На этом можно было бы закончить историю открытым финалом, или написать эпилог, в котором кратко изложить развитие сюжета. Но ведь читатель мне не простит, если я не доведу до логичного конца эту в общем-то банальную историю. Так что продолжим.
начало тут:
предыдущая серия или глава:
И всё-таки Соня заболела. Не дождавшись обещавшейся к обеду внучки, к вечеру субботы бабушка уже отпаивала её травяным чаем с мёдом и малиновым вареньем. Но все старания оказались тщетны. Ночью поднялась температура под сорок, а дикий кашель не давал не то что уснуть, а даже просто лечь. Утром воскресенья бившаяся в ознобе Софья погрузилась в неотложку. В инфекционном отделении городской больницы ей диагностировали двухстороннюю пневмонию, навкалывали с десяток уколов и отправили спать.
Наверное, впервые за много лет, Софья не вышла на работу по болезни. Конечно, её там потеряли, и весь понедельник на телефон звонили сначала делопроизводитель Анна Петровна, потом заместитель шефа, главный инженер Пётр Петрович, ещё из отдела кадров был звонок, и звонил кто-то из планового отдела по профсоюзной линии. Все желали выздоровления, предлагали помощь, а Софья Васильевна всех благодарила, но никому не призналась, что вообще-то она в больнице.
Как ни странно, но Соня ждала звонка от Феликса Анатольевича, почему-то ей казалось, что он должен, но он не позвонил ни в понедельник, ни в другой день. Зато каждый день звонила Зинаида Георгиевна, точнее Зина. Она всё порывалась прийти, но Соня отказывалась. В пятницу Зина позвонила в обеденный перерыв и сказала, что вечером приедет и не потерпит никакого отказа. Соне пришлось признаться, что она в больнице, а не дома, и что в инфекционку не пускают, только передачи можно, что к ней ездит почти каждый день из Заречья бабушка, что ничего не нужно и всё есть. Но Зина всё равно приехала. Она позвонила и попросила Соню выглянуть в окно. Так они стояли, разговаривали и смотрели друг на друга через стекло. Вокруг Зины бегал мальчишка лет шести.
- Это твой сын? – спросила Соня.
- Да, Тимофей, ему скоро семь, в школу собираемся в этом году, - ответила Зина.
- Ты ведь не вышла замуж? Или я чего-то не знаю?
- Сонь, мне столько тебе надо рассказать! Ты простишь меня за всё? За Артёма, за Феликса…
- Давай не будем об этом по телефону. Меня выпишут, встретимся и поговорим, мне тоже есть что рассказать. И мне нужна твоя помощь.
- Помощь?
- Да, точнее, мне нужен совет. Короче потом поговорим обо всём, - в этот момент Тимофей залез в большую лужу и зачерпнул кроссовкой воду, - Зина, Тима в лужу залез!
Зина обернулась и прикрикнула на сына:
- Тимофей! Что ты делаешь? Ну, ты что маленький, не понимаешь? – и, обращаясь к Соне в трубку и махнув ей рукой в окно, продолжила, - ладно, давай, выздоравливай! Поедем мы, пока он тут всё не разнёс!
- Подожди, Зин! А Феликс Анатольевич как? Он мне не звонил, - смутившись, всё-таки спросила Софья.
- А ты ждёшь? Честно, я не знаю есть ли этого человека сердце. По крайней мере я его не нашла. Прости, пока-пока, - Тимофей уже тянул Зину за руку, и она спешно распрощалась с Соней.
Соня болела почти месяц, десять дней в больнице, а потом ещё восстанавливалась у бабушки в деревне. Всё это время душа её была не на месте. Она раз за разом возвращалась в последнюю майскую неделю, проведенную в столице. Днём думала о Феликсе, а ночью снился Модест. Ей было страшно признаться самой себе, что однажды придётся выйти на работу, что надо будет снова как-то выстраивать отношения с начальником. Она телом помнила его руки на плечах, его горячие объятья в тот день, когда она провела вечер с Модестом в цирке. И она очень скучала по Модесту, по лукавому прищуру его зелёных в рыжую крапинку глаз, широкой белозубой улыбке, по его умению доставать неведомо откуда цветы. Скучала, но гнала мысли о нём, уговаривая себя, что всё потеряно, что она опять сама всё испортила.
В один из выходных дней в Заречье приехала Зина с сыном. Тимка тут же подружился с бабушкой, весь день бегал за ней хвостиком, задавая бесчисленные вопросы "а это что?" и "а это зачем?". А подружки, наконец-то, смогли просто посидеть вдвоём наговориться вдоволь за все десять лет разлада.
- Знаешь, Зин, я боюсь выходить на работу. Я не знаю, что мне делать, - сказала Соня, когда закончила рассказ о своих приключениях в командировке.
- Боишься Феликса?
- Нет, я не столько боюсь его, хотя было время, я скорее не знаю, как себя вести теперь. Как ни в чём не бывало? Но я не смогу делать вид, что ничего не было, впрочем, - она вдруг замолчала на мгновение, - сказать по правде, ведь ничего и не было. Сама придумала, сама расстроилась.
- Ты хотела мой совет в этом деле? Тогда, в больнице, помнишь? – спросила Зина.
- Да, я думаю, может мне уволиться?
- А я думаю, тебе надо взять отпуск. Ты когда последний раз была в отпуске? А на море когда последний раз ездила?
- Ты же знаешь, что я никогда не беру отпуск, и на море я ни разу не была.
- Вот и возьми отпуск и поезжай в Сочи, в Анапу или ещё куда, Абхазию, например. Тем более после такой пневмонии тебе надо погреться. Отдохнёшь, развеешься, а там может и решение придёт. Время покажет.
- Может ты и права. Правда сезон, уединиться не получится, - посетовала Софья.
- А зачем тебе уединяться? Наоборот, в люди! Отвлечься от своих грустных мыслей. Новые знакомства, впечатления, - в этот момент Тимофей потянулся и повис на перилах беседки, потом не удержался и нырнул в кусты головой.
- Тима! – одновременно вскрикнули обе подружки, и бросились спасать мальчишку. Слава богу, всё обошлось шишкой на лбу и парой ссадин на плече и ладошках.
- Зин, мне показалось или… - вдруг, глядя задумчиво на Тимофея, спросила Соня.
- Что? – Зина напряглась.
- Он похож или мне кажется, - Соня помолчала и продолжила, - на Феликса?
продолжение: