Рассказ "Меня не интересует твоё мнение. Заключение"
Маша растерялась. Она стояла босыми ногами на бетонном полу, не чувствуя холода. Муж продолжал искать полку, хотя Маша знала, что переложила её месяц назад на шкаф в доме, и полки там нет. Она протянула руку с молотком и толкнула дверь.
Георгий уронил что-то на пол, произнёс нецензурное слово и за секунду очутился у двери.
— Нет полки.
— Гоша. Чья это машина?
— Где? — с удивлением спросил он.
— Вон, — кивнула на машину она.
— А, это? Моя.
— Твоя? А почему я о ней ничего не знаю? И на какие деньги ты её купил? Может, нужно было со мной посоветоваться?
Было видно, что вопрос этот был для мужа неожиданным, и ответ на него он не продумывал или продумывал, но сейчас, в условиях стресса, просто не мог вспомнить.
— Меня не интересует твоё мнение, и я не просил заглядывать в гараж. Хочу и купил! — муж повысил голос и попытался выйти из гаража.
Маша под напором отстранилась от двери. Молоток зацепился за ручку двери и вывернул ей руку, Маша отпустила инструмент.
Муж взвыл от боли и запрыгал на одной ноге. Маша просто стояла и моргала.
— Что стоишь? — орал он, — Вызывай скорую.
Приехавший на вызов молодой доктор долго заполнял бумаги, осматривал ногу, обращаясь к Георгию по имени отчеству, но как-то особенно, словно он знал его лично. Сообщил, что лучше сделать рентген, чтобы убедиться в том, что нет перелома. А когда складывал в сумку папку, вдруг быстро выпалил:
— Примите мои соболезнования.
Маша даже застыла на минуту.
— Полина Сергеевна была замечательным врачом и человеком, — добавил молодой доктор и предложил не откладывать поездку в травмпункт, — если нужно, мы заедем к вам домой.
Маша посмотрела на доктора, потом на мужа и сказала:
— Мой муж дома, вы что-то путаете.
Теперь доктор посмотрел на Машу, а потом на Георгия с явным удивлением. Но Гоша опередил, желавшего что-то сказать мужчину. Доктор вышел из дома первым, а Маша встала, заслонив собой дверь.
— Значит, моё мнение тебя не интересует? Когда ты собирался мне сказать? Когда? Или, я так полагаю, никогда теперь?
— Ты не поймёшь?
— Что я не пойму?
— Она лучше тебя... была!
— Лучше? Тогда почему сейчас ты со мной, не с ней? Чем я заслужила это молчание и этот обман? Я стояла там..., а ты бегал, суетился у гроба, а все обсуждали... О Боже! Они, действительно, обсуждали меня, а я стояла и хлопала глазами.
— Я вернусь и мы поговорим, — прервал он её.
— О чём? Я не хочу больше тебя видеть! — Маша схватила коробку с гвоздями и, размахнувшись, кинула в мужа.
Он не успел достаточно уклониться, и с десяток гвоздей ударились об него. Георгий сжал кулак, скривился, но сдержался.
Когда карета скорой помощи отъехала от дома, Маша разрыдалась в голос. Мир вокруг рухнул. Мечты, желания, да всё, буквально всё, валялось где-то внизу, словно эти разбросанные по полу гвозди.
Когда взявшие верх эмоции чуть поутихли, Маша умылась и принялась собирать вещи. Больше оставаться с предателем в одном доме у неё не было никакого желания.
Мария схватила сумку и стала скидывать в неё бельё, брюки, футболки. Собрала необходимые документы, взяла все наличные деньги, что нашла, и вышла на крыльцо.
На улице шёл снег. Поражала тишина вокруг и спокойствие этих ледяных капель. Как же они не спешили падать на землю. Летели раскованно и свободно. Словно считали, что имеют в своём распоряжении вечность.
Маша подняла голову к небу и глубоко вдохнула свободный воздух. Сделала ещё вдох и ещё.
Снег шёл в обратную сторону. Он не спускался привычно с неба на землю, а, словно боясь коснутся тверди, плавно улетал вверх, подхваченный лёгким ветром. Он показывал ей, стоящей на крыльце, что даже то, что кажется невероятным, возможно.
Дом Ольги Вячеславовны с крыльца не было видно. Но именно о ней подумала Маша. Больше ей идти было некуда. Объясняться с сыном сейчас не хотелось, а на отель свободных денег не было.
— Маша, что случилось? — старушка открыла дверь не сразу.
Мария была почти без сил только и смогла выдавить из себя:
— Можно у вас переночевать?
— Проходи, конечно.
Чайник закипел во второй раз, а Маша всё никак не могла успокоиться и рассказать, что произошло.
— Обманул всё-таки? — спросила сама Ольга Вячеславовна и пододвинула к себе чашку.
— Да.
— А я почему-то так и думала. Я видела, как Георгий несколько раз приезжал за рулём той самой машины, привозил Полину, а потом шёл домой. Не говорила тебе, боялась. А уже, когда слухи по посёлку поползли, да соседка приходила, сомнений не осталось.
— Сознался он, Ольга Вячеславовна. Так и сказал, что она была лучше.
— Ну, лучше и лучше, подумаешь. Маша, знаешь сколько у меня мужей было?
Маша посмотрела на собеседницу, та стала кокетливо поправлять волосы.
— Пять, Маша. И я не жалею. Кого-то бросала я, кто-то меня. Но одно важно — быть счастливой в любом состоянии.
— Давай спать, я покажу где тебе лечь.
Машу всегда поражала эта пожилая женщина. Если бы не поставленный диагноз, Мария никогда бы не подумала, что у старушки что-то болит. Ольга Вячеславовна имела сильный характер.
На следующий день на телефон Маши стали поступать звонки. Сначала звонил муж, у которого перелом не подтвердился и его отпустили домой, потом сын, а когда раздался звонок с городского номера, Маша не сразу взяла трубку. Но для Ольги Вячеславовны были заказаны медикаменты и расходники, Маша решила, что это доставка.
— Слушаю, — произнесла она.
— День добрый. Это участковый. Моя фамилия Борисов. Антон Семёнович. Мария Ивановна?
— Да, — быстро ответила она.
— У меня есть пара вопросов к вам и к вашему мужу. Когда мы можем встретиться? Опрос соседей я сегодня начну с тридцать третьего дома.
— У мужа уточните сами, а я могу встретиться с вами.
— Скажи, пусть приходит сюда, — предложила слышавшая разговор Ольга Вячеславовна.
Через два часа Борисов сидел за кухонным столом между двумя женщинами и пил чай.
Участковый был в "Довольном" скорее номинально. Территорию посёлка всё никак не могли закрепить за работником полиции. И участковые менялись каждый месяц.
Борисов уже давно был на пенсии. Согласился только потому, что сам жил в посёлке и на спокойную должность его устроил кто-то из родственников.
На столе, рядом с чаем, тарелочками и вазочками лежала папка для документов чёрного цвета.
— Ой, знали бы вы, Ольга Вячеславовна, как мне в тягость все эти допросы — расспросы. Но долг зовёт. И родственники Полины Сергеевны. Всё считают, что деньги у неё были, пропали.
—Так мы не знаем ничего, Антон Семёнович. Какой с нас спрос, голубчик?
— А тут не скажите, Ольга Вячеславовна. Вы, может, и не знаете. А вот Мария Ивановна.
— А что Маша? Она при мне вечно, нигде не бывает.
— Она, возможно, и не бывает. А вот муж её.
— А что же её муж?
И тут, Борисов, до этого общавшийся исключительно с хозяйкой дома, посмотрел на Марию.
Маша тут же опустила глаза.
— Тут не допрос, дамы, у нас разговор, если Мария Ивановна не хочет, может на мои вопросы не отвечать.
Маша промолчала.
— Перед тем, как встретиться с вами, я был у вашего мужа. Он уверял меня, что вы подтвердите его присутствие в тот день дома, тогда, когда всё случилось. Тринадцатого я имею виду.
Маша посмотрела на Ольгу Вячеславовну и закивала.
Антон Семёнович закрыл папку, хлопнув ею, и встал со стула, словно цель его была достигнута, и было пора уходить.
— Пойду я, соседки, спасибо за чай, за угощение.
— Так ничего не ели, Антон Семёнович, голубчик.
— Спасибо, Ольга Вячеславовна, Маша.
Участковый вышел, а Ольга Вячеславовна вскрикнула:
— Маша, папку то он забыл. Беги, отдай, — чёрная папка лежала на тумбочке у двери.
Маша накинула куртку, надела ботинки и выбежала на улицу.
— Антон Семёнович, — закричала она. — Подождите.
— Ну так что? — повернувшись и хитро прищурившись, спросил он. — Был ваш муж дома тринадцатого?
Маша смутилась, выходит папку он специально оставил, знал, что догонять пойдёт она.
— Нет, — опустив голову, ответила Маша, — не было, в час где-то вернулся. У меня подруга была именинница, я поэтому хорошо помню.
— Спасибо, я так и знал. Тут, видите ли, какое дело, Мария Ивановна...
— Я уже знаю, — Маша воспользовалась заминкой собеседника, — что мой муж бегал к этой женщине. Машина у нас, кажется, её стоит в гараже, а о деньгах я ничего не знаю.
— Всё верно. А деньги всё-таки бывший муж покойной со счёта перевёл. У него был доступ. Мне сейчас позвонили, пришёл ответ на мой запрос из банка. Вот и всё. Так что всё, что смог урвать (уж простите за прямоту) ваш муж — это машина. Простите, нужно идти, я уже опаздываю.
— Да-да, — закивала Маша.
— Если захотите поговорить об этом или ещё на какую тему, звоните.
— Спасибо.
Мария ещё немного постояла, обдумывая произошедшее, но вскоре вернулась в дом.
— Маша, я разговаривала со Стасом, и он не против, чтобы ты жила со мной. И даже рад, что есть кому присматривать, оставайся. Он, наконец, съездит с семьёй на отдых.
— Неудобно, Ольга Вячеславовна.
— Неудобно уходить из гостей, когда для тебя откупорили бутылку шампанского. А это пустяки. Давай всё же пить чай. Ты мне как родная.
Они сели за стол, а Маша всё смотрела и смотрела в окно. Ольга Вячеславовна тоже пила чай молча, лишь посматривала на гостью — понимала, что той нужно время, обдумать всё.
— Эх, вот продадите дом, уедешь, что мне тогда делать? — не выдержала Ольга Вячеславовна и положила чайную ложечку на блюдце.
— Когда это будет. Сейчас бы с этим всем разобраться. Так видеть его не хочу, даже в горле запершило, как подумала.
— Пройдёт, будешь ещё смеяться, что вообще о нём думала. Придёт время и тебе станет наплевать на его мнение.
— Хотелось бы, — вздохнула Мария.
— А ещё знаешь что...
Маша многозначительно посмотрела на собеседницу.
— Кроме дома ещё и машину придётся делить, куплена то она в браке, — рассмеялась Ольга Вячеславовна.
Маша хохотнула, а потом тоже стала смеяться, не сдерживая себя.
***
На заседании по бракоразводному процессу Маша, Мария Ивановна, гордо держала голову. Она была совершенно спокойна и уверена.
Уже на выходе муж окликнул её и сказал, что лучше было бы не продавать дом, можно там жить вместе, да и машина принадлежит ему.
Но Маша лишь чуть подняла уголки губ и ответила:
— Меня не интересует твоё мнение.