А случилось вот что.
Помер мужик на Пасху. И мужичок-то – никакущий: и жену с детками гонял в праздники и по будням, и выпить не дурак, и в церковь ни ногой.
Ну, а как помер, жена панихиду заказала, честь по чести. Это ж теперь обязательно, как раньше – оркестр с литаврами: бумс-бумс. Поп кадилом помахал, попел гнусаво, а потом сказал, что, мол, кто на Пасху преставился, сразу в рай попадает через открытые врата. И грешил кто, или праведником жил – не важно. Ну, ещё плёл что-то про то, что, дескать, может, мужик-то этот, только с виду такой хулиган и дебошир, а в душе, наверняка, светлый и чистый, раз его Бог на Пасху призвал.
А дружбан этого мужика – Митяй, главное услышал: если на Пасху – сразу в рай, а остальную лабуду мимо пропустил. Не задумывался.
Крепко ему эта идея в башку засела, потому как в рай-то – кто ж не хочет. И здесь живи, как твоей душеньке угодно, и там – в благодати и неге.
На всякий случай стал наш Митяй, нет-нет, в церковь ходить: вдруг ещё какие бонусы есть? Может, не только на Пасху, но и в другой какой праздник, такая лафа: греши, а в рай всё равно угодишь. Ничего такого не разобрал, об этом вообще никто более не заикался.
Да и как подгадать, чтоб точно в Пасху, Митяй не разумел. Жизни себя лишить? Во-первых, не так просто лоб себе расшибить, а во-вторых, самоубийц в рай не берут, Митяй давно знал. Их, небось, и не отпевают? Этого Митяй наверняка знать не мог, в их деревне отродясь никто самолично не убивался, только если по пьяни, как Витёк-Шестопал, что в озере утоп. С пьяных глаз окунуться полез, так его и не откачали. Но это несчастный случай скорее, со всяким может произойти.
Митяю соседка Клава, словно его сомнения почуяв, рассказала, как у неё городской свояк умер. У отца этого свояка в пятьдесят лет случился инфаркт, прям в день рождения, и у старшего брата точно так же. Так вот, свояка уж как все уговаривали – случайность трагическая, не стоит внимания на это обращать. И он, вроде, поверил. Утром своего «полтинничка» поднялся, зарядку сделал, чаю попил… И всё, ласты склеил. Клава сказывала – убедил сам себя, сердчишко-то и остановилось от этого убеждения.
Если б так же: уверить себя, уговорить! Да где ж такой силы убеждения набраться? Надо б, силу эту и волю заодно, тренировать что ли? Авось поможет.
Или вот ещё что. Упиться горькой (хотя какая ж она горькая, если к ней так тянет?) Да так упиться, чтобы незаметно по ту сторону оказаться, и Пётр перед тобою ворота настежь распахнул. Конечно, пьянство – грех, но всё лучше, чем жизни себя лишить.
На том Митяй и успокоился: если незаметно, без боли, да без страха, то и сейчас можно, как раз снова Пасха на носу. Чего от жизни ещё ждать? Всё одно и то же.
Отправился в чипок, по пути размышляя, хватит ли ему одной бутылки? Мужик он крепкий. Так, чтоб до синих мух напиться, никогда с ним не бывало, не алкаш какой. А помереть чтоб, это сколько ж потребуется? Надо, думает, ещё шампанского захватить что ли? Оно, говорят, по мозгам сильно шибает, не зря ж, коли шампанское с водкой смешать, в бессознанку уходишь, а перед тем «северное сияние» получаешь. Не пробовал Митяй такого раньше, как и самого сияния никогда не видал, а сегодня задумал, чтоб красиво всё было, с фейерверками и салютом, ну, и не страшно чтоб.
Пришёл Митяй в магазин, и «Буратино» увидел. Почти, как в детстве его. Только вместо жестяной кепочки со многими ушками для, стало быть, открывашки, пластиковая пробка отвинчивается. За прилавком Любаня, они с Митяем в одном классе учились. Однажды в восьмом классе в поход ходили, газировки этой набрали… напились – никакого шампанского не надо. У Любани губы сладкие были, липкие. А сейчас глаза круглые выкатила: «Ты что, Митяй, попутался, на сладенькое перешёл? Что ль твоя супружница тебя не балует?»
Вот, ведь, зараза какая, нашла, чем укорять, вся деревня в курсе, что жена Митяя – дама суровая.
Но Митяй Любаню слушать не стал, и водочки купил, и шампусика, и газировочки. По дороге крышечку у газировки свинтил: колюченькая, ну, есть, как в походе! До дома бутылку не донёс, выхлебал по дороге, да рассиропился, даже водки расхотелось. Все планы псу под хвост. Ещё год ждать.
А жизнь, меж тем, без оглядки катится, весна, лето, осень кувырком пролетели, вот уж и зима подступилась, а затем и её хвостик показался, значит, опять Пасха скоро. Митяй мыслей своих не оставил, но как-то потускнели, они, пожухли, скукожились.
На Рождество Христово сподобился исповедоваться, да причаститься. Бабки обещали, что после этого в чистой душе блаженство наступит. Ничего такого Митяй не почувствовал, но бабкам лучше знать, они, почитай, каждый месяц причащаются, а одна – баб Маня, во всякую службу тело и кровь Христа вкушает.
Церковь деревенская, из руин восстановленная, на горке стоит, на берегу озера. Зимой озеро замерзает. И хоть лёд трещит под ногами, да прогибается, всё равно все прямо по озеру идут, ребятня особенно – им до школы по льду короче. Потом лёд, как человечишко какой, чем дальше, тем больше «мяском» обрастает, не опасным становится, примерно до марта. А апрель – самый страшный. Вроде, лёд ещё толстый да крепкий, а такие промоины бывают, ухнешь, и не заметишь как. Никто уж на лёд не суётся. Вокруг идут.
И Митяй вкруг озера шёл: забега′л в церковь мерки снять: перильца у алтаря решил сделать для красоты. И не заказывал никто, только душа Митяева вдруг запросила, сделай, да сделай: тебе в охотку, а людям на радость. Шёл, не спеша, задумался: с бомбошечками перильца сделать, или построже?
Как вдруг тоненький крик услышал: «ма-а-ама!» (В самый трудный жизненный момент все маму вспоминают, на помощь зовут.) По сторонам глянул, по ледяной равнине глазами пошарил: батюшки-светы! В проталине кто-то барахтается, только зелёная шапка с помпоном надо льдом видна, да руки за края полыньи цепляются.
Не раздумывал Митяй ни секундочки, ринулся, толстую палку схватил, на счастье по пути подвернулась.
Лёг на лёд, палку пихает: «Хватайся!»
Девчоночка, Иришка Павлинцева из третьего класса – глаза, что твои блюдца, синяя, рот раззявила, а только сип уже раздаётся, не соображает ничего, из последних сил держится, где ей палку схватить!
Митяй валенки скинул, полушубок сорвал, палку поперёк на края проруби кое-как приспособил, да и прыгнул. Девчонка, не смотри, что маленькая, а тяжёлая, ещё и шубка водой напиталась, еле-еле на лёд вытолкал, все силы потратил. От холода дыхание сбилось, ногу свело, и где ж ты палка, палка-выручалка?
Голоса успел услышать – народ от деревни подоспел, баба какая-то заголосила, куда ж без этого?
И видит Митяй: Архангел Пётр с ключами над ним в сером облачном небе качается и пальцем грозит. И что, скажите на милость, это означает? То ли рано ты, Митяй, помирать собрался? То ли рая не заслужил?
Автор: Нина
Источник: https://litclubbs.ru/articles/50732-klyuchi-ot-raja.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: