На следующий день, рано утром, когда Таня ещё спала, отец уехал куда-то. Мать пекла на кухне оладьи. За окнами было ещё темно.
- Доброе утро, - зевая сказала Таня, встав на пороге и сонно глядя на мать.
- Проснулась? А я вот тебе на завтрак решила оладий испечь, когда ещё в институте поешь.
- Спасибо, мамочка. А где папа?
Мать замялась.
- Уехал он затемно, сказал, что у него знакомый есть по таким делам, так он монеты взял и к нему поехал. Ой, боязно мне, дочка. Как-то всё пройдёт? Да ты, гляди, не болтай никому про это дело.
- Мама, - Таня укоризненно посмотрела на мать, - Ну что ты со мной, как с маленькой? Неужели я не понимаю, что можно говорить, а о чём надо молчать?
- Да и правда, Танюшка, прости, это я так, в голове бардак, тревожусь за отца, вот и ляпнула, не подумав. Ой, всю ночь не спала, крутилась с боку на бок, думала обо всём, бабушку вспоминала. Так жалко её стало, отец ведь всё время её подзуживал с этой иконой и с верой. А оно вон как вышло. Икона-то теперь жизнь нам спасает в ли.хие времена.
Мать вздохнула тяжело.
- Да ничего, мам, - Таня прильнула к её плечу, - Ты главное сама себя не накручивай. Папа знает, что делает. Всё будет хорошо. Да и бабуля мне приснилась радостная! Я уверена, что она не держит обиды на папу. И Богородица тоже нас бережёт. Не просто ведь так эта помощь на нас свалилась, всё не случайно. А раз так, то значит всё предрешено, и никакой бе.ды не случится.
- Дай-то Бог, - мать перевернула оладьи, налила сметаны в блюдце и разлила по чашкам чай, - Иди, умывайся, у меня уже почти готово.
После пар Таня сразу пошла домой, отказавшись от предложения подружек прогуляться по парку.
- Нет, девочки, у меня на сегодня дела есть.
Она знала, что мать будет переживать и хотела поддержать её, побыть рядом. Сама Таня была абсолютно спокойна, внутри теплилась твёрдая уверенность в том, что всё у них сложится, как надо. Все не.при.ятности отступят. Минул день, отец так и не приехал. Мать была как на иголках. Бросив все дела, она бродила по квартире, выглядывала в окно, вздрагивала от звука лифта или хлопнувшей в подъезде двери. Опустились сумерки. Наступила ночь. Таня сидели с матерью на кухне за столом и терпеливо ждали. Наконец, в замочной скважине повернулся ключ и входная дверь, чуть скрипнув, отворилась. Обе метнулись в прихожую. Это был отец. Он устало опустился на банкетку, поставил к ногам спортивную сумку, вытер лоб.
- Есть будешь? – спросила мать, ни словом не обмолвившись о деле и о том, как она волновалась.
- Да, весь день голодный, аж живот свело, - ответил отец и направился в ванную.
Он долго плескался, умывался, фыркая и отдуваясь, а Таня с матерью молча, словно боясь произнести хоть слово, торопливо накрывали на стол, разогревали борщ и оладьи.
Отец вышел из ванной с полотенцем на плечах.
- Танюшка, неси-ка материн большой платок из шкафа, - бросил он и Таня тут же опрометью кинулась в комнату родителей и достала из шкафа мамин шёлковый голубой платок.
Когда она вернулась на кухню, отец уже стоял с сумкой в руках у стола.
- Уберите пока тарелки, а ты, Таня шторы задёрни, - велел он.
- И к чему такая кон.спи.рация? – подумала Таня.
Отец расстелил на столе платок и, расстегнув на сумке молнию, перевернул её. Из сумки посыпались пачки банкнот. Таня обомлела. Мать ахнула и зажала рот рукой, оклемавшись, она прошептала:
- Господи, неужто столько?...
- Да, монеты старинные и имеют большую ценность, тем более они золотые, редкие какие-то, сказал знакомый. Я сам не разбираюсь, но знаю, что он не обманет. Человек надёжный. Он хоть и б.ан.ди.т, конечно, но в былые времена я его не раз выручал, учились мы вместе, и он помнит старое добро. Он тогда щуплым был, обижали его, дра.ться он не умел, а мне его жалко было, парень-то неплохой, ну и заступался постоянно за него, дра.лся даже, бывало. А потом его понесло по кривой. Однажды, после очередного срока, я его на улице встретил, он меня о помощи попросил, сказал – ж.ра.ть нечего, на работу никуда не берут. Так я ему деньгами помог. Помнишь, ты меня ещё тогда ругала, мол, куда сто рублей дел, а я сказал, что потерял? Так вот, это я ему тогда помог. Он мне тогда сказал, что я всегда могу на него рассчитывать. Я, конечно, только усмехнулся про себя. А оно, видишь, как вышло. Времена изменились. Он поднялся теперь, живёт в таком особняке, что твой дворец. У него на входе даже охрана стоит. Я и войти-то боялся. Так вот, он сказал, мол, добро помню, позвонил кому-то, непростым тоже людям. Я почти весь день прождал, покуда они приедут, под конец уже и мысли всякие в голову полезли. А ну как за.ва.лят сейчас и тр.уп где-нибудь на стройке в бетон закатают, а монеты себе втихую присвоят. Но нет, всё обошлось, как видите. А что такая сумма выйдет, я и сам не мог предположить. Челюсть отвисла, когда они с сумкой приехали на встречу. Коллекционеры какие-то, да не из простого люда, естественно. Говорят, что за границу эти монеты теперь уедут. В общем так, девочки, о том, что было никому ни слова, сами понимаете. Забудьте, что слышали. А деньги мы сейчас сразу разделим по кучкам, и я их спрячу завтра. Не дома, конечно.
- Господи, страшно-то как, - сказала мать, - И без денег плохо, и с ними не лучше.
- Не паникуй. Всё будет хорошо. Главное с умом всё делать и рот на замке держать. И, кстати, знакомый мой сказал, что с бизнесом, если что, тоже поможет. Сейчас, сама понимаешь, без крыши никуда, задавят, как клопа.
Мать перекрестилась:
- Ты уж только будь аккуратнее, Коля, как боязно во всё это ввязываться.
- Когда-то надо начинать жить на новый лад, мать. Времена изменились. И нам надо меняться, крутиться как-то. Под лежачий камень вода не течёт, сама понимаешь. Тем более ничего криминального я делать не собираюсь, буду строительную фирму открывать.
- Дай-то Бог, Коля, дай-то Бог, чтобы всё было мирно…
До самого утра из комнаты родителей доносились разговоры. Они то спорили, то переходили на шёпот. Мать то плакала, то соглашалась. И это было понятно, она боялась за мужа, за всю семью. Утром Татьяна уехала в институт, а отец, взяв деньги, отправился по делам. Спустя некоторое время отец открыл свой бизнес, дела пошли в гору, всё получилось. Положение семьи потихоньку наладилось и жизнь потекла иначе. Одно оставалось в их доме неизменным – икона Богородицы, что всё так же висела на своём месте и с тихой ласковой улыбкой смотрела на каждого, подходившего к ней, оберегая и покрывая Своим покровом от всякаго зла.
Эпилог.
Прошли годы. В зелёном уютном дворе коттеджа возилась возле цветочной клумбы женщина. Она заботливо пересаживала в грунт рассаду. Цвела и благоухала весна, ветерок колыхал занавески в распахнутых настежь окнах, белоснежные яблони и вишни в саду облетали, усеивая лепестками всё кругом. В беседке, окружённой кустами сирени и черёмухи, был накрыт стол – укрытые полотенцем, томились на блюде пирожки, горячий чайник тоже был укутан старой шалью в ожидании чаепития. Татьяна Николаевна, инженер на пенсии, с любовью осмотрела свои розы и нарциссы, и, сняв перчатки, направилась мыть руки. Скоро уже проснутся внуки и они сядут завтракать. Женщина поднялась на второй этаж дома, вошла в их с мужем спальню, улыбнулась, глядя на икону, висевшую в изголовье их постели. Это был тот самый образ Богоматери, который всю жизнь прошёл с Татьяной по её судьбе. Сейчас она была уже убелённой сединами мудрой женщиной, женой того самого соседа – противного Мишки, матерью двоих сыновей и бабушкой троих внуков.
Татьяна застыла у иконы, глядя на неё и вспоминая, как не стало Мишкиной матери, и Танин отец взял Михаила под своё крыло и ввёл в семейный бизнес. Тот быстро втянулся в дело, стал называть Николая Петровича батей. Как-то так вышло, что отношения Татьяны с Михаилом наладились, а позже они полюбили друг друга, и объявили родителям о свадьбе. Отец поднял новый дом, квартиру они продали. Через некоторое время молодые отселились в отдельный дом, зажили семейной жизнью. Друг за другом у них родились сыновья-погодки. Теперь у них самих уже были семьи. Но до сих пор никто, даже Михаил, не знал семейной тайны об иконе, Татьяна молчала об этом, а родителей уже не было на свете. Но им на смену пришли любимые внуки и жизнь продолжилась в них.
- Надо рассказать сыновьям об иконе, - подумала Татьяна Николаевна, - Мало ли что. Мы не вечные. Выбросить они её, конечно не должны, я воспитала их в вере, и они не раз слышали от меня, что эта икона – семейная реликвия. Но всё-таки они должны знать, кто спас жизнь их рода в тяжёлые годы.
- Бабу-у-уля, а пирожки сегодня будут? – донеслось с первого этажа, раскатившись эхом по всему дому.
Звонкие голоса захихикали, а затем послышался топот ног по лестнице.
- Проснулись мои милые, - Татьяна Николаевна улыбнулась Богородице, обернулась на неё ещё раз и вышла из комнаты.
- Будут-будут, - обняла она подбежавших к ней внучат, - Всё уже готово, вас дожидается, сони.
- Бабушка, мы же не Сони, я Алиса, а они Максимка и Ванька, - удивлённо захлопала ресничками пятилетняя девчушка со светлыми кудряшками.
- Правда? Ну, надо же, - притворно развела руками бабушка и зашагала вниз, - Идёмте уже, умники и умницы, небось и чай остыл в беседке.
Лёгкий ветерок ворвался в дом, пробежал по комнатам яблоневым духом, оставив после себя аромат весны, любви и жизни, которая несмотря ни на что продолжается, цветёт и нет большего счастья, чем просто жить на этом свете.
КОНЕЦ
Дорогие читатели, вот и закончилась очередная история, надеюсь она пришлась вам по сердцу. Впереди вас ждут новые истории и новые герои. Если вы хотели бы поблагодарить автора за труды и поддержать моё творчество, буду благодарна вам за уважение к моему времени, посвящённому написанию этих рассказов. Поблагодарить по возможности можно здесь:
Юмани (карта МИР) 2204 1202 0075 0426
Большое спасибо!
Иллюстрация - художник Александр Мельников.