Мокрый нос ткнулся в мою бессильно свесившуюся ладонь. Пару раз шершавый горячий язык лизнул её. Я открыла глаза. Нежно-тёплый свет керосиновой лампы делал мрак ярко-чёрным, и в нём туда-сюда бегало белое существо, то заныривая в тёмную бесконечность, то появляясь снова.
«Сынок уже завёл собаку?» – подумала я и приподнялась. Замёрзшие ноги едва шевелились. Ах да, это же дом тётки.
На полу что-то лежало. Пёс подбежал ближе. Бог мой... Чарли!
– Чарли, откуда ты здесь? Сынок приехал?
Что же там такое на полу? Сын бросил вещи и куда-то вышел? Но куда можно пойти ночью в лютый мороз?
Когда я попыталась встать на ноги, то почувствовала себя лёгкой-лёгкой, как тот последний осенний лист на дереве, которому не хватает самого незначительного дуновения ветра – того ветра, который унесёт его в прекрасные страны. Об этом мечтают все листики, вы не знали? Ни один не хочет приземлиться тут же, у дерева, на котором вырос, и сгнить в сырости.
Собака сидела у этой большой вещи на полу. Едва переставляя ноги, я приблизилась. Зрение привыкло к темноте, и я увидела тело. «Ах, кто это?». Я бы отскочила, конечно, будь у меня силы, а так, попятившись, просто упала – собака испуганно вскочила. Да, я даю вам слово, что в её глазах был настоящий человеческий испуг.
И пока я неловко вставала и потирала шишку – моя голова всё-таки ударилась о железный край кровати, – то ко мне, сильно запыхавшись, добежали две мысли. Первая: тот берлинский Чарли давно умер. Вторая: если бы сын захотел завести собаку, то взял бы щенка. Собака была из гончих: высокая, изящная, с узкой мордой. Никакого намёка на ошейник. Как же сын вёз её в поезде?
Белоснежная красотка выглядела вполне дружелюбно. Может, соседи потеряли? Ищут теперь, наверное.
Собака нетерпеливо потопталась на месте, и я поняла: она хочет, чтобы я подошла к неизвестному пятну на полу. Будь по-твоему, дорогая.
Когда я прикоснулась к телу – оно было холодным. Фетровое пальто. Знакомый запах. Это любимый одеколон Эрвина. Жёсткие волосы. У сына – мягкие и подлиннее. Но ни того, ни другого здесь быть не может. Едва ли они найдут мою записку. И зачем я её только написала? Как говорят: уходя уходи. Я смяла её и швырнула за диван. Ах, дура, промахнулась, наверное... И даже если найдут – в записке ни слова о том, куда я ушла доживать свои дни. Немногочисленные, холодные, бесчувственные дни. Никто не заметит моего ухода. Ну, а заметят: поплачут дня три, и хватит. Жизнь не остановится. Жизнь никогда не останавливается. А мне, по-моему, достаточно.
Я чуть посторонилась, чтобы дать больше простора свету лампы.
Продолжение здесь: https://dzen.ru/a/ZXdhEk8DBCV9x2RN?share_to=link
А здесь - начало этой истории: https://dzen.ru/a/ZH-J488nY3oN7g4s?share_to=link
Друзья, если вам нравится мой роман, ставьте лайк и подписывайтесь на канал!