Жить в лесу, обособленно, с минимальным прикосновением к цивилизации, в теперешние времена есть непозволительная роскошь и благо. Но только в том случае, когда такое происходит по доброй воле и с согласия. А когда твою маму силой увозит в чащу помешанный на культуре коренных жителей северной Америки, трактуя традиции по своему, папаша, когда ты рождаешься среди нетронуого человеком мира, не зная о том, что существуют телефоны, автомобили, санузл с биде и пицца с доставкой, и когда в ответственный момент мама вырывает тебя из объятий псевдо-спокойного отче и мчит во все лопатки, на твою голову сваливается тонна, разрушающая прежнее бытие и тормозящая жизнь в будущем.
Историй о том, как индивида обнаруживает былое, и он осуществляет крайнее для умиротворения прежних демонов, не мало. Драма, когда неприятное прошлое приходит к тебе, и его не рекомендуется гнать, ведь оно часть тебя, а надо приветить и разрешить с ним все вопросы на его языке, не стоит накидывать на себя пуху и соблюдать дистанцию, не нова. Это хорошо показано в Кроненбергском Оправданная жестокости и некоторых других картинах. Каждый их таких фильмов создан примерно по одинаковым формам. Но Дочь Болотного царя сооружён чуть иначе.
Надо обязательно сказать о режиссёре Ниле Бёргере, который поставил это кино. Если посмотреть на его прежние работы, вначале пути Нил снял Иллюзиониста и Области тьмы (работы увесистые даже по голливудским меркам), можно сказать, что Бёргер могёт когда захочет. Дочь не такой дорогой как указанные, и жанр не свойственный блокбастерам. Это камерный природный триллер, сделанный со знанием предмета нагнетания тревоги на экране.
Иногда проявляется сок высокобюджетных замашек, когда, например, героиня Дэйзи Ридли, Хэлен, чрезмерно реагирует на каждый шорох и зов дочери, или когда в решающей сцене чересчур затягивается момент развязки. Но в общем это захватывающий аттракцион, в котором нет места тоске, он не лихой до тошноты, но и буддистского умиротворения тоже нет. Динамика ровно такая, что позволяет сидеть у экрана весь хронометраж без отрыва.
Важную роль играет рефлексия отношений отца и дочери. Сначала она всецело доверяет папе, но спустя десятилетия, подробно разобравшись в себе, Хелен делает единственно правильные выводы. Она понимает, что демагогия о семье и её целом, кодировка тела наколками, единение на охоте и прочие мистические полутона во взгляде, имели на неё влияние, как и на любого ребёнка. Такие манипуляции способны обезоружить всякое дитя, а когда ты не знаешь ничего, кроме того, что вещает родной отец, для тебя это становится ортодоксальной религией.
Визуально картина напоминает фильмы Терренса Малика. Дикая природа, плавная камера, река, высокая трава и тихий ветер, волнующий всё вокруг. Серые облака, падающие под собственной тяжестью на землю. Эта живая медитация прерывается волнением матери и жены, которая готова вспомнить прежние навыки выживания, для того, чтобы закопать и их, и того, кто научил её им.
Можно сказать, что кино с одной стороны конъюнктурное, здесь в хорошем смысле, сильная главная героиня встаёт на защиту близких от близкого. Но эта же самая тенденциозность новой этики довольно ненавязчиво талдычит простые истины, существовавшие всегда. Только раньше большинство работавших мужиков гнобили меньшинство трудяг-женщин. Теперь, когда лагери сравнялись численностью, это становится нормой и газлайтинг со стороны мужского населения сейчас смотрится мерзко в любом виде. В Дочери всё смотрится естественно, нет гипертрофированного образа девушки-эмансипе, наоборот, хрупкая во всех смыслах дама из последних сил решает задачу.
Хорошее кино, которое не станешь пересматривать не потому, что одноразовое, а в силу достаточной ясности мысли, которую запомнишь навсегда и потому, что переодически к ней будут возвращаться снова и снова.
P. S.: Бен Мендельсон прекрасен в образе бытового тирана, мощного но тупого.
