Сразу после медового месяца молодая жена Янтарина Купавишна начала вдруг исчезать, то на день-другой, то на неделю-другую. В дорогу она всякий раз надевала доспехи, похожие на золотую чешую, водружала на голову шлем из нержавеющей стали, макушку которого украшала литая из золота рыба. Не забывала русалочья царевна и про стальной меч и про щит с гербом подводного царства. Видно волшебных стрел, выходящих из собственных пальцев, русалке было не достаточно.
Молодой муж Егор Ерофеевич предлагал жене помощь. Но Янтарина Купавишна всякий раз отмахивалась.
– Я сама должна развязать узлы своего прошлого, – говорила она загадочно.
Егору царевичу оставалось лишь с тревогой ждать возвращения жены и надеяться увидеть ее живой и невредимой.
Возвращалась Янтарина царевна действительно живой, а вот невредимой не всегда. Впрочем, ее раны не были глубокими. Царевна называла их царапинами и лишь посмеивалась.
Возвращалась она то угрюмой, то веселой, всегда утомленной. Падала в кровать и, ни слова не говоря мужу, засыпала богатырским сном на целые сутки. А, проснувшись, уже ничего не желала вспоминать.
Подводная царевна брала с собой в походы дружину крепких, закованных в такую же золотую чешую, русалок. Выйдя из зеленых вод, воительницы вскакивали на коней и, подняв дорожную пыль, мчались вдаль.
Всякий раз Егор царевич долго глядел им вслед с берега.
Однажды он различил в руке жены какой-то светящийся предмет. Царевичу показалось, что это – перо жар-птицы. Такое перо недавно пропало из сокровищницы его родного дворца.
Наконец, русалки-воительницы вернулись из последнего похода. В поцарапанных латах, разорванных кольчугах, проломленных шлемах, с перевязанными руками и кровоподтеками на лицах, но с возгласами победы на устах они тяжелой усталой походкой вошли в коралловый дворец. На огромном щите воительницы несли свою истекающую кровью предводительницу.
Егор бросился к жене.
– Мне надо тебе многое рассказать, – еле слышно прошептала Янтарина запекшимися от крови губами и потеряла сознание.
Царица Купава приказала отнести раненую дочь в самое дальнее крыло дворца, принести все имеющиеся во дворце бальзамы и целебные зелья и никого не впускать, включая молодого мужа. Она взялась собственноручно лечить дочь.
О Егоре царевиче все забыли.
Пребывая в страшном волнении за любимую Егор не находил себе места. Нет, все-таки не надо было ее слушать и отпускать одну! Он просто обязан был следовать за царевной на поле боя!
Ничего не видя перед собой, царевич без цели слонялся по коралловому дворцу. Бродил по круглым и прямоугольным с мраморными колоннадами залам, многочисленным внутренним галереям и изогнутым коридорам. Проходил под высокими и низкими разноцветными коралловыми арками. Спускался и поднимался по закругленным, обвитым яркими цветами лестницам.
Незаметно для себя царевич спускался все ниже и ниже. Постепенно он достиг подземелья, где не бывал прежде. Стены здесь уже не имели окон. Своды с каждым последующим ярусом становились более низкими.
Царевич машинально снял со стены фонарь с горевшим в нем тусклым зеленоватым огоньком. Сам не зная, зачем, Егор направился в самые глубины.
Продолжение следует...