Бывает, что актер «прикипает» к одному режиссеру и предпочитает сниматься только у него.
А бывает даже, что вся съемочная группа, от сценаристов до актеров и от операторов до монтажеров, обожает вполне конкретного главу всего этого «кино-оркестра».
И вот интересно: какие из режиссеров – самые-самые любимчики у съемочных групп?
Конечно, «количественным» подсчетом такое не определишь. Поэтому будем ориентироваться на «качественность». А это сложно.
Например, Марка Захарова любили и уважали, но не так, чтоб «поголовно». И главной его поклонницей всегда была его собственная дочь Александра. Она появлялась практически во всех его фильмах и спектаклях, во время съемок понимала его с полуслова. Но оценивать профессиональную любовь дочки к отцу-коллеге сложно. Всегда остается мысль: не вмешались ли тут родственные чувства?
Или вот, если подсчитывать чистую статистику, то получится, что Эльдара Рязанова должен был бы больше всех любить… он сам. Ведь именно он сыграл больше всего ролей (по разным подсчетам, от 17 до 24) в собственных фильмах.
Только вот роли эти были большей частью совсем «миниатюрные», нередко без слов: пассажир в самолете, на плече которого Женя Лукашин проспал весь полет из Москвы в Ленинград; участник гаражного кооператива, сам проспавший заседание и вытащивший неудачный билет…
Условно и с улыбкой можно в таком ракурсе сравнить нашего советского режиссера с западным его коллегой – Альфредом Хичкоком, который тоже довольно часто «светился» в своих фильмах в эпизодах, чаще всего без текста.
И в этом плане чуть ли не единственный советский режиссер, у которого на съемочной площадке не было недоброжелателей, неприятелей и т. п., зато было много обожавших его и любивших сотрудничать с ним, – Леонид Гайдай.
СМИ и соцсети любят смаковать истории ссор во время создания кино. А вот в отношении Гайдая таких рассказов – меньше всего. По крайней мере достоверных и объективных.
Ну, обижался на него Евгений Моргунов, что режиссер ему писал шуток меньше, чем своему любимцу – Юрию Никулину.
Дошло до того, что Моргунов однажды в компании с неизвестными девушками устроился на «задворках» съемочной площадки и с громким смехом комментировал процесс съемок. А когда помощница режиссера попросила актера удалиться (сам Гайдай, заметим, тактично в разговор не вступал), Евгений Александрович крикнул: «Тоже мне, Феллини!»
Однако в целом всё это даже близко нельзя сравнивать со стычками, которыми полнится история съемок разных других режиссеров. Гайдай был талантом, с одной стороны, юмора и комедий, с другой – бесконфликтности. За это его и обожали практически все.
Работавшие с Леонидом Иовичем любили не только его интеллигентное общение, но и то, что он тонко сочетал точные рекомендации, как надо работать (актерам – сниматься, операторам – снимать и проч.), с импровизациями.
Причем в ходе создания фильма действовало правило «танцуют все!». В смысле, «импровизируют все!». И сотрудничество при этом было всеобщим. Вплоть до того, что в павильоне вешали большое объявление: мол, придумавшему шутку для комедии Гайдая – шампанское в награду.
Его даже называли авторским режиссером: он участвовал в написании почти всех сценариев к своим фильмам. А по ходу съемок подключались актеры, которые могли совершенствовать запланированное сценаристами и режиссером и даже придумывать что-то новое сами.
Так, для «Бриллиантовой руки» изначально было предусмотрено всего две песни. А третья – про остров невезения – попала в кино благодаря «протекции» Андрея Миронова.
Поэт и композитор написали интересную песню про неудачников, актер же настолько забавно ее исполнил (и в плане вокала, и в смысле пластики, и эмоционально), что режиссер принял песню на ура и в фильм включил.
Впрочем, часто написанное изначально, наоборот, из окончательного сюжета удаляли. Папки со сценарием к моменту завершения съемок становились всё тоньше. Гайдай как скульптор убирал из своей «кино-скульптуры» всё лишнее, создавая шедевр.
Наталья Варлей сравнивала его с Никитой Михалковым:
- у Никиты Сергеевича в игре каждого актера виден режиссер, из-за чего многие его персонажи в чем-то похожи;
Безусловно, это не снижает таланта Михалкова. Тут речь об авторском стиле и особенностях общения со съемочной группой.
- а вот у Леонида Иовича за любым героем чувствуется актер, и это особая заслуга режиссера.
«Он влезал в шкуру персонажа... Непросто показать 18-летней девочке, как ее героиня Нина должна посмотреть на Шурика. А Гайдай превосходно это делал».
Сам Леонид Иович делился, что он прекрасно понимает, как актеры должны играть в той или иной сцене, но он их это делать не заставляет. «Если они… сделают хуже или неточно, я поправлю».
Некоторые актеры даже считали Гайдая СВОИМ режиссером. Так, Михаил Пуговкин признавался, что контакт между ними сложился уже при самом первом случае сотрудничества, а в дальнейшем актер и режиссер прекрасно ладили и понимали друг друга с полувзгляда.
П. с. На близкие темы читайте посты «6 комедий, где актеры придумали импровизации, ставшие любимыми у зрителей», а также «Каких актеров СССР больше всего любили съемочные группы». И отгадывайте тест «Назовите комедию Гайдая по отдельному трюку».
#культура #кино #знаменитости #СССР #советское кино