Колька сунул руки в рукава олимпийки, ноги – в разношенные кеды, поправил перед допотопным зеркалом кепку и громко заявил с порога:
– Ма, я пошёл.
– Куда пошёл? – немедленно отозвалась из дальней комнаты пятистенка Ольга Константиновна, и, поспешив к выходу, выросла перед сыном с угрожающим видом. – Опять на пьянку?
– Да чё сразу пьянка, мам? У Дениса в гараже посидим, он там свой «Жигуль» тюнингует…
– Чего делает? – не поняла мать.
– Ну, переделывает в общем, чтоб круто было, – пояснил Колька.
– Крутые стали, просто сил нет, – саркастически заметила Ольга Константиновна. – Смотри сам не натюнингуйся там, как в прошлый раз… И не вздумай больше Лёшину машину брать, не дай Бог поцарапаешь или сломаешь что-нибудь!
– Машине в гараже вредно стоять, а то заржавеет, – ухмыльнулся Колька. – И вообще, Лёха после армии себе иномарку собирался купить.
– Это уже не твоего ума дело! Мало того, что без прав катается, так ещё и на чужой машине. Вот я Лёше-то напишу…
Гаишники в село отродясь не заглядывали, поэтому местные пацаны рано начинали колесить по просёлкам на стареньких отечественных машинах, не обременяя себя учёбой в автошколе. «И ни с кем ничего не случилось», – подумал про себя Колька. Но вслух возражать матери не стал, а наоборот, поняв, что надо срочно переводить разговор в другое русло, сделал смиренное лицо и попросил:
– Мам, ну ты меня это… Перекрести что ли…
Расчёт удался: мать, польстившись, что сын не пытается, как обычно, улизнуть от её благословения, а сам просит его перекрестить, моментально забыла о машине.
– Ну давай, перекрещу. Шапку сними. – Ольга Константиновна вмиг стала собранней, и торжественно проговорила, крестя сына: – Благослови, Господи, раба Твоего Николая на добрые дела. А от злых отврати! Слышишь, на пьянку и всякие хулиганства не благословляю! Иди с Богом!
Колька исчез за дверью, хлопнула дверь в сенях, и в доме стало тихо. Но не прошло и минуты, как Ольга Константиновна услышала за окном звук заводящегося мотора. Бросив молниеносный взгляд на гвоздик у двери, где не хватало автомобильных ключей, она рванулась к выходу.
– Вот паразит… – вырвалось у неё при виде "девятки", которая торопливо удалялась по грунтовому покрытию улицы, лихо подкидывая задок на колдобинах.
Ольга Константиновна вернулась в избу и села за стол, бессильно подперев голову руками. В прошлом сотрудница фотоателье и городская жительница, она переехала в это село неподалёку от Дивеева с двумя сыновьями десять лет назад, после развода с мужем, и воспитывала их одна. Бывший супруг её пострадал на производстве: задумал слегка повредить руку, чтобы выйти на больничный, а получилось так, что потерял кисть и в результате получил инвалидность. «Сбылась мечта идиота!» – с усмешкой, но без злобы, говорила про него Ольга Константиновна. Благоверный от расстройства запил, а Ольга нашла утешение в религии, да так увлеклась, что решила переехать с детьми в Дивеево.
Жильё в райцентре они себе позволить не смогли, суммы от продажи квартирки хватило только на дом в селе неподалёку от Дивеева. Первое время после развода отец высылал кое-какие деньги для детей, а потом пропал. На алименты Ольга Константиновна не подавала, детей поднимала на свою небольшую зарплату в монастыре, где работала продавцом в лавке. Слава Богу, семью обеспечивали питанием в трапезной – это экономило не только бюджет, но и время.
Вот и выросли её мальчишки. Старший после девятого класса «вписался» в бригаду и начал ездить в Москву на заработки, накопил на машину. Да вот прошлой осенью пришла повестка в армию. Младший, любимчик Колюня, с горем пополам осилив неполное среднее, никуда не поехал, а мотался в селе, иногда где-то калымил, но не особо утруждал себя, зарабатывая только на гулянки с друзьями. Первое время она радовалась, что сын остался рядом. Но чем дальше, тем яснее мать понимала, что такой образ жизни Коли не идёт на пользу ни ему, не ей.
«Избаловала я его, сама виновата, – сокрушённо думала Ольга Константиновна. – Ну не бежать же за ним теперь в этот гараж, себя и его позорить. Да и не пойдёт он со мной, из упрямства».
Ольга Константиновна что-то попыталась делать по хозяйству, но настроения не было. Взяв книгу, она прилегла за своей перегородкой, и почти сразу провалилась в сон. Когда она проснулась, была глубокая ночь. Коли дома не было. Почти на автомате Ольга Константиновна зажгла лампадку, встала перед образами, открыла потрёпанный акафистник, степенно перекрестилась и произнесла:
– Пресвятая Богородице, ты нас сюда привела, ты мне и помоги чад моих воспитать. Господи, благослови.
И начала читать почти наизусть заученное:
– Избранной предвечным Царём, наивысшей любого создания, Царице неба и земли приносящие достойное поклонение с благодарением, словно во тьме находящиеся, под Твой светящийся омофор с верой и умилением прибегаем…
Ольга Константиновна читала не спеша, чинно, на распев, как в церкви.
– Радуйся, премилосердная Утешительница всех скорбящих и обремененных, радуйся, неутомимая наставница всех заблудших и ослепленных... Радуйся, Радосте наша, покрой нас от всякого зла честны́м Твоим омофором!
На последнем кондаке в сенях послышались неверные шаги – Колюня, не зажигая света, шумно пробирался в их с братом половину дома. За стенкой ещё погромыхало, потом звонко заскрипели пружины старого дивана. Как ни хотелось матери выйти и сказать пару ласковых загулявшемуся недорослю, Ольга Константиновна чинно дочитала:
– О, всепе́тая Мати, пречистая Госпоже, Дево Богороодице! К Тебе возвожу душевные и телесные очи, к Тебе простираю расслабленные руцы и из глубины сердца вопию: призри на веру и смирение души моей, покрой нас всемощным омофором Твоим, да избавимся от всех бед и напастей…
Затем, как положено, прочла повторно первый икос и кондак, долгую последнюю молитву. Ничем не выдавая нетерпения, перекрестилась, сделала земной поклон, затушила лампадку.
Когда она вошла в комнату, Колька спал мёртвым сном. Ольга Константиновна присела на край дивана и почувствовала запах алкоголя в дыхании сына. Она сокрушённо покачала головой: «Машины-то не слышно было… Или ума хватило у Дениса в гараже оставить?» Не найдя ответа на свой вопрос, Ольга Константиновна пошла читать утреннее правило и собираться на ранний автобус в Дивеево.
Ума у Кольки не хватило. Машину, измятую, как пивная банка, притащил утром к Денису в гараж его сосед Гришка, владелец «Камаза» с манипулятором. Мать, просидевшая смену в лавке как на иголках, узнала об аварии, едва успев сойти с дивеевского автобуса. Первая мысль была не о материальном ущербе, а о том, всё ли в порядке с сыном, не покалеченный ли он явился ночью – а она не заметила?
Тревоги были напрасны. Войдя в дом, Ольга Константиновна увидела Колюню, чинно сидящего за столом перед накрытой крышкой сковородой, издающей аппетитный запах. Лицо его выглядело немного помятым, но в целом ребёнок был явно здоров и невредим.
– Мам, я тут яичницу пожарил. С салом, как ты любишь… – виноватые нотки явственно чувствовались в его голосе. – Проголодалась на работе, а?..
– Я тебе сейчас устрою яичницу с салом! – Свирепо начала Ольга Константиновна, но силы ей изменили. Женщина просто села на лавку и расплакалась, по-детски вытирая глаза ладонями. Опешив от такой картины, Коля сел на лавку рядом с мамой, обнял её, собираясь утешить, но неожиданно расплакался вместе с ней. Так и сидели, обнявшись – сколько времени, никто не заметил.
Первым нарушил тишину Колька.
– Ма, ты не расстраивайся, я сейчас к Лёхиному бригадиру пойду, вчера его видел. Буду с ним в Москву проситься, может возьмёт в бригаду вместо брата. Надо Лёшке с новой машиной помочь к дембелю… А завтра меня разбуди, с тобой в Дивеево поеду, в монастырь.
– Чего тебе там понадобилось? – изумилась мать. В церковь Колюню последнее время было не заманить никакими калачами.
– Да так… Свечку поставить надо... – смутился Колька. – Ну, короче, разбуди, мам. И давай уже есть, остыло поди!
Задумчиво пережёвывая яичницу, Колька в очередной раз прокручивал в голове события прошлой ночи, в которых кое-что никак не сходилось.
Вот он, не сбавляя газ, входит в поворот, и девятка на полном ходу вылетает с насыпи… Удар, переворот, снова удар, градом сыплются стёкла…
Вот машина лежит вверх колёсами, лобового стекла нет, крыша впереди вмята до передних сидений.
Но как – как?! – он, ещё на дороге сидевший за рулём, оказался на заднем сидении, надёжно пристёгнутый ремнём безопасности?!
А Ольга Константиновна, почувствовав, что с сыном случилось что-то необыкновенное, но ещё боясь поверить в благую перемену, мысленно повторяла только одно:
«Радуйся, Радосте наша… покрой нас от всякого зла честны́м Твоим омофором!»
Автор: Павел Сушков
(История основана на реальных событиях)
Другие истории и рассказы на нашем канале
Подписывайтесь на канал "Дивеевские колокола"!