Впервые за несколько лет я наконец собрался навестить свою бабушку. Она практически вырастила меня. До самой школы я постоянно жил с ней, пока мои родители геологи мотались во всей нашей необъятной родине. А учитывая, что мое детство пришлось на времена советского союза, то география их поездок, была поистине обширна. Я хорошо помню свое счастливое беззаботное детство: простор и полная свобода! Бабуля моя была простой женщиной, она сама выросла и всю жизнь провела в деревне, поэтому воспитанием особым она меня не донимала. Едва ли я мыл руки тогда, целый день носясь по полям и лугам с другими такими же мальчишками и девчонками. Мы седлали свиней, играя в казаков- разбойников, лазили в самые непролазные чащи леса, воровали у соседей яблоки и ягоды. Даже на местное болото ходили. О нем было множество легенд. Якобы во время войны там погибло много наших и вражеских солдатов- целые отряды. И каждый год, в День Победы их души возносятся над болотом, и оно становится голубоватого оттенка от их свечения. Вот мы и бегали это проверить. Свечения мы никакого так и не увидели, зато сами чуть не увязли в топи.
Что самое интересное: все мы выжили! Никого из нас не подстрелил безумный сосед, у которого мы так любили ворочать яблоки- они у него были самые сочные и твердые. До сих пор я помнил их вкус : кисло сладкий, и душистый аромат. Никто не утонул, когда мы распаренные на солнце сигали с дряхлого моста или крутого обрыва в ледяную воду местной реки с очень быстрым течением и водоворотами. Никто в конце концов не умер от кишечной инфекции! Мы даже никогда не болели! До семи лет я вообще не знал, что такое простуда или расстройство желудка. Но как только родители забрали меня в город- началось… Бесконечная вереница болезней, инфекций и Четр знает еще чего. Я не вылазил из больничных и карантинов, маме даже пришлось уйти с работы и осесть дома со мной- вечно сопливым и болеющим разнообразными хворями. У меня даже аллергия началась на все на свете: шерсть животных, цветения и казалось даже на сам воздух. Хотя возможно так оно и было: городской загазованный воздух явно не оказывал благоприятного воздействия на детский, растущий организм. И все это чудесным образом прекращалось, когда я приезжал в деревню. Поэтому кое как проучившись один год в городской школе, я снова переехал к бабушке в деревню.
На семейном совете было решено, что здоровье ребенка важнее, тем более, что в деревню меня отправили только на несколько лет, и я посещал там начальную школу. Родители решили, что большой разницы в программе начальной школы - нет. И я не слишком отстану от своих сверстников, если до пятого класса буду учится в деревенской школе.
Я подозреваю, что мое слабое здоровье было не единственной причиной такого решения. Моя мама отчаянно заскучала в вынужденном декрете, и томилась в четырех стенах, вместо того, чтобы покорять просторы Алтая или Карелии. Они с отцом были авантюристами и жить не могли без приключений и научных исследований. На этом своем увлечении, а точнее даже страсти- они и сошлись.
Я был совсем не против такого решения, и с радостью отправился в любимую деревню. По родителям я совсем не скучал. Я привык жить без них, бабушки мне хватало с лихвой. Она успешно заменила мне и мать и отца. Тем более, что отец был пол жизни в разъездах. Я даже иногда забывал, как он выглядит, и только фотографии мне об этом напоминали. А мама… она стала такая строгая и нервная, ей отчаянно хотелось бросить эту домашнюю рутину и снова сбежать в бескрайние просторы какой то очередной местности. Я этого, будучи, семилетним ребенком, еще не понимал, но томился от ее строгости и категоричности. «Это нельзя, то нельзя, помой руки, не смотри столько телевизор, сиди ровно!» Вот что запомнилось мне в нашей с мамой совместной жизни. А еще она часто плакала, запираясь в ванной комнате. Я чувствовал, что дело во мне, что это я своим плохим поведением делаю маму несчастной, и очень страдал. В общем, помаявшись так неполный год, родители приняли единственно верное решение- вернуть все как было.
Бабушка очень обрадовалась, и с удвоенным усердием начала баловать меня. Каждое утро меня ждали тонкие румяные блинчики или свежие пироги. ИМИ я и питался целый день, а вечером, набегавшись и успев как следует проголодаться, я уже сам с удовольствием уминал ее суп и второе. Обычно это были простые макароны по флотски или жареная картошка, но ничего вкуснее я в своей жизни не ел. Бабушка садилась напротив и с умилением смотрела, как я за обе щеки поглощаю всю еду, и только успевала подкладывать добавку. Она гладила меня по вихрастой макушке и приговаривала : кушай, касатик, кушай мой родной. Ишь как набегался, богатырский аппетит нагулял. Ай да молодец!» Эти ее бесхитростные похвалы всегда вспоминались мне в самые трудные моменты уже взрослой жизни. Вспоминались и грели душу.
***
Так шли годы. Я рос, а бабушка старела. После 4 класса родители все таки перевели меня в городскую школу, но каждые каникулы я по прежнему проводил в деревне. Именно там была моя настоящая жизнь! Настоящие друзья, приключения, даже первая любовь. А в городе оставалась только учеба. Скучная учеба и прочие обязанности. А в деревне- вот там настоящая жизнь и пьянящая свобода! Когда несешься с горки на старом аисте со сломанными тормозами, когда в реку с моста солдатиком, или еле уносишь ноги, сигая через заборы, с ворованными яблоками, спрятанными в майке. Всё с мной случилось именно здесь: первая сигарета - как сейчас помню, это была самокрутка без фильтра, первый глоток портвейна, с тремя семерками на бутылке, первая драка и поцелуй… да дрались мы там не на жизнь, а на смерть. Деревня на деревню, используя разные подручные средства, типа бутылки с отбитым горлом, а иногда и настоящие ножи или вилы. Как ни странно: и тогда я выжил, и даже ни разу серьезно не был ранен. Только однажды пробил ногу зубцом от грабель, когда играли в футбол, но это уже было по моей вине. Не знаю кто оставил эти грабли на поле и с какой целью. Бабушка даже тогда сильно не ругалась. Видимо, в ее картине мира именно таким и должно быть у ребенка нормальное детство.
Еще когда меня больного, после года в городе, привезли родители, она очень злилась и ругалась на них:
- залечили мальца так, что чуть калекой не стал!- ворчливо говорила она.
И я в душе был с ней полностью согласен. ***
Весь пятый класс и все последующие учебные годы я считал дни, когда уже будут каникулы. На осенних, весенних и зимних каникулах, не говоря уже о летних, я ехал к бабушке. Сначала меня возили родители, а лет с 12 я начал сам ездить на электричке, а потом со станции часами ждал рейсовый автобус. Старая , разваливающаяся прямо на ходу буханка доставляла меня к местному продуктовому магазинчику, прямо за ним и находилась автобусная станция. Бабушка старалась встречать меня, но она до последнего работала, и не всегда могла отпросится. Работала моя бабушка ветеринаром, работы всегда хватало. Помимо основной работы на животноводческой ферме, она ходила и на частные вызовы. Почти в каждом деревенском доме было хозяйство с коровой и свиньями. Не говоря уже о птице: гусях и курах. Собак и кошек лечить было не особо принято, это вам не город, но изредка случались и такие вызовы. Бабушка работала и на пенсии, она была очень гордой, несмотря на свою простоту. И денег брать у детей категорически отказывалась, наоборот- она всякий раз пыталась всучить мне какие- то деньги, когда я возвращался в город. Их я тратил обычно на чипсы и колу, которые моя мама категорически не признавала и деньги на них давать отказывалась. Поэтому я благоразумно прятал Бабушкины деньги в потайной карман рюкзака. А потом уже тратил их по своему усмотрению. Родителей не было дома неделями, поэтому контролировать мое питание было некому. Лишь изредка, раз в неделю, ко мне заходила мамина мама, моя вторая бабушка. В отличие от « основной» она была библиотекарем, очень интеллигентной и образованной, и доставала меня своими нравоучениями. Мне бы и в голову не пришло рассказать ей что либо о своих деревенских приключениях. Боюсь, бабушку тут же хватил бы удар, от которого она бы так никогда и не оправилась. Ее тоже тяготили эти еженедельные посещения, она воспитывала меня не « от души», а словно по своему очередному справочнику или пособию. Поэтому особой близости у нас с городской бабушкой никогда не было. Да и с родителями тоже, поэтому весь учебный год я чувствовал себя словно гостем в не самом гостеприимном доме. А в деревню уже ехал как к себе домой, к своей бабушке, к своим друзьям и приключениям! К своей Алене….
***
Аленка моя подруга и первая любовь, не приезжала , как я на каникулах, а постоянно жила со своей бабушкой там. Ее бабка полуслепая ворчливая старуха, тоже не ограничивала ее передвижения, и мы ночами шлялись где ни попадя. Отца Аленки никто не знал, мать у нее была гулящая, непутевая. Много с кем путалась в своей деревне и соседних. Она пила и в конце концов умерла в пьяной драке, когда Аленке не было и трех. Растила ее бабушка. Как у такой уродливой женщины могла появится такая красивая внучка- я понять не мог. Маму своей подруги я видел на фото. Та тоже была очень красивая: русоволосая, с русалочьими зелеными глазами - она весело смотрела прямо в объектив фотоаппарата. Бабка же была маленькая, сморщенная, с лицом, похожим на засушенный урюк, и очень вредная. Тогда я еще в силу возраста и юношеского максимализма, не понимал, что возможно и она когда- то была красивой, но прожила очень тяжелую жизнь, полную тяжелой работы и горя. Она похоронила мужа и дочь- что может быть страшнее. Да и за подрастающей внучкой стрекозой нужен глаз да глаз! Вот она и согнулась и состарилась так рано.
Да и поговаривали местные сплетники, что связалась дочь ее с каким то уголовником, который вроде сбежал из сибирской зоны, где сидел за страшные преступления. Он то ее и зарезал в приступе пьяной ревности.
Муж у бабки тоже пил по черному и лупцевал жену и дочь чем придется. А потом сгинул где то. Может утонул на болоте, а может она его порешила, не выдержав побоев. Никто точно не знал, но болтали многое. Вообще это была темная семейка, нехорошая- как говорили местные. И бабушка моя была против, чтобы я связывался с Аленой. Да кто ж слушает в таком возрасте старших, особенно когда влюблен. Особенно когда девушка так ошеломляюще красива.
Не знаю какие там у Алены были гены, но казалось, что она дитя богов. Настолько красивая она была. Огромные миндалевидные глаза, как у мамы, аккуратный прямой носик и идеальной формы рот в форме лука Амура. У нее была лебединая шея и вообще все конечности тонкие длинные и гибкие, как у неземной нимфы. Длинные, ниже пояса, русые волосы переливались на солнце. Ее высокая, но очень хрупкая, как Фарфоровая статуэтка , фигурка двигалась легко и грациозно. Прямо таки с какой то неземной грацией. Она вся казалась существом из иного мира, где нет нечистот и зла. Где растут только благоухающие прекрасные цветы, на которых садятся сказочные не менее прекрасные бабочки. А вот клещей и прочих мерзких кровососов там просто не существует.
Такой была моя Аленка. Такой я ее и помнил всю жизнь. И больше таких красивых людей я в своей жизни не встречал никогда. Хотя по своей сфере деятельности много путешествовал и видел очень много красоток.
Работал я фотографом, и был вполне востребованный и известный, особенно в так называемом фэшн мире, это съемки для модных журналов. Видел я, как вы понимаете, очень много всеми признанных красавиц, и на одной из них даже успел жениться, а потом развестись, со многими просто спал. Но ни одна из них не могла сравнится с моей Аленкой.
Правда ее дурные гены все же дали о себе знать. С самой юности девушка пристрастилась к спиртному, за что ее нещадно лупцевала бабка, и Аленка ходила вечно вся синяя. И характер у нее был прескверный. Истеричная, капризная, и при этом очень злопамятная- вот какой она была. Но я молодой дурак , переполненный гормонами и ослепленный любовью, этого не замечал. Мой мозг менял минус на плюс, например: капризы казались мне милыми, а истеричность- признаком Страстной натуры . Ну вы сами знаете как это бывает, когда ты влюблен и как следствие слеп как крот и глуп как пробка.
***
Мы начали жить вместе когда нам едва исполнилось 16. Бабушка моя поохала попереживала, но смирилась. Бабуля моя была простой женщиной, но мудрой. Она знала, что любое ее сопротивление такому решению вызовет противоположный результат. А аленкина бабка так вообще была не против, она даже уступила нам большую комнату в своей хате. Сама она родила уже в 16- говорила она. У нее был старший сын, который жил и работал на Севере, и был вполне благополучным человеком. Хоть где то ей повезло! Жили мы как кошка с собакой, ведь оба, по сути были совершенными детьми, и знать не знали о простых правилах семейной жизни, без которых ну никак не обойтись. Не знали, что нужно уступать, слушать и слышать друг друга, стараться сглаживать острые углы… конечно, в основном этим должны заниматься женщина, но Алена была упрямым и эгоистичным ребенком. Возможно, это была даже не ее вина, а подарочек от родителей, которые только и делали, что бухали, сидели в тюрьме, а выйдя снова принимались за старое… Да и подсказать ей было некому как себя вести. Не бабка же ее будет учить этому, которая сама, по слухам, мужа топором порешила, а останки его свиньям скормила. Возможно, это были местные легенды и не больше, но зная характер Аленкиной бабки, я вполне мог поверить в эту кровавую жуть. Это было вполне в ее характере и духе. Она вообще была женщина суровая с глазами буравчиками и вечно сжатой ниткой тонких губ вместо рта. Она ненавидела всех : соседей, мужиков, алкашей и трезвенников, нищих и богатеев. Особенно страстно она ненавидела политиков. При этом она не отрываясь смотрела все подряд новостные выпуски, от федеральных до местечковых, и непременно комментировала каждое слово, сказанное этими самыми политиками, так ей ненавистными.
«Ублюдки, на завод идите” - то и дело слышалось из ее комнаты.
Сидит гусь ряженый в галстуке, а сам то! Ну пидарас чистой воды!тьфу!» затем следовал смачный плевок прямо на старый досчатый пол. Люто она этих товарищей презирала и ненавидела, но и жить без них никак не могла. Будто ее ненависть была топливом, на котором и держалась жизнь в ее тщедушном сгорбленном теле…
Мне тоже доставалось. И Аленке. Как-то раз мы с Аленой как всегда поскандалили. Случилось это, как сейчас помню, во дворе. Конечно, такое не забудешь! Ведь ни до ни после - меня никогда не били родители. В нашей семье все решалось с помощью разговоров. Бабуля хоть и была простая женщина и прямая, тоже руку на меня никогда не поднимала. Ну разве что могла подзатыльник дать или ухо покрутить. В общем кричим мы друг на друга, выясняем отношения, тут появилась Архиповна с крапивой в руках и как отходила нас с Аленкой: по заднице, спине и голым ногам. Я был без майки в одних шортах, а Аленка в коротких шортах и лифе от купальника. Мы собирались пойти на речку. Вот такая она была, не женщина, а настоящая фурия! Скорая на расплаву.***
Меня она редко называла по имени, Витей, обычно обращалась: эй ты, или паскудник, если была не в духе. Я привык и даже перестал обижаться. Я вообще удивлялся, как она живет, ненавидя всех на свете. Ведь ненависть разрушает своего носителя изнутри, как рак или еще какая- то смертельная болезнь. Только потом я начал понимать, что эта самая ненависть поддержала в ней жизнь. Это был для нее стимул, чтобы каждое утро вставать с постели.
Еще, как я сейчас понимаю, Архиповна очень боялась умереть, оставив свою внучку без присмотра. Она очень любила внучку, просто не умела показывать свою любовь. Не научили ее, не показали пример. Вот она и любила как умела. Она была ребенком послевоенного времени, застала голод, и больше всего боялась не накормить свою Алену. Она и меня постоянно пыталась накормить. Значит по своему и ко мне была привязана. Тогда же мне казалось, что старая ведьма люто ненавидит меня … Как же глуп я был в молодости. Ведь в этой жизни все не так очевидно, и кроме черного и белого цветов есть множество других оттенков…
**************
Однажды мне приснился сон, даже не сон. Это было похоже скорее на сонный паралич. Об этом я узнал уже намного позже, когда страдал бессонницей и постоянно лазил в просторах интернета, выискивая причины и способы лечения этой напасти.
Мы с Аленкой легли спать. Только я уснул, как кто- то сильно ударил меня по лицу, и я вскочил. Я конечно подумал сразу на бабку, хотя даже она не имела привычки среди ночи врываться к нам в комнату и бить меня, спящего по лицу. Я увидел над собой фигуру молодой женщины. Тогда я подумал, что это сама Алена. Однажды она так растолкала меня среди ночи, и устроила скандал, потому что ей, видите ли, приснилось , что я ей изменяю. Такой вот был у нее характер! Но, окончательно проснувшись, я увидел, что это совсе не Аленка. Это была ее покойная мать!
Она стояла как живая, и сверлила меня своими, полными нечеловеческой ненависти , зелеными глазами. Да я смог и это рассмотреть, потому что тогда, как сейчас помню, было полнолуние, и яркий диск луны все прекрасно освещал. Сама же Алена мирно спала рядом со мной. Ее же мать, точнее ее призрак, стала кричать на меня нечеловеческими голосами: мужскими и женскими, молодыми и старыми. Я помню только несколько фраз: - Оставь мою дочь в покое! Ты принесешь ей только горе. Ты сведешь ее в могилу. Сукин ты сын, уходи, не трожь ее!» Вот примерно что она кричала мне. На полу около кровати спал песик Алены, маленькая декоративная собачка, то ли пекинес то ли еще кто, точно уже и не вспомню, помню только что это была какая то китайская порода. Аленке песика подарил ее дядя, как и модные фирменные вещи и японскую технику. Бабка же была нищая как церковная мышь, и выживала только благодаря помощи старшего сына. Каждый месяц он присылал ей приличную сумму, плюс ее крохотная пенсия- на это и жили они с внучкой.
Примерно раз в год Егор ( так его звали) приезжал к ним один, а иногда и с семьей, и задаривал любимую племянницу одеждой и прочими милыми женскому сердцу вещами. В один из таких приездов он и привез песика. Аленка назвала его Тобиком и считала своим ребенком. Укладывала спать между нами и кормила со стола. В ту ночь тобик к счастью спал на полу. Потому что маленький песик вдруг начал превращаться в какого- то монстра. Это был какой то адский пес, страж самого дьявола, с тремя горящими глазами, жуткой огромной пастью с двумя по змеиному раздавленными языками, и когтями в пол метра. Он царапал пол своими когтями и адски выл, словно стая шакалов.
Тут это адское создание кинулось на меня и схватило за щиколотку. Я почувствовал острую боль, но не мог даже пошевелиться, не то что убежать. Мама же схватила меня своими ледяными руками и начала стаскивать с кровати на пол. Она продолжала кричать, что я ничего хорошего ее дочери не принесу и что я должен уйти. А если не уйду, то она проклянет меня и никогда мне не видать счастья в этой жизни. Собака напрыгнула на меня своим мощным телом и придавила словно катком. Я начал задыхаться, потерял сознание. А когда открыл глаза, все исчезло, но я по прежнему лежал на полу, подушка с одеялом валялись рядом, а надо мной как сомнамбула стояла Аленка, и тянула ко мне руки.
Я начал со всех сил щипать себя, на коже даже проступила кровь, значит это уже не сон. Я начал что то кричать Алене, но она будто не слышала. Постояла так и деревянной походкой вернулась в постель. Значит я во сне свалился с кровати, может ударился ногой об острый угол , вот и боль была. Я посмотрел на свою ногу, там был след . Но не как от укуса, а словно ожог. Нога болела и чесалась. На улице было еще темно, и я, измученный, этим кошмаром, снова погрузился в беспокойный сон.
Там, я снова увидел маму Алены. Такую же молодую и красивую, как она сама. Девушка гладила свой беременным живот и что- то ласково певуче говорила. Следующий кадр: малышка со смешными косичками идет за руку с мамой Алены, наверное это сама Алена в детстве. Они весело смеются. Потом темнота и снова яркий кадр. Девочка зажимает уши руками и плачет, а в соседней комнате ругаются взрослые. Я слышу звуки падающей мебели и ударов. Потом кладбище. Маленькая Алена прижимается к своей бабушке, которую поддерживает высокий мужчина. Я узнал ее дядя Егора. А в гробу лежит ее мама. Уже не такая красивая, со следами порочной жизни на лице, лицо синее, а грудь прикрыта каким то цветастым платком… Я проснулся на том моменте когда закрыли гроб и начали закапывать яму.***
Наутро Алена ничего не помнила о том, как стояла надо мной и тянула руки. Как она меня тогда напугала! Больше ни до ни после этой ночи, она не лунатила.
Потом я спросил у бабки, когда она была в наиболее благодушном настроении и ненавидела всех на свете немного меньше, чем обычно, как именно убили ее дочь. Она сказала, что ударили заточкой в грудь. Хахаль ее убил, и сбежал . Больше его в деревне или окрестностях никто не видел. Но вокруг тайга и леса с дикими животными, поэтому убежать он далеко не мог. Скорее всего его разорвали дикие животные- почти радостно закончила старуха. Я сидел, как громом пораженный…
***
Закончилось всё плохо. Настало время поступать в институт. Я уехал и забыл про свою Алену. Конечно я мог бы взять ее с собой, но уже просто не хотел. Так я устал от наших постоянных выяснений отношений, от ее дикой ревности и выходок. Она постоянно дралась со мной или девушками, которые, как ей казалось, смотрят на меня.
Алена не долго ждала меня и связалась с каким то бандитом из районного центра. Я тогда малодушно написал ей оскорбленное письмо, но в глубине души был рад такому исходу событий. Рад что не пришлось самому выступать в роли подлого предателя, повод сам нашелся. Аленка была гордой, она не стала просить прощения и уехала с ним в город, который находится в получасе езды от деревни. Там она вскоре погибла, полностью повторив несчастливую материнскую судьбу . Этот пьяный ублюдок, с которым она уехала, застрелил ее в припадке ревности. Но к счастью его нашли и посадили. Да он и не скрывался, напился и уснул прямо рядом с телом. Соседи, побеспокоенные шумом выстрела и криками, вызвали милицию( тогда она еще так называлась) и нашли его спящим в пьяном забытии рядом с уже успевшим окоченеть телом убитой им сожительницы. ***
Моя бабушка рассказала мне все это, и сказала, что на похоронах внучки, старуха проклинала почему - то меня, а не убийцу. Бабушка моя тогда очень переживала и просила меня сходить в церковь. Но все времени не было… Работа, друзья, очередные съемки… Да так и прошла жизнь. И не было в ней счастья, лишь его иллюзия. Будто и правда сбылось мамино пророчество… Все мои жены были пустыми, ни одна из моих женщин не любила меня и не родила мне ребенка. Та что модель использовала меня для продвижения в карьере, а когда на горизонте появился кто то побогаче и повыгоднее, сразу помахала ручкой. Другая вышла за меня, как я потом уже узнал от нее самой в пылу ссоры, ради прописки… И так со всеми. ***
Я решил наконец навестить свою бабушку, та стала совсем старенькой и дряхлой, неизвестно сколько ей еще осталось… Так еще и умрет, не попрощавшись с любимым внуком. Я исправно отправлял бабушке деньги, нанимал людей чтобы укрепить крышу- в общем не забывал свою старушку. Но я прекрасно понимал, что нужно ей не это, ей нужно внимание и мое личное присутствие… А эти деньги я отправляю ради своего спокойствия, для очистки совести.
Бабуля уже ждала меня около своей ветхой калитки. Она была такая хрупкая и маленькая. Стояла, кутаясь в свой шерстяной Оренбургский платок, и махала мне своей сморщенной, похожей на птичью лапку, рукой. Мы обнялись и бабушка повела меня на кухню, на ходу причитаю как же я похудел и какой у меня нездоровый вид. Вид у меня и правда оставлял желать лучшего: бессонные ночи и чрезмерное употребление алкоголя не проходят бесследно, оставляя свой несмываемый отпечаток на лице.
Стол бабуля накрыла поистине царский, будто не меня одного ждала, а целую делегацию. Там были и блины и пироги: с картошкой и грибами, мои любимые с детства, харчо и наваристые щи. Стояла и склянка с мутной жидкостью. Видно самогон бабуля приобрела для такого случая. Сама она вообще не пила. Мое сердце сжалось от нежности и благодарности. Такая старая, мучается артритом, а такой стол накрыла. Краем глаза я заметил плошки с разным вареньем. Она так ждала меня, варенье варила, капусту квасила, а я… Я почувствовал себя последним человеком на земле, такой эгоист неблагодарный! Не нашел времени за несколько лет к бабушке съездить. А ведь езды то на четыре часа от силы, на машине и то меньше, если ехать без остановок. У меня все находились дела поважнее, только соберусь, а тут заказ выгодный подгонят, или мероприятие, которое нельзя пропустить, если хочешь оставаться на плаву. А ведь это все такая ерунда! Мыльный пузырь. А бабушка- родной человек, коротает свои дни в одиночестве.
Но была и другая причина , на уровне безсознания у меня был страх возвращаться сюда и столкнуться с бабкой Алены. Я боялся, что она прямо на улице накинется на меня и начнет лупить, собирая местных зевак. А может вообще топором зарубит как муженька своего. Мне было стыдно и страшно столкнуться с ней, призраком прошлого. Мне казалось: она заживо испепелит меня своими глазами буравчиками или прикончит физически. Но самым страшным было бы, если бы она просто посмотрела на меня и начала плакать или обвинять в смерти Аленки. Это было бы просто невыносимо. Вот я и не ехал, отсиживался в городе. И только когда она умерла, об этом мне сказала бабушка по телефону около месяца назад, я сразу и собрался. Подлая я натура…
***
Бабушка рассказала мне все последние новости. Что Архиповна- бабка Алены умерла от остановки сердца, нашли ее соседи только через несколько дней, уже окоченевшую. Несмотря на жаркую погоду, в доме ее было довольно холодно, поэтому труп был практически без следов разложения. Хоронили за государственный счет, потому что с сыном связаться не могли. Он до сих пор не знает о смерти матери. Бабушка каждый день ему звонит, но говорят, что этот номер больше не обслуживается. Бабушка сказала, что ухаживала за могилой Алены. Потому что могила совсем заброшена, ходила она прибираться и к ее бабке. Я тоже решил навестить Алену попросить прощения. Хотя я и не считал себя сильно виноватым перед ней. Я ведь тоже был ребенком как и она. А характер Алены не выдержал бы и буддийский монах. Во всяком случае так я себя успокаивал. ***
Я прилег с дороги подремать пару часов, а потом, не откладывая решил сходить по погост. Пошел пешком, идти было минут двадцать спокойным шагом. Хотелось размять затекшие мышцы с дороги, ведь я пол дня провел за рулем. Впрочем дорога в городе заняла больше времени, чем дорога от кольцевой до самой деревни.
Кладбище встретило меня тишиной, изредка прерываемой вскриками птиц. Кроме меня на погосте никого не было. Я увидел могилу Алены. Странно, бабушка говорила, что смотрит за могилой, а она выглядела совсем заброшенной. И только одна белая Роза одиноко лежала у изголовья. Я вспомнил, что дарил такую розу Аленке на первом свидании. Вспомнил как мы шли за руку, неловко пытаясь придумать тему для разговора. Я тогда от растерянности спросил кем она хочет быть в будущем. Она смеясь ответила, что хочет быть женой олигарха. Когда она увидела мое растерянное лицо, то добавила: ты станешь олигархом, а я твоей женой.» Потом мы шли вдоль реки сцепившись руками, а потом сидели там же, на берегу в обнимку, и любовались закатом над рекой. ***
Вдруг чье то прикосновение вырвало меня из потока воспоминаний. Кто- то похлопал меня по плечу, я вздрогнул и резко обернулся. За моей спиной стояла… Но как!? Там жива живехонька стояла Архиповна, Аленкина бабка. Сумерки скрывали ее бледность и худобу. « В…вы что здесь делаете?»- не своим голосом, запинаясь на каждом слове спросил я. Она не отвечая потянула меня к себе. Когда я встал и оказался с ней лицом к лицу- она прошелестела: в сундуке блокнот, там номер Егора, позвони…» - и растаяла в воздухе. ***
Я проснулся в холодном поту и со слезами на глазах. Это был сон! Значит я не ходил никуда, а проспал все это время. Мне было до слез жаль Архиповну. Она была настолько одинока, что пришла во сне к своему злейшему врагу, чтобы попросить о помощи! Благо, у бабушки был ключ от ее хаты. Ничего не говоря, я взял связку и вышел.
Дом ее находился буквально в ста метрах от нашего. Я открыл дверь и зашел, в нос пахнуло затхлостью и спертым воздухом. Я открыл везде ставни, зашел в нашу, когда- то бывшую с Аленкой, комнату. Немного постоял в дверях, и пошел на поиски того самого сундука. Почему то я четко знал, как он должен выглядеть, хотя никогда раньше его не видел.
Словно Архиповна передала мне свои мысли. Я нашел его в сенях под грудой несезонной одежды и резиновых калош. В нем оказался и блокнот, а в нем на первой же странице и номер сына. Не теряя времени, я набрал Егора и сообщил ему о смерти матери. Объяснил, что месяц почти не могли с ним связаться, а тут бабушка моя прибиралась и случайно обнаружила блокнот. Правду я конечно говорить не стал. Егор горячо поблагодарил меня и сказал, что сегодня же выедет в деревню. Я же с чувством выполненного долга вернулся в дом к бабушке. Завтра же с утра схожу к Аленке, и заодно Архиповну навещу. Теперь мы с ней в некоем роде связаны. Я вроде выступаю в роли ее посланника в мире живых. Я куплю большой букет белых роз, специально съезжу для этого в ближайший город. А бабка, помню, очень уважала настойку и шоколадные конфеты с помадкой. И пусть это устаревший языческий обычай - но я чувствовал, что это будет правильно.
Так я и сделал. Долго сидел у Аленки, объяснял, просил прощения. Прибрался на ее могиле, навестил и Архиповну, оставив той любимые при жизни угощения.
Мне стало гораздо легче, даже идти было легко, как в молодости. Словно на этом погосте я оставил тяжелую ношу , которую таскал на себе все эти годы.
У бабушки я провел несколько недель, и дав обещание приехать скоро опять, с легкой душой поехал в город.
В мою последнюю ночь в деревне я видел Архиповну, она стояла у своей могилы, и дружелюбно улыбалась мне. Даже морщины разгладились на ее всегда угрюмом лице. Я и не помню, чтобы она даже при жизни так кому- то улыбалась… Разве что в молодости, когда шла за руку со своей маленькой дочкой. Но этого я знать не мог.
Вскоре я встретил девушку. Настоящую , я это понял сразу, она не была фальшивкой как все предыдущие , у меня уже глаз был наметан. Мы недавно поженились, и ждем ребенка. Я поверил в Бога и в жизнь после смерти. Поверил и в силу проклятий. Я бы может и не вспомнил эту историю, если бы не такой поворот… Если будет дочка- назовем Аленой. Жена у меня понимающая, она не против. Хотя я ей все честно рассказал. Теперь мы вместе приезжаем на кладбище не реже чем раз в полгода. Жена деликатно ждет меня у входа или в машине. Мы оба с ней понимаем, что присутствие соперницы не понравится Аленке, пусть та уже и давно мертва.