного доктором корыта, гналась без устали. Не догнала на наше счастье...
- Гриша, теперь тебе опасно по Испании ходить, – шутили мы потом весь рейс, – разозлил ты тамошних теток на всю оставшуюся жизнь.
- А нечего корыта с тряпьём под задницу подставлять, - ржал жизнерадостный доктор Гриша Овсов.
Куба, дизель-бренди и др
Самым интересным был, пожалуй, рейс в 1968 году на остров Свободы, как тогда называли Кубу. Это была первая страна в Латинской Америке принявшая идеи социализма. Мы тогда с Кубой крепко дружили. Портреты их вождя Фиделя Кастро вместе с портретами Политбюро ЦК КПСС носили на первомайских демонстрациях во всех городах Советского Союза.
Таких добрых и жизнерадостных людей, как на Кубе я не встречал ни в одной стране, где был.
Швартуемся к нефтяному пирсу в столице Кубы, Гаване. Слева по ходу движения судна открывается чудесный вид на старинную крепость с пушками и башнями. Белоснежные здания города утопают в зелени тропических деревьев.
Все идет, по плану: раскачка нефти, мытьё танков после их опустошения, затем погрузка кубинского сахара в трюм. Через два дня назначен выход в обратный путь домой, в Новороссийск. Самостоятельно в город нас не отпускали, зато устраивались культпоходы. После обкаканной доктором Гришей Испании решили не рисковать, да и чего бы мы увидели? Кубинский ром в маленькой таверне, пальмовую водку, бананы под самбу-румбу на закуску? А так культурно осматривали достопримечательности Кубы – усадьбу Хемингуэя с башней, где его жена держала более сотни кошек, квартал диктатора Батисто, огромный аквариум с акулами и морскими скатами, парк Тропикано . Ездили с гидом-шофером Хосе на нашем советском ПАЗике. Водитель довольно прилично говорил по-русски, а на наши вопросы отвечал очень искренне. Убедились, что кубинцы не умеют врать. Когда его спросили, доволен ли он своей кубинской революцией и социализмом, то он сразу заявил, что нет, не доволен.
- Раньше у нас была промышленность, люди работали и получали приличные деньги, - сказал Хосе, - покупали товары в магазинах, а теперь распределяют вещи по карточкам. Наличных денег ни у кого нет. А эти рабочие брюки мне дали на два года по карточке.
Мы ездили по городу, выходили в интересных местах и кубинцы, узнав, что мы из России, приветливо улыбались нам. В нас они видели своих друзей, братьев по социалистическому лагерю. Их молодому социализму было тогда только 6 лет, а нашему уже более полувека.
Большинство девчат и парней ходили по улицам с оружием, в основном с пистолетами. Напряжения не чувствовалось, кубинцы живо общались между собой и постоянно смеялись. Мы по сравнению с ними были молчаливыми бирюками.
Начальство перед культпоходом провело инструктаж с доведением запретительных пунктов. В числе различных «не пить», «соблюдать достоинство, «не заигрывать с девушками» был и запрет на обмен сувенирами. Со слов бывалых моряков, я знал, что на Кубе большим спросом пользуется наша косметика, парфюмерия и женская галантерея. Всё это считалось контрабандой, и не дай бог с этим попадёшься – сразу спишут с судна. Все-таки я взял в рейс пять флаконов одеколона «Шипр». Предложил их нашему кубинскому гиду, а взамен попросил достать мне большую витую ракушку «Караколу». Эти океанские сувениры добываются в районе Бермудских островов. Если приложить её к уху, можно услышать шум моря. Он принес мне раковину удивительной красоты, и кроме того подарил мне большую коралловую ветвь.
Мои более практичные друзья выменяли свои советские сувенирчики на спирт и вечером устроили большой сабантуй. Спирт резко отдавал керосином и тут же получил имя «Дизель – бренди». Тем не менее, выпит был весь, до последней капли. На закуску мне кто-то дал длинные макароны, которые я жевал и выплевывал. Они были белые и тянулись как резина. Друг Стёпа объяснил, что это кальмары. Так в первый раз я попробовал этот морепродукт. Народ гулял, на всех палубах орали песни, играла балалайка, потом подключилась гармонь. Начальство ушло в свои каюты, заткнуло уши и закрыло глаза. Для полноты счастья не хватало только женщин. Но привести их на танкер было невозможно. На девушек было наложено табу, ведь там где они появляются сразу падает дисциплина и начинается бардак (в смысле, беспорядок). Запрет распространялся одинаково, что на матросов, что на командование судна.
На следующее утро после общесудовой гулянки, во время завтрака команда узнала, что наш старпом ночью пытался провести на судно симпатичную кубинку. Бдительный вахтенный у трапа матрос Самвел Саакян, армянин по национальности и коммунист по убеждению преградил дорогу «развратнику» старпому ( Преградил бы, как же, если это происходило на военном корабле! Так бы и полетел вверх тормашками по пирсу. «Зелень подкильная! Ты это старпома не пущаешь?» – Прим. пересказчика Ю.Ткачева).
Нашу нравственность тогда строго блюли первые помощники капитанов - помполиты, которые сидели на каждом судне. Бдительный Самвел доложил о происшествии политработнику, и нашего несчастного старпома на первом же партийном собрании заклеймили позором за подрыв нравственности на судне. Причем клеймили и говорили гневные речи такие же любители представительниц слабого пола. Такое в то время было двуличное поведение членов коммунистической партии.
- Предлагаю выразить коммунисту Бардину недоверие и списать его с судна, – подвел резюме помполит Буков .
Вспомнили товарищи по партийной организации еще несколько грешков старпома, и собрание приняло обращение к пароходству о списании его с судна. Было и общесудовое собрание. Я на том собрании пожалел Николая Ивановича. Все-таки старпом был нормальным мужиком и нас, матросов, никогда сильно не обижал. Проголосовал против списания его, но мой голос , конечно, ничего решить не мог.
А ракушка моя пропала в том же рейсе. Как пришла из Бермудского треугольника ко мне, так и ушла туда же. Там не то, что ракушки, даже целые корабли пропадают без следа.
Бельгийский Дядя Вася
В Бельгию пришли рано утром. В порту Антверпен стоял густой туман, сквозь который моросил мелкий дождь. Настроение такое же серое, как и погода. Оставалось еще немного валюты, надо было прикупить шмоток. В нашей стране заграничной одежды и обуви не было в продаже. Носили все свое – добротное, крепкое и не модное. Помполит перед сходом на берег объявил нам, чтобы не покупали вещи в магазине расположенном по такому-то адресу.
- Балтийское пароходство бойкотирует этот магазин, - сказал Буков, - предлагаю покупать всё у «Дяди Васи и его рыжего кота».
Пошли искать магазин «дяди Васи». Это был довольно большой универмаг, на прилавке рядом с кассой сидел огромный, жирный котяра ярко желтого цвета. Я сначала подумал, что кот искусственный, но он открыл такой же желтый глаз и лениво перевернулся на другой бок. Кот был символом этого магазина. Дядя Вася, владелец этого шмоточного рая, оказался точь в точь похожим на своего кота – такой же толстый и рыжий. Мы у этого бельгийского «дяди Васи» хорошо затарились и для себя и на продажу в Союзе. Выходим из дверей, тащим покупки, а навстречу помполит с другого советского судна. Глаза у него по чайнику.
- Вам, что, не говорили, что здесь нельзя покупать вещи? – спросил помполит.
- Нам Буков сказал, чтобы покупали только здесь, - отвечаем ему.
Тот галопом поскакал на наше судно. Оказалось, что наш Буков все перепутал. Именно у «Дяди Васи и его рыжего кота» ничего нельзя было покупать. Но было поздно, отбирать вещи и возвращать «дяде Васе» начальники не стали. Потом оказалось, что у него в магазине одежда и обувь были гораздо дешевле, чем у остальных торгашей. Так, что нам повезло.
Раскачали нефть, залили в танки балластную воду, чтобы притопить судно и пошли назад через Бискайский залив. Те, кто ходил через него, навсегда запомнит невыносимую болтанку в этом месте. Качка была одновременно и килевая и бортовая, то есть в любую непредсказуемую сторону. А вообще, чтобы легче перенести качку, надо ложиться спать так, чтобы качаться с боку на бок. А если ты активно занят тяжелыми корабельными работами, то постепенно привыкаешь к любой болтанке.