— Неужели такой интересный мужчина путешествует в одиночестве?
— Я рядом с вами тоже никого не наблюдаю.
Они познакомились в вагоне — ресторане. Спортивный аккуратный мужчина с короткими и густыми вьющимися рыжими волосами и очаровательная крашенная блондинка в алом берете. Если бы её волосы перекрасить в медный, и свести аккуратную татуировку на предплечье с изображением обвивающей руку змейки, то девушка легко сошла бы за близняшку Джессики Рэббит из американского фильма про похищенного кролика.
— Я не одна. Сестренка говорит, что плохо переносит монотонный стук колес, и её укачивает. Думаю: врёт. Впрочем, это не мешает ей каждый раз принимать снотворное. А мне скучно всю дорогу слушать её храп. Знали бы вы, как хрупкие девушки умеют храпеть! Вот и выбралась поближе к людям. Здесь, по крайней мере, нет ощущения, что меня окружает рота солдат, пробежавших марш-бросок в полной выкладке.
— То есть мне повезло?
— Хорошим людям всегда везёт, — девушка представилась Марией. — Вы хороший человек?
— Я так не думаю. Там, где я работаю, хорошие люди ничего не добиваются.
— Значит, вы — карьерист, который идёт по головам коллег?
— Не мы такие, жизнь такая, — мужчина пожал плечами и качнулся на стуле. Видно, всё же успел перебрать. Его движения стали вялыми, тяжелыми и немного ленивыми. — Пожалуй, на сегодня с меня хватит. Не хватало ещё в вагоне — ресторане заснуть.
— Их салаты — плохая альтернатива подушке.
— Придётся переместиться в купе и продолжить одинокий вечер. Но если вы составите мне компанию, то обещаю, что не стану к вам приставать. Долгая дорога в одиночестве изрядно надоела.
— Вы едете в купе один?
— Я не люблю случайных попутчиков, поэтому выкупаю всё купе. Предпочитаю сам решать, с кем мне ехать.
— Рома, но я вас предупреждаю, — девушка нагнулась над столиком. — Хоть один непристойный намёк, и я тут же покину ваше купе. А попытаетесь меня остановить, закричу и обвиню вас в попытке изнасилования.
— Принимаю. Неужели вы всегда такая серьёзная?
— Только когда знакома с мужчиной меньше трех часов… Кстати, какое у вас купе?… Вы идите, я вас догоню. Забегу к сестре, — посмотрю, может, она проснулась и ей что-то нужно. Хотя, сомневаюсь…
— Буду вас ждать…
Через пятнадцать минут дверь купе отодвинулась, и на пороге, держа в руке бутылку дорогого коньяка, появилась Мария.
— «Я сочиняю роман. Рома, Рома, Роман…» — от её обворожительной улыбки в душе любого мужчины разгорался приятный огонёк. — Вы позволите? Я захватила с собой небольшой подарок.
— Конечно, проходите. Располагайтесь. Только мне, пожалуй, действительно уже хватит.
— Вы не составите девушке компанию? Одной пить совершенно неприлично.
Роман неловко приподнялся, вытащил из-под столика небольшой чемодан, достал два «походных» раскладывающихся стакана и поставил их на стол. Он взял в руки принесенную девушкой бутылку, посмотрел на этикетку, неловко покачнулся вместе с вагоном и повалился на устоявший под ним столик.
— Все нормально, — Он тут же поднялся, очаровательно улыбнулся и ловко открыл бутылку. Медовый огонь наполнил оба стакана. — Я действительно становлюсь неуклюжим, когда выпью. У каждого человека должен быть изъян, — природа не терпит совершенства…
— А люди его не прощают, — звонкий смех наполнил купе. — Тогда выпьем за наши маленькие недостатки.
Роман и Мария не заметили, как за приятным разговором опустошили добрую часть бутылки. И вскоре они уже сидели рядом, а их пальцы не торопились прерывать «случайные» прикосновения.
— Рома, что с тобой? — продолжая улыбаться, спросила Мария, когда брови мужчины по середине очередной шутки непонимающе поползли наверх. Его лицо побледнело, руки и ноги стали тяжелыми и чужими, а голову накрыл густой туман. Мужчина тяжело откинулся на стену купе, а на лбу выступили капли холодного пота.
— Ни-ничего страшного. Наверное, просто пере-брал…
— Это ты сделал совершенно зря, — звонко рассмеялась девушка.
— Я-а тут вспомнил интересную историю, — Роман попытался взять себя в руки, сесть и сосредоточиться, но у него ничего не вышло. Постепенно его речь становилась ещё более вялой вялой и тихой. — Мне на про-шлой оста-новке рассказывали: на маршруте орудуют какие-то мошенники. Предста-вляешь? Напаивают чем-то людей и обворо-вываю-ют, пока те спя-ат…
— Эх, Ромочка, не вовремя ты вспомнил… Если бы вспо-омнил пораньше, не позва-а-ал бы меня к себе… Чёрт, что про-исходит?…
Лицо девушки тоже побледнело, и руки повисли плетьми вдоль туловища. Взгляд тут же сменился с веселого и победного на полный страха и непонимания. А вот Роман, наоборот, выдавил из себя улыбку и из последних сил непослушными пальцами дотянулся до лежавшего на полке рядом с его ногой смартфон и несколько раз неуклюже нажал на экран.
— По-очему же не вспом-ни-ил?
— Ах ты ж сво…! Помо-оги… — Но сил на крик уже не осталось, и девушка прошипела фразу себе под нос.
Через минуту дверь купе отъехала в сторону, и внутрь вбежал запыхавшийся здоровый детина. Он нагнулся над Романом, приоткрыл ему рот и влил в горло дурно пахнущий матовый раствор. Затем он повернул щеколду замка и сел напротив, принявшись ждать, когда лекарство подействует. На наблюдавшую осоловевшими глазами за его действиями привалившуюся спиной в угол девушку он не смотрел, словно её и не было в купе.
***
— Я не знал, что именно вы подмешиваете в коньяк, поэтому, уж извини, подменил бутылку на аналогичную, но со своей добавкой. Ты знаешь, как неудобно таскать с собой десять разных бутылок? Вы бы в своей шайке определились бы хоть с одной маркой… — через полчаса Роман и мужчина посадили девушку ровно, подперев её безвольное тело с обеих сторон чемоданом и подушками. — Олег Фёдорович, что с её попутчицами?
— Всё хорошо. Одна девица «отоварила» какого-то бедолагу и вышла на крайней станции, а вторая сейчас «снимает» ещё одного «клиента». Так что нам никто не помешает.
— Это хорошо. Посмотри внимательно, это точно она?
— Она! Только волосы перекрасила, но я по татуировке змеи узнал… — Мужчина ткнул пальцем в предплечье девушки. Роман Петрович, не сомневайтесь.
Роман тяжело поднялся и заглянул в полные ненависти глаза девушки.
— Маша, смотри, какой у нас расклад выходит. Ты, наверное, не помнишь, но год назад ты очень сильно обидела Олега Фёдоровича. Похитила у него большие деньги и зачем-то подбросила в его чемодан свои трусики. От него ушла жена, — не поверила, что Олег Федорович попал в лапы мошенников, а не спустил «вахтовые» на любовниц. Нехорошо портить другим жизнь: дело — делом, но шутки у тебя дурацкие…
Роман протянул руку, аккуратно снял с девушки сумочку и вывалил содержимое на столик. Тонкие пальцы взяли паспорт.
— Смотри, Олег Федорович, по крайней мере, с именем она нас не обманывала. Колыванова Мария Афанасьева… Мария Афанасьевна, у нас предстоит серьёзный разговор. Чтобы мы тебя услышали, нам нужно дать тебе лекарство… — Роман вернул паспорт на стол, а на него поставил флакон с мутной жидкостью. Такой же, какую недавно здоровяк влил в его горло. — Полную дозировку мы тебе сейчас не дадим, но ты сможешь говорить. Если закричишь, то Олег Фёдорович вырубит тебя и задушит подушкой. Защититься ты не сможешь. А будешь с нами честна и благоразумна, мы дадим тебе вторую половину этого флакона и отпустим с миром. Если согласна, моргни дважды… Вот и хорошо. Олег Фёдорович, будь добр, а то руки до сих пор плохо слушаются…
***
— Ты, рыжий пёс, пожалеешь! За мной Гоген стоит, он вас за такие фокусы из-под земли достанет.
— Мария Афанасьевна, я прекрасно осознаю риски. Если бы они были неприемлемы, меня бы здесь не было.
— Что тебе нужно? И дай попить — горло пересохло.
Мария с трудом качнула головой: язык слушался плохо, но кричать она и не думала. Слишком опасно: бугай был напряжён, в соседних купе никого не было, девушка их проверила на всякий случай перед тем, как зайти к Роману. Пока кто-то прибежит на крик, мужики успеют выполнить угрозы. Почему-то девушка верила: Роман ей не столько угрожал, сколько предупреждал о последствиях. Как взрослый предупреждает маленького ребёнка, что если тот прикоснётся рукой к горячей плите, то обожжется.
— Я в курсе о вашей банде, знаю о ней почти всё, — Роман отвернул крышку полуторалитровой бутылки с водой и аккуратно напоил её. — Но меня интересуют два обстоятельства, которые пока от меня ускользнули. И вы мне их проясните. Первое, — кто наводит вас на «клиентов» при деньгах? Второе, — где вы храните свой «общак», и как к нему добраться?
— Ты что, из полиции?
— Нет. Даже не близко. Я не врал, когда рассказывал о себе. Правда, это было в… другой жизни, которой больше не существует. Но я не работаю на государство, и до ваших делишек мне особого дела нет. Меня интересуют деньги Гогена.
— Он тебя похоронит… А потом и меня, если я тебе расскажу.
— За себя не переживайте. Ближайшие две недели вы проведете на свежем деревенском воздухе, под неусыпным присмотром Олега Фёдоровича. Нет, ничего такого не подумайте, но по хозяйству вы ему поможете… в качестве платы за проживание. А через две недели вам уже некого будет опасаться.
— Ты же обещал меня отпустить?…
— Конечно, отпущу. Через две недели вы будете полностью свободны. Точнее, вы можете попытаться сбежать и раньше, но тогда ваши документы и несколько заявлений тут же окажутся на столе у прокурора, вместе с неопровержимыми доказательствами вашей причастности к ряду нераскрытых смертей по области, а ваши точные приметы — в федеральном розыске.
— Ты блефуешь! Я никого не убивала! «Жмуриков» ты на меня не повесишь!
— Конечно, вы никого не убивали. Но улики будут говорить об обратном, а прокурорам тоже нужно закрывать «висяки». Из старой жизни у меня остались некоторые связи, которыми я бы очень не хотел пользоваться.
— Сво…!
— Мария Афанасьевна, не ругайтесь. Это вас портит.
— Да пошёл ты! Не буду ничего говорить.
— Тогда я всё равно добуду информацию у ваших подельниц. Схему с Олегом Фёдоровичем мы уже отработали, а девушек, которые с вами были, он сфотографировал. Рано или поздно кто-то из вас мне всё расскажет, но во власти Олега Фёдоровича вы проведете уже не две недели, а полгода или дольше, — смотря, сколько нам понадобится времени на повторение сегодняшней операции, — и исключительно под действием состава, который мы недавно употребили.
— Какая же ты …! …! …!
— Мария Афанасьевна, выговорились? Продолжим. Тоже самое вас ждёт, если вы мне соврёте.
— Я тебе расскажу, а потом меня Гоген на ремни пустит…
— Вы плохо слушаете. Соберитесь. Через две недели ваш… начальник… не будет представлять никакой угрозы. Об этом позаботятся, ведь я тоже не спешу покинуть этот грешный мир.
— Ты гарантируешь?
— Мария Афанасьевна, я вам гарантирую это своей жизнью. Если мой план не сработает, ваш начальник сперва доберется до меня, а до вас — это как ему ещё повезёт. Россия большая. Если через две недели Олегу Фёдоровичу позвонит наш общий знакомый и сообщит о моей гибели, он вас отпустит. Но предупреждаю сразу: в этом случае в город вам возвращаться будет нельзя. Поэтому возьмёте у Олега Фёдоровича небольшую сумму денег и уедете куда подальше. Но никому не сообщайте, куда.
Девушка глубоко вздохнула и минуту смотрела в спокойные и наполненные решимостью глаза Романа. Почему-то она ему верила. Подсознательно понимала: или он достигнет, чего хочет, или погибнет при попытке. Но не сбежит при первых трудностях. А в людях девушка ошибалась редко.
«Тебя только что обвели вокруг пальца, разбирается она! — осадила себя Мария. — С другой стороны, какой у меня выбор? Сбежать? Как и куда? Гоген не станет меня защищать, скорее уберёт, так как «засветилась»…»
— Чёрт с тобой! Расскажу! Но пообещай, что этот твой Олег меня и пальцем не тронет… Я — приличная девушка, и подстилкой не буду!
— Да что ты несёшь! — возмутился бугай. — Не собирался я ничего с ней…
— Я обещаю. Если Олег Фёдорович вас обидит, я отыщу его, где бы он ни спрятался.
— Верю, — Мария опустила голову. — Тебе верю…
***
Больше месяца Роман провёл, катаясь в поездах дальнего следования, идущих через Нижний Новгород, пока Олег Фёдорович опознал свою обидчицу. Поэтому он был искренне рад, что в ближайшее время о мерном стуке колёс можно будет забыть. Как только поезд тронулся, оставив Романа на сельском перроне, он достал смартфон, по памяти набрал цифры номера, которого не было в «контактах», и дождался ответа.
— Приветствую. Извини за поздний звонок. У нас всё получилось… Наконец-то я перестану жить в поездах… Ты даже не представляешь!.. У нас появились небольшие трудности. Я думал, всё будет попроще… Девушка сказала: Гоген разделил «общак» на три части. Первая хранится в съёмной квартире, один из ключей от которой хранится у неё в квартире, две другие — у наводчицы и у самого Гогена. Где они хранятся, она не знает… Да, верю, — ей невыгодно врать… Договорились. Немедленно выезжаю. Но, уж извини, вернусь на автобусах, — мне теперь надолго этих поездов хватит. Так что в городе буду послезавтра… Нет, я сам доберусь… У тебя всё готово? Вот и отлично! Теперь-то мы их достанем. Настало время настоящего веселья!..
Спасибо, что прочитали первый эпизод захватывающей истории Романа Петровича Монахова. Продолжение выйдет в самое ближайшее время. Чтобы не пропустить, обязательно подпишитесь на Дядюшкины рассказы.
Вам также понравится:
*Любое копирование и использование текста без ведома автора запрещено. Рассчитываю на понимание.