— Каролина Михайловна, до каких пор это безобразие будет продолжаться?
Голос в трубке звучал напористо и возмущенно.
— Вы кому звоните? — оторопело спросила Каролина.
— Вам! — продолжал голос в трубке. — Каролина Михайловна Оглоткина, Раменское, улица Ленина, дом восемнадцать. Это же вы?
— Я, — согласилась Каролина.
— Вот я вас и спрашиваю: сколько времени еще будет продолжаться это безобразие? Управляющая компания не реагирует, так я в милицию обращусь или полицию. Или как она там называется.
— Да в чем дело-то? — не понимала Каролина.
— В этих ваших пьянках и гулянках, — продолжала незнакомка. — Жить же на одной площадке рядом с вами невозможно!..
Каролина наконец-то поняла, в чем дело. Звонила, видимо, соседка. Сама Каролина жила в Москве уже год с лишним и ездила в Раменское раз в два месяца проведать мать.
— Вы что, соседка? — спросила она.
— Соседка, а кто же еще? Надежда Семеновна, рядом с вами живу. Вот я вас и спрашиваю: когда это безобразие прекратится? Музыка гремит до полуночи, на лестничной площадке постоянно накурено, у нас вообще законы есть или нет?
— Но в квартире же сестра есть, — Каролина сообразила, в чем суть претензий соседки. — Вы можете с ней все обсудить.
— А ваша сестра… — голос соседки снова окреп. — Это еще та… Сказала бы я, да выражаться не хочется. Бросили мать на эту… А сами в Москву прохлаждаться уехали. Она и мать в гроб вгонит, и нас.
Каролина похолодела.
— Хорошо, — сказала она, — простите, Надежда Семеновна. Я в ближайшие дни приеду и разберусь.
Каролина дала отбой и побежала к начальству брать отгул на три дня.
По дороге в электричке Каролина обдумывала ситуацию. Вернее, она вначале обдумывала разговор с начальством.
Начальство было крайне недовольно.
— Что за спешка? — брюзгливо спросил руководитель фирмы, где Каролина работала, Эдуард Петрович Москвин. — Сегодня среда, в субботу спокойно и поедешь. В понедельник, так и быть, дам отгул. У нас проект подгорает. Тебе только что зарплату повысили, и ты сразу решила, что теперь можно не работать?
— Понимаете, у меня с мамой проблемы, — стала объяснять Каролина.
— Что у нее, инсульт? Инфаркт? — спросил начальник. — Ты же сама говорила, что там у тебя младшая сестра. Что она, скорую вызвать не в состоянии? Ей же не десять лет.
— Не десять, — согласилась Каролина.
Пелагее было восемнадцать, она была младше Каролины на восемь лет
Когда их мать, Жанна Петровна, достигла пенсионного возраста, Пелагее только исполнилось семнадцать. Вернее, это так говорится — «достигла пенсионного возраста». На самом деле Жанне Петровне исполнилось пятьдесят пять лет.
До официальной пенсии ей было еще четыре года. Но работать Жанна Петровна уже не могла, даже ходила она с трудом.
Всю жизнь Жанна Петровна проработала на местном пищевом комбинате фасовщицей, и восемь часов стояния на ногах сказались. Суставы болели, вены вылезли.
Врачи отвечали стандартно:
— А что вы хотите в вашем возрасте? Сейчас у каждого второго человека суставы больные. Раньше поэтому пенсию в пятьдесят пять лет и давали.
— Но ведь сейчас не дают, — возражала Жанна Петровна.
— А я что могу сделать? — резонно возражала терапевт. — Я законы не принимаю, надо было на демонстрацию идти, когда пенсионный возраст повышали. Вы в это время где были?
— Картошку копала, — отвечала Жанна Петровна.
— Вот с себя и спрашивайте.
Каролина попыталась оформить матери инвалидность, но получила стандартный ответ:
— Согласно законодательству, инвалидность вашей матери не положена. Можете зайти в интернет, там все расписано. Вот если ваша мама вообще перестанет ходить, тогда для начала оформим третью группу.
— Спасибо, — отказалась Каролина, — я предпочитаю, чтобы она ходила.
— Но если она ходит, то о какой инвалидности идет речь? Пусть начальство переведет ее на более легкую работу.
В свою очередь начальство Жанны Петровны также резонно отвечало:
— А на какую легкую работу мы можем вашу маму перевести? В бухгалтерию? Так у нее нет экономического образования. В пищевой цех — так у нее тоже соответствующего образования нет. Человек без образования у нас может работать либо фасовщиком, либо уборщицей. На ставку уборщицы можем перевести без проблем: пятнадцать тысяч в месяц.
— Спасибо, — отказалась Каролина.
К счастью, у самой Каролины было высшее образование, даже экономическое, но в их городке в зарплате это было в лучшем случае тридцать тысяч, да и то по большому блату.
В итоге на семейном совете решили следующее
Каролина уезжает в Москву и попытается там зарабатывать деньги. Младшая сестра учится в техникуме. Понятно, что ей не до работы. Она будет ухаживать за матерью. Ну, как ухаживать… Понятно, что с домашним хозяйством Жанна Петровна сама справляется. Ухаживать — в смысле продукты купить, в больницу свозить. В тот же пенсионный фонд, ну и так далее.
Попытка выкупить недостающие пенсионные баллы не удалась — сумма оказалась совершенно астрономической. В итоге Каролина оформила мать как ухаживающую за какой-то дальней тетушкой, которой уже исполнилось восемьдесят лет.
В пенсионном фонде заверили, что хотя почти никаких денежных отчислений от этого ухаживания не будет, но баллы будут идти очень неплохие, так что через четыре года Жанна Петровна получит вполне достойную пенсию.
— Уж продержитесь как-нибудь эти четыре года, — посочувствовала Каролине сотрудница пенсионного фонда. — А через четыре года пенсия будет нормальная.
— Нормальная — это сколько? — спросила Каролина.
— Тысяч пятнадцать-восемнадцать, — ответили ей.
Каролина только вздохнула.
И вот теперь Каролина, встревоженная словами соседки, ехала домой.
Домой она ездила нечасто. На работе она сразу постаралась брать максимальное количество внеурочной работы, все лишние деньги пересылала матери и сестре, и к вечеру пятницы так уматывалась, что даже час на электричке представлялся ей безумно тяжелой поездкой.
Приезжала она домой, как правило, на длинные праздничные выходные. Идеального порядка дома, конечно, не было, но Каролина понимала сестру.
Ей всего семнадцать лет, то есть уже восемнадцать, но в этом возрасте смысл жизни состоит не в мытье пола и стирке. Что у Пелагеи бывают гости и звучит музыка — тоже естественно. Странно, если бы сестра жила как монашка. А на клубы у нее, понятно, денег нет. Наверно, скандальная соседка из-за какого-то одного случая устроила всю эту бучу, и зря она, Каролина, всполошилась.
В свой подъезд Каролина вошла уже в десятом часу вечера
Музыку было слышно с первого этажа. Поднимаясь по лестнице, Каролина еще надеялась, что все это происходит в соседней квартире, однако скоро все ее сомнения рассеялись. Дверь в их «двушку» прямо напротив лестницы была приотворена, рэп гремел на весь подъезд. На площадке курили двое молодых людей.
— Вы кто? — спросила Каролина.
— А вы кто? — в свою очередь спросил ее один из молодых людей.
— Я здесь живу, — отрезала Каролина.
— А-а-а, так вы сестрица нашей Пелагеюшки? — оживился молодой человек. — Слушайте, а чего вы матушку в дом престарелых не сдадите?
— Какой дом престарелых? — возмутилась Каролина. — Вы вообще кто такой? Как вы смеете мне советы давать? Вам какое дело? – возмутилась женщина.
— Никакое, — ответил паренек, — но это же ваша маман? Если у нее деменция, к чему ее дома держать?
— Какая деменция? — ничего не понимала Каролина. Может быть, она в расстроенных чувствах зашла в соседний дом? Да нет, ее дом, ее подъезд, вот надпись на стене: «Катя плюс Слава».
— Как какая? — в свою очередь удивился молодой человек. — Ее же Пелагея даже из комнаты не выпускает, говорит, ненормальная, ничего не понимает, неизвестно что натворит. Ну так и сдали бы в хороший частный дом. Вы же в Москве бешеные бабки зашибаете.
Каролина все поняла
Она решительно ответила молодому человеку:
— Деменции у моей матери нет, сестру мою надо поменьше слушать, быстро оба свои электронные сигареты в карман засунули и отправились по домам.
Каролина распахнула дверь квартиры. Да, соседка не преувеличивала. Музыка звучала так, что можно было оглохнуть. В комнате обнаружились еще две девицы и молодой человек.
Пелагея приподнялась с дивана и удивленно посмотрела на сестру.
— А ты что приехала? Что-то случилось?
Каролина решительно подошла к розетке и выдернула провод. Музыка стихла.
— Я приехала потому, что мне позвонила наша соседка, Надежда Семеновна, — громко и четко объявила она. — Значит, молодые люди, все собрались и ушли. Пелагея, чтобы через полчаса тут была идеальная чистота.
— А ты чего командуешь? — заорала сестра. — Живешь себе в столице и живи, как хочешь, а я здесь живу, как хочу. Мать на меня бросила и смылась, а я теперь даже с друзьями пообщаться не могу?
Скандал длился всю ночь. К счастью, молодые люди, курившие на площадке, оказались более-менее вменяемые и быстренько удалились, прихватив своих девушек. Но парень Пелагеи оказался более упорным и даже вякал что-то про полицию, про то, что ему угрожают.
— Чудесно, — сказала Каролина, усаживаясь на освободившийся диван. — Вот мой паспорт, я тут прописана, квартира принадлежит моей матери, а вы — посторонний человек, который тут дебоширит. Телефон на тумбочке, можете звонить.
Наконец, обиженный молодой человек удалился.
Сестра от криков перешла к бурным рыданиям.
Каролина вошла в комнату матери.
Жанна Петровна лежала в постели и пыталась слушать радио. Разумеется, в наушниках. Увидев дочь, Жанна Петровна воскликнула:
— Каролиночка, что случилось? Ты почему приехала?
— Потому что соседи позвонили, — сказала Каролина, присаживаясь на постель матери. — Мама, ты мне почему не рассказывала? Я бы знала, что тут такое творится, давно бы Пелагею на место поставила.
Жанна Петровна только вздохнула.
— Каролиночка, я не хотела тебя огорчать, тебе и так трудно. Что делать, Пелагеюшка девочка молодая, ей развлечений хочется.
— Хватит с нас таких развлечений! — решительно сказала Каролина.
После неприятного разговора с сестрой Каролина сказала, что увозит мать в Москву, а одну из комнат будет сдавать.
— Да, — оживилась Пелагея, — мне ведь тоже надо на что-то жить! У меня и мальчик есть очень хороший на примете, мой однокурсник.
— Никаких мальчиков, — твердо отрезала Каролина. — Квартиру я сдам пожилой женщине, пенсионерке. И если в доме еще хоть раз после девяти зазвучит музыка, она мне немедленно позвонит.
***
Комната, хоть и не сразу, была сдана, Каролина временно поселила мать в своей квартире, а затем правдами и неправдами выбила ей путевку для лечения в санаторий.
Как ни странно, но самый дешевый санаторий для больных суставами оказался отнюдь не в Москве, а в Забайкалье, но в итоге было решено, что Жанна Петровна поедет туда.
К счастью, у Каролины уже через два месяца подходил срок отпуска. Она отвезла мать в санаторий, сама три дня пожила в ближайшей гостинице, убедилась, что все в порядке, и вернулась зарабатывать деньги в Москву.
Лечение матери Каролина оплатила на два месяца. Три недели как социальную путевку, остальное из своего кармана.
Зато лечение дало свои плоды. Из санатория Жанна Петровна вернулась самостоятельно и теперь восторженно рассказывала дочери:
— Представляешь, я через месяц даже по их терренкуру смогла ходить! Конечно, не все пять километров, но два километра с палочками без проблем. Они сказали, если я к ним регулярно буду ездить, то я вообще смогу всюду ходить самостоятельно. Не по пятнадцать километров, но все-таки.
Каролина радостно улыбнулась.
В этот момент раздался звонок. Звонила Пелагея.
— Мама мне вчера позвонила, — начала сестра без предисловий. — Она уже вылечилась, так что деньги вам теперь особо не нужны. Два месяца ты их не присылала, я понимаю, на лечение потратила, но теперь-то будешь присылать? Мне ведь на что-то тоже жить надо.
— А ты попробуй поработать, моя дорогая, — ответила Каролина.
Ставьте лайки👍🏼 читайте другие интересные истории на канале👇🏼👇🏼