Сколько мыслей за ночь вспыхивает, что звёзд на небе. Ярких. Или еле заметных. Не счесть. А которые из них след сочный вычерчивают до горизонта на июльском тёмном небе длинной стремительной линией, быстро и век свой кончают также мгновенно. А которые и мышью шмыгнут в приоткрытую дверь в чулан или комнату, да громко споткнутся об опрокинутое пустое ведро. Загремит оно безжалостно. Разбудит. Не запишешь — пылью улетят к звёздам. Жди — не найдёшь.
Белая рубашка
Вроде как давно было. И не давно с другой стороны. Всего, каких-то 8 лет. Но сколько звёзд успело народиться и пожухнуть за это время!
Память не отпускает.
Звонит дочь:
— Иду рубашку купить сыну. Белую, чтобы по форме был.
Сын — это Павла Андреевича внук, Егор. 20 лет ему. Сейчас студент второго курса. Практику проходит; на рецепшене в крупном гостиничном холдинге. Правила требуют соблюдения установленных обязанностей. Когда примерил рубашку — «Клэ, то, что надо!» — такой жаргон у современной молодёжи. Это он ещё по «зэбэсту» произнёс, не понятно, но культурно (вроде бы как). До этого больше было слышать и крепче, по с матерью лежащей…
Вспомнилось. Болью отозвалось.
5 класс. Отличные успехи по всем предметам. Спортивная школа олимпийского резерва — велосипедный спорт. К сентябрю 6 класса результат — первое место в своей возвратной группе. Тренер весь год не мог нарадоваться успехами новичка, хвалил за глаза — «перспективный парнишка». Вручил грамоту районную от спортивной федерации за высшую ступеньку на пьедестале почёта. «Работать» — коротким было его слово. Ёмким. К труду призывающим. Но с ним и пот. Возможна и кровь. Это, наконец, самопожертвование и сила воли.
У человека столько сил, сколько у него воли.
На том и закончилась дорога в большой спорт. И не только в большой, на уровне даже элементарной физкультуры. Школа и велосипед как ширма. Открытой оставалась до марта–апреля. После чего велосипед больше стал простаивать в тени и тишине под закрытым козырьком лоджии. Тренер реже и реже начал видеть своего юного спортсмена. А к лету и совсем забыл о нём. «Клавишные игры теперь стали его спортом» — сказал он на педсовете, глубоко вздохнул и с горечью выдохнув, махнул рукой.
Уговоры матери, доводы бабушки с дедом (отец трагически погиб в 4 классе) пустыми были.
Дота — вот что стало для него смыслом и целью на годы вперёд.
7 класс — 4 тройки, по русскому — два, по физкультуре — не аттестация. Из отличника в пятом в двоешники вступил в первой четверти. В голове растёт стремление зарабатывать призрачные миллионы на игре. «Вот другие и больше зашибают. А вы меня никто не понимаете». Аргумент «серьёзный».
8 класс — все учителя стали вдруг придурками и задротами. Новые друзья, что по другую сторону монитора, слов русских меньше знают и в речи их произносят реже, чем матерных. Киберспорт — теперь цель, с его радужными гонорарами и стремлением стать в нём, если не первым, то в число их войти непременно. 18 часов в сутки за экраном. Под глазами фиолетовые круги. Первые сбои сердечной мышцы. Снижение веса. Психические расстройства берут верх над уравновешенностью. Мать с бабушкой и дедом — злодеи, ничего не понимающие и злящие одним только своим присутствием. Другие бабушка с дедом, после смерти сына, вычеркнули из памяти внука, напрочь забыли его, изредка лишь откупаясь тысячей или двумя. Навсегда. А потом и с днём рождения перестали поздравлять. (Сына нет, значит, и сноха с внуком не нужны). 23 часа у монитора.
9 класс. Школа ставит вопрос об исключении своего ученика — либо «переводитесь в другую школу, либо исключение». С большим трудом удалось получить свидетельство о не полном среднем образовании.
Кое–как устроили в колледж. За год учёбы меньше месяца посетил в общей сложности занятий. Исключают за пропуски.
16, 17 лет — по–прежнему монитор. Матерщина. 24 часа остервенелой Доты, из них всего несколько минут на туалет, пепси–колу попить с печенюжками и глубокая неприязнь любого, не поддерживающего его. Проблемы со здоровьем усугубляются. Где то в глубине сознания стал, видимо, понимать, что надо лечиться. Психотерапевт приписывает пока щадящие лекарственные средства. Но приняв их несколько раз, на третий–четвёртый спустил в туалет. Полное игнорирование любой помощи, в которой стал нуждаться.
Это трагедия. Слёзы оставались только одним утешением. И не понимание что делать всё сильнее и беспощаднее травила жизнь окружающим.
Система махнула рукой. На то она и система. Беспощадная. Бесчеловечная. Безжалостная — нет человека, нет проблем.
Настало время, когда есть только два мира: один — несущийся с огромной скоростью в пропасть, другой — как спастись и спасти первый. Другого уже не существовало пути, и не могло существовать. Час икс.
А за ним 6 лет. Каток оптимизации школьного образования (не воспитания, его просто удушили с 90х годов стремительно, стирая старую школу) прошёлся не только по детям, учителям в не меньшей степени так же «досталось». Подменили его дутыми цифрами для красивых отчётов вышестоящему начальству. Медицинское обслуживание, тоже оптимизированное, в погоне за наживой на здоровье нации, удавило цепкой хваткой интерес к больному как к человеку. Мерилом здоровья стало количество заплаченных денег. Деньги. Деньги. И только деньги. Чем больше больных будет, тем и мошна будет пухнуть заметнее. Телевизор — яркая ступень пропаганды хорошей, богатой и сытной жизни, целью которой всё те же деньги, причём лёгкие, на воровстве и обмане замешанные. Не честным трудом заработанные, — украденные и отнятые путём кистеня или сказок про щуку с Золушкой. Вывернули изнанкой людей. И старого и малого. С пелёнок.
Вздохнул Павел Андреевич. Горько на душе. Муторно. Больно. Сказал бы ничего не делали, да не скажешь так. Не правдой будет. Только результат красноречивее всех слов за себя говорит.
Плохо? Да, плохо.
Безнадёга?
А вот тут, браток, погодь! Остудись водицей ключевой делать выводы наперёд.
В 8 классе, когда слёзы тайно рекой текли у матери, а бабушка не расставалась с пузырьком карвалола и валерьяновыми каплями, дед Павел произнёс сакральную фразу. Не свою. Народом выстраданную:
— Время должно пройти, и сын твой, и внук наш — не исключение тому. Только оно и должно излечить его. А пока отпустить Егора надо. Не стоять с мечом над головой.
Слов мало говорили в тот вечер. Давно они все говорены–переговорены, выговорены и выстраданы. «Дело делать надо, тогда и результат будет», — подвёл итог дед Павел.
И каждый продолжал прокладывать путь к спасению от игровой зависимости к возвращению Егора в людскую жизнь, и который бы вырывал его из виртуальности, поглотившей с головы до ног.
Они и раньше делали то же самое, но теперь с новой установкой, отпустив парня от себя. Не легко было сказать себе или самой себе «Он повзрослел. Он самостоятелен в выборе своих поступков и установках. И только сам ответственен за них».
Не нароком на столе у него появлялась та или иная книга с яркой закладкой на определённо заложенной странице. Записочка с каким–то невзрачным на первый взгляд текстом. Утюг на видном месте. И сотни, тысячи неприметных мелочей, визуальных или словесных. И множество чего, не связанного с Егором, но имеющего прямое значение. Спросы, запросы в интернете. Учёба у психологов. Переписка с видными педагогами и врачами. Беседы с отцами святыми о путях спасения души заблудшей. Имели ли они значение, или нет, обращал ли он на все те действия своё внимание, или нет — трудно сейчас сказать. Одни были скомканы и брошены на пол, напоминающий в то время скотный двор в захудалом колхозе. Рубашка, как была не глаженой, так и оставалась такой же мятой... на первый взгляд ничего не менялось. Мат–перемат. Истеричные вопли. Угрозы выброситься из окна многоэтажки или повеситься. Побеги из дома. Всё было…. Весь ад, казалось, был его лучшим другом….
Но однажды, 20й год шёл ему, дочь позвонила под вечер:
— Знаешь, пап, Егор рубашку погладил, и брюки тоже. Спросил при этом «Хорошо ли выгладил? А трогательное самое то;, понимаешь, — «мамой» назвал. И кроссовки почистил.
Лёд тронулся? Солнышко спустило свои рученьки и разогрело своими ладошками очерствелое сердце парню?
Май!
Девушка появилась.
В техникум, колледж тобишь, поступил по осени, туристическая направленность, к людям потянуло. Сам так захотел. Курьером, развозчиком еды, в Яндекс справке реальные деньги стал зарабатывать. Не великие какие, но не дотовские, а своими руками и мозгами!
Не всё так ознаменовалось сразу. Не всё так легко и радужно в один день. Да и сейчас непросто ещё.
Примеряя белую рубашку (руководитель практики сказала ему, что дежурный на рецепшене одного из респектабельных отелей в городе, куда не каждого студента направляют в него на стажировку, должен иметь образцовый вид, красивую речь и практическое знание английского языка), поцеловал мать в щёку. Сказал:
— Клэ! То, что надо.
Мама добавила:
— А деньги дали бабушка с дедом.
— Дедань, вы с бабушкой самые лучшие. Спасибо! Ой, прости — БлагоДарен я бескрайне вам,— в трубке восторженный голос внука. У бабушки слёзы на глазах. Но Егор их не видел. А дед ответил:
— Да чего уж там, внук. Я рад за тебя.
— А давай летом в поход на великах махнём? Куда ты собирался? На Байкал?
— Так это же не одна тысяча километров!
— Я смогу.— Утвердительный ответ юноши заставил вздрогнуть стариковское сердце и смахнуть не прошенную слезу. — Застоялся мой конь что–то в стойле…
Уважаемый читатель. Буду рад, если моё творчество вдохновит в вас желание задуматься, желание жить, желание сделать выводы и желание радоваться. Удачи вам! Буду рад также любому вашему отклику от души и сердца.