— Если ты подашь на развод и раздел имущества, то он отсудит половину вашей квартиры и твоей машины. А твой «Лексус» — это не его китайское ведро. Да и жилплощадь в центре дороже, чем весь его деревенский дом вместе с участком. Наши квартиры тоже на вас записаны, так что на них он тоже может претендовать.
На следующий день после побега мужа Жанна собрала детей на семейный совет в ресторане поближе к дому. Дети отпросились с работы и пробрались сквозь привычные пробки в многострадальный Красносельский район. Заведения в центре столицы редко пустовали, а в рабочее время от мамочек с детьми и решивших передохнуть за чашечкой кофе легкомысленных подружек не было отбоя. Семья с трудом нашла свободный столик в самом углу.
— Да ты знаешь, сколько денег было вложено в акции?! — Дети никогда не видели Жанну настолько потерянной и, одновременно, озлобленной. Всё вокруг её раздражало, особенно почему-то бегавшие по ресторану детишки.
— Ну сколько? Миллионов семь — восемь? Допустим, на сбережения он купил землю и построил дом. То есть их уже не вернёшь. А деньги от продажи акций не стоят потери половины наших квартир.
— Куда он их запрятал?
— Может, просто перевёл в другой банк или к другому брокеру?
— Мам, да без разницы. Всё равно три квартиры и твоя машина стоят дороже. Если подашь на развод, то мы лишимся всего. А он построит себе новый дом где-нибудь в другом месте. А, может, и этот себе оставит, а наши квартиры продаст, чтобы разделить совместно нажитое имущество.
— Так что же, ничего не делать? Умыться и простить предательство?
Над столом повисла неловкая пауза, которую нарушила Оля:
— Да что вы набросились на него? Ну, решил он осуществить свою мечту. И Бог бы с ним. Пусть живёт в своей глуши, раз ему так нравится. Будем к нему внуков привозить на лето. В конце концов, он на это сам заработал…
— Глупость несёшь! — Жанна резко оборвала дочь. — Это мы заработали, а не он. Это мои, — в смысле, наши общие, — деньги! Он не имеет права ими распоряжаться, не посоветовавшись со мной! Господи, вот же уро…! Неужели ничего нельзя сделать?!
— Ну, вот он своей частью и распорядился, как захотел, — окрик матери на девушку не подействовал. — А нам оставил другую, большую часть. Ты бы лучше съездила к нему, посмотрела, как он жить-то собирается, всего ли ему хватает. Всё же муж…
— Объелся груш! Да после того, как он бросил меня на произвол судьбы, ушёл с работы и забрал все деньги, я видеть его не хочу!
— Видно, долго продумывал, — Кирилл произнёс то, о чём Жанна думала всю ночь. — Хитрый подлец!
***
Всю жизнь Иван старался для других: брался за любую работу, за которую платили. Выбирать не приходилось: после развала Страны Советов время было тяжелое, выживали как могли. С середины «нулевых» стало полегче, и Иван устроился на неплохую, но нелюбимую работу в одну из московских крупных компаний.
Он трудился честно, за что очень быстро поднялся по карьерной лестнице на несколько ступеней, но не так высоко, как мог бы, если бы трудился чуть менее честно. Но Ивана всё устраивало: работа не приносила удовольствие, только зарплату заметно выше средней для столицы. Денег хватало и на покупку недвижимости, и на безбедную жизнь. Оставался даже небольшой излишек, который Иван откладывал.
Дети уже выросли и выпорхнули из родительского гнезда, рвать жилы ради них больше не имело никакого смысла. А самому Ивану много было не нужно: чистая рубашка, выглаженные брюки, простая еда и немного бензина, чтобы добраться до работы и обратно.
Но жить без цели Иван не привык. И однажды, стоя в утренней пробке, он вспомнил старую мечту, — даже не мечту, а фантазию, мимолётный, но красочный сон, — о которой за ежедневной бытовой рутине благополучно позабыл. А как вспомнил, то уже и не мог вернуть её в тёмный чулан памяти, где она покоилась долгие годы. Свой простой дом в глухой деревне подальше от шумного города, — как тот, в котором он с жил с родителями до армии.
Иван долго выбирал подходящий участок, главными преимуществами которого были пара прудиков в пешей доступности, небольшой лесок и отсутствие шумных шоссе, проходящих через забившуюся в транспортный тупик деревеньку. За землю Иван не торговался, оплатил столько, сколько попросил ошалелый от свалившегося счастья паренёк, последние пять лет безрезультатно распродававший бабушкино наследство.
Год понадобился, чтобы строительные бригады снесли почерневший и покосившийся, пропахший плесенью и пылью, древний сруб и выстроили небольшой, но аккуратный и комфортный домишко, которому Иван радовался будто ребёнок, открывающий новогодние подарки под ёлкой. Коллеги устали от просмотра каждого строительного этапа, а супруга выучила названия всех инструментов и материалов.
Жанна на строительной площадке не появлялась, полагая, что муж впал в какой-то из кризисов среднего возраста и строит себе дачу. Её смущали только неудачное расположение участка и скромные размеры получавшегося дома. Но жить привыкшая к московскому комфорту женщина там не собиралась, а потому махнула рукой на иванову блажь. «На красный Феррари денег не хватило, вот и развлекается, как может», — шутила она в кругу звонких подруг.
Жанна заподозрила неладное только тогда, когда Иван впервые отказал дать деньги сыну на покупку зимних шин, затем — добавить дочери денег на оплату дорогой заграничной поездки. Жанна от недоброго предчувствия отмахивалась, пока однажды Иван не заявил, что на ежегодную поездку на острова денег у них сейчас нет.
Тут уж Жанна молчать не стала и закатила молчавшему мужу настоящую истерику. Дом — домом, но ежегодную традицию она нарушать не хотела. Впрочем, её ругань и крики на продолжившего невозмутимо пить чай с печеньем Ивана не подействовали, и, обиженная, она ушла спать. А Иван помыл за собой посуду и ушел в гостиную, где в последний год по вечерам читал блоги деревенских жителей и записывал в толстую тетрадь советы от изобретательных сельчан.
***
— Все, Жанна, поехали смотреть дом!
Лоснящийся от удовольствия и капель выступившего пота Иван распахнул входную дверь. Его глаза светились юношеским задором, а губы растянулись в озорной улыбке. Он не стал ждать , пока на первый этаж спустится медлительный лифт, и, как мальчик, вбежал на восьмой этаж по лестнице.
— Собирайся! Да вещей побольше возьми, мы на несколько дней. Надо же опробовать домик!
— Сегодня среда, да и вечер уже. Куда ты собрался-то?
— Собирайся, — Настаивал Иван. — Утром напишешь начальнику, что приболела.
— А твоя работа? — Жанна часто сказывалась больной и оставалась дома, когда нужно было что-то сделать по хозяйству или когда было просто лень. Должность у неё была невысокая и ненужная, платили за неё мало, а потому начальник смотрел на «свободный график» подчинённых сквозь пальцы. — Ты же никогда не пропускаешь…
— Я уволился, — не раздеваясь, Иван вытаскивал из шкафа свои вещи и небрежно, комком, бросал их в вытащенный с антресоли чемодан.
— Ты… Ты что сделал? — Финансовое благополучие их семьи, да и семей, которыми успели обзавестись дети, держалось исключительно на зарплате Ивана. Даже мало-мальски похожую по уровню потребления жизнь, Жанна на свою зарплату позволить никогда бы не смогла. — Ты шутишь? Ваня, посмотри на меня! Скажи, что ты пошутил! — Потребовала она от его спины. — Зачем?
Иван застегнул чемодан, разогнулся и с удивлением посмотрел на супругу.
— Как зачем? Из деревни добираться в центр Москвы будет слишком долго и неудобно. Мне такая работа не нужна.
— Как из деревни? А на что ты собирался жить? — Жанна хотела сказать «мы», но осеклась.
— В соседнем посёлке есть неплохой детский садик. Я уже договорился. Через неделю выйду сторожем.
Жанна не знала, сколько зарабатывают охранники детских садов в глухих и застывших по уровню комфорта где-то в середине «восьмидесятых» посёлках, но что-то ей подсказало: очень немного, по сравнению с отличной столичной зарплатой, от которой Иван, не посоветовавшись с ней, так легко отказался.
— Я никуда не поеду, на ночь глядя! И ты тоже! Ваня, да послушай же ты меня!
Жанну захлестнула детская обида. Внезапное поведение удобного и тихого мужа казалось ей нереальным и дурным сном, из которого она хотела поскорее выбраться. Она незаметно ущипнула себя, но это не помогло развеять сюрреалистическое наваждение. Всегда кроткий, спокойный, рассудительный и советовавшийся с ней по каждому вопросу заведённый Иван рыскал по дому и собирал рассованные по самым дальним углам немногочисленные пожитки. Её вещи, царственно занимавшие восемьдесят процентов жилого пространства, он не трогал.
— Дело твоё. А я поеду. Надо же опробовать, как это: ночевать в собственном доме…
— Давай хотя бы подождём до выходных, — Жанна сменила тон и подошла к мужу. — А завтра позвонишь на работу. Скажешь, что передумал. Ты — ценный сотрудник, они возьмут тебя обратно.
— Зачем? — Иван с недоумением посмотрел в глаза супруге. — Я уже устроился на новое место.
— А ты обо мне подумал? — Она держалась, сколько могла, но сохранить лицо не вышло, и Жанна сорвалась в истерику. — На какие деньги мы поедем отдыхать, на какие — покупать одежду? Сколько сельские охранники получают? Их месячной зарплаты нам и на пару дней не хватит! А ты о наших детях подумал? Кто им поможет? Скоро внуки пойдут, а ты только о себе и своём дурацком доме думаешь!
— У нас всё, что нужно, есть, — улыбнулся Иван. — Не обязательно отдыхать за границей. Знаешь, какие в деревне красивые места? Там есть озёра, даже с песчаным пляжем. Лес, полный грибов. И участок у нас большой, всегда есть, чем заняться. Соседи, кстати, очень милые люди, — летом возьмут нас порыбачить на лодках. У Дмитрича есть одна запасная лодка, он за зиму обещал её подлатать. Без отдыха не останемся. А дети уже выросли. Мы им дали всё, что нужно. Пусть сами жизнь устраивают.
— Ты — эгоист! Я никуда с тобой не поеду, и точка!
— Договорились. — Осмотрев чемодан и три пакета, в которые вместились все пожитки человека, который долгие годы получал высокую московскую зарплату, согласился Иван. — Приезжай на выходных, если захочешь. Буду рад.
Он подхватил пожитки и поспешил прочь. Из окна Жанна видела, как муж уложил вещи в багажник, сел за руль и аккуратно выехал со двора.
Жанна отказывалась верить в происходящее. Пару часов она просидела у окна, надеясь, что это всё окажется дурной шуткой, и Иван вернётся, войдёт в дверь и рассмеётся. А она устроит ему райскую жизнь. Женщина подбирала слова, которые помогли бы ей побольнее отомстить неудавшемуся стендаперу. Но Иван не вернулся.
На третий час женщина перетекла в кабинет, взяла телефон и открыла приложение банка, где лежали сбережения мужа. «Их совместные сбережения!», — тут же поправилась она.
На счетах оставалось пятнадцать тысяч, которые Жанна собиралась потратить завтра на обновление осеннего гардероба. «Вот же сво…!» Понимая, что она обнаружит, женщина нажала на иконку брокерского приложения, где Иван, — «они вместе!» — покупал ОФЗ и акции «на чёрный день».
Привычной двойной аутентификации не было, и Жанна без проблем и дополнительных СМС зашла в личный кабинет. Зачем-то Иван отменил механизм дополнительной безопасности. Брокерский счёт оказался пуст.
— Да ты издеваешься?! Вот же пи….! Ты меня кинул!
***
За год, прошедший с побега из квартиры, Иван ни разу не появился в городе. Да и зачем? В деревне было тихо и покойно, а небольшая зарплата охранника полностью покрывала простые потребности уставшего от городского шума, суеты и карьерной гонки Ивана.
С тех пор, как он уехал в армию и навсегда покинул родительский дом, Иван никогда не был так счастлив и умиротворён. Всё вокруг ему нравилось, от всего он получал неизвестное раньше удовольствие. Грязные грядки, на которых росли требовавшие ежедневного полива овощи. Осенняя распутица, которая вынудила его обзавестись высокими сапогами с тёплой войлочной подкладкой. Снежные заносы, которые ежедневно приходилось расчищать вручную. И даже весенние лужи, в одной из которых намертво завяз автомобиль, и его пришлось вытаскивать всей деревней.
Жанна позвонила всего пару раз, но трубку он не брал. Чтобы понять настроение и обиду супруги, хватало ядовитых сообщений, которыми она без устали осыпала его телефон весь год. Однажды позвонил Кирилл и сухо поздравил отца с днем рождения. От теплоты, которую сын источал, когда прежде просил у отца финансовой помощи, не осталось и следа. Впрочем, Иван ни на кого не обижался.
А вот Ольга вместе с мужем периодически гостили в деревенском доме. Мужик ей достался крепкий, молчаливый, спокойный и понимающий. С Ольгой никогда не спорил, голос не повышал. Без просьб помог тестю наколоть машину дров на зиму, починил доставшийся от предыдущих хозяев покосившийся сарай. Вместе с тестем он периодически сидел на крыльце, молча глядя на закатывающееся солнце, и думал о чём-то своём. Иван был ему рад. Однажды зять обмолвился, что уже давно не был в родной деревне, — в последний раз, когда провожал в последний путь матушку.
Спасибо, что прочитали рассказ «Домик в деревне». Ставьте лайки и подписывайтесь на Дядюшкины рассказы.
Вам понравится:
*Любое копирование и использование текста без ведома автора запрещено. Рассчитываю на понимание.