Взъелись на меня в Каспийском высшем военно-морском училище им. С.М.Кирова командир отделения и старшина роты. Взъелись и ели поедом первый и второй курс. Мне не повезло, и на втором курсе командир отделения стал старшиной роты, а старшина роты заместителем командира роты.
Они у нас со старших курсов и о них нужно писать отдельно. Командир отделения Толик Денисенко был среднего роста, утлые плечи, худощав…Разве только усы, да изъеденное оспой лицо выделяли его среди остальных. Учился он ближе к хорошему. Не сказать, чтобы он был глуповат, но в целом он был сер.
Старшина роты Саша Пыхарев был глупее. У него было большое брюхо, узкие плечи и заплывшее салом лицо. Он был похож на пингвина. Саша носил обвислые усы, и это их сближало по внешнему виду с Денисенко.
А его свиные глазки, когда он кряхтел,становились еще меньше и делали в это время его похожим на племенного борова.
В училище он пришел с тральщика, с должности старшины команды минеров, поэтому считал себя бывалым моряком. Хотя на флоте скептически относятся к минерам, считая их туповатыми.
Хотя главком ВМ РФ сейчас из командиров тральщиков, но я до конца не могу судить, насколько характерны для него качества минера. Оставлю это на суд читателя.
Мое поведение: обсуждать требования уставов с ними, независимость и отсутствие склонности куда-нибудь «лизнуть» бесило их обоих, поэтому они прямо преследовали меня.
Стоило мне не пристегнуть гюйс или сунуть руку в карман, я сразу же наказывался нарядом вне очереди. В то время допускалось, чтобы в наряд солдат или матрос наряжался через сутки, поэтому Денисенко с Пыхаревым стремились, чтобы я стоял через день.
Однажды я сказал в старшинской, что им меня не сломить и это их сильно взбесило.
«А при чем, здесь гайморит,- подумаете Вы. Скорее всего хуже стоять дневальным из-за геморроя и, наверно, я ошибся. Нет, это была шутка, когда однажды Сергей Ветров на футболе ошибся и сказал: Ты вместо мяча ударил мне прямо по гаймориту.
Так вот на медицинской комиссии в конце учебы в казанском суворовском военном училище мне вынесли суровый приговор: «Гайморит и в связи с этим вы не можете поступать в морское училище».
Это ошеломило меня, и я не знал от отчаяния, что мне делать. Положение мое, казалось, было безнадежным. Помог случай. Меня вызывал молодой начмед СВУ майор Коваль и сказал: - Мы не будем Вам портить биографию, а себе показатели, поэтому указывать, что у Вас гайморит мы не будем.
При этом он просто стер запись карандашом на бланке медкомиссии: «Каспийское высшее военно-морское им. С.М.Кирова училище» и молвил:
-Напишешь сам, чтобы никто не видел, карандашом на этом месте любое военное училище, кроме военно-воздушных, военно-морских и воздушно-десантного. Ясно?
-Ясно,–ответил уныло я и вышел из кабинета председателя медкомиссии, где мы разговаривали с майором Ковалем.
Найдя укромное место на подоконнике, я карандашом написал на бланке медкомиссии то же самое, что и было. Сдал бланк и забыл. За сутки до отправки из суворовского училища из г.Казани в город Баку, в высшее военно-морское училище, меня вызвал в канцелярию командир роты подполковник Разуваев Иван Григорьевич.
-Вы, суворовец Ерохин, преступник! Вы подделали документы, вы сделали подложную запись на бланке медкомиссии.
Целый день меня таскали по инстанциям, а на завтра я уехал в Баку вместе с двенадцатью суворовцами.
И вот, вспомнив про свой диагноз, я решил, что уйду из училища на флот, дослужу до трех лет и пойду в автодорожный институт в Оренбурге. Дело в том, что в Новгороде была большая автобаза. Той автобазой руководил человек со средним образованием. Поэтому, летом тысяча девятьсот семьдесят третьего года, я обратился в медицинскую часть морского училища с рапортом, что у меня гайморит, и я не годен к плавсоставу.
Тогда Начмед распорядился обследовать меня и пропустить через Медкомиссию.
-Вы, Ерохин, симулянт,–изрек мне начмед училища подполковник медицинской службы Иванов, знакомя меня с результатами обследования гайморовых пазух.
-Как это симулянт? –Возмущался я. –Меня же из-за гайморита не хотели направлять в моряки. Потом рассказал ему, что я сделал со своей медицинской анкетой.
-Может быть, раньше у Вас и был гайморит, а сейчас нет. Вы его вылечили.
Я забыл вам рассказать, что гайморит мешал мне спокойно жить. Осень одна тысяча семьдесят второго года была дождливая и ветреная, и меня мучили сильные головные боли.
На занятиях еще терпимо, но уже через час после начала самоподготовки голова трещала, как раскалывающийся грецкий орех. И я уже не мог ничего усвоить. Потом приспособился к боли. На занятиях я старался все усвоить, а за один час на самоподготовке успевал повторить задание на завтра.
А чтобы решить вопрос с головной болью, я еще, не собираясь комиссоваться, осенью на первом курсе обратился к лор-врачу. Мне назначили по очереди несколько процедур: солюкс с нафталаном, электрофорез с новокаином, диадинамические токи и УВЧ. Я посещал санчасть регулярно и очень добросовестно.
- Вы самый примерный пациент, Ерохин, –молвила однажды медсестра физкабинета, на мои регулярные посещения.
Товарищи по училищу, мои одноклассники, видя несправедливое отношение ко мне со стороны старшин, всячески поддерживали меня.
-Да согласись ты, Гриша, скажи им, что они тебя сломили, а сам посмейся над ними, –советовали мне одноклассники, но я не сдавался.
Да и я, если выпадало свободное от наряда воскресенье, старался в выходной отстоять за кого-то из бакинцев. А те, сходив в увольнение в выходные, с удовольствием несли дневальство за меня среди недели. Я пользовался передышкой и учился в будни вместо дневальства.
Неудовлетворённый результатами обследований в санчасти морского училища, я написал письмо начальнику медицинской службы Казанского СВУ, теперь уже подполковнику Ковалю. Через некоторое время я получил от него возмущенное письмо, написанное мелким почерком с обеих сторон на трех стандартных листах.
Красной нитью через все письмо следовало:
-Из-за Вашей выходки с медицинской анкетой Начмед Приволжского военного округа на каждом совещании медиков округа поднимает меня перед всеми начмедами частей округа, и отчитывает за это упущение.
Кстати, не будучи годным к плавсоставу, я прослужил двадцать три с половиной года в плавсоставе и заработал военную пенсию, служа именно в плавсоставе. Вопреки диагнозу–гайморит.
Ну а что старшины курсантов роты? А однажды вызвал меня зам.командира роты главный корабельный старшина Александр Пыхарев и в присутствии старшины роты Денисенко Анатолия сказал: -Ты нас победил! Мы оставляем тебя в покое.
Доучился я второй курс спокойно. А на следующий год у нас уже были другие старшины.
* Вот так-то, уважаемый гайморитчики. Это можно излечить, только нужно терпение и старание!
