...Я обратилась в Первую Градскую – друзья настояли -нейрохирург посмотрел диски (наконец-то врач посмотрел диски, а не заключения!) и ответил: «А у вас не просто полная аномалия Киммерле да еще с двух сторон, у вас сужение в костных аномальных колечках. Но надо быть «сумасшедшим гурманом», чтобы взяться оперировать такое».
Врач Николай Викторович Черненко, «чумной» доктор (инфекционист!) из Санкт-Петербурга, знакомством с которым я считаю для себя спасением, внимательно выслушав мои симптомы, задумчиво сказал: «А давайте мы с вами не будем думать о том, как вы доживать будете, вы просто БУДЕТЕ ЖИТЬ, да?»
И мне стало хотеться жить, так весело он это произнес. Я взяла направление на повторное КТ. Кровоток в позвоночных артериях оказался снижен втрое моей возрастной нормы и по сравнению с 2019 годом. Сидела я в коридоре, пытаясь переварить результат исследования, дочка со мной. И тут раздался звонок с незнакомого номера. Семь лет я не слышала голос моего "врача из детства" Валерия Сергеевича Л.: после тяжелой операции он едва пришел в себя и не мог со мной связаться. Осенью 2022 я чудом разыскала его, ему передали мой номер телефона. Позвонил ВС и стал строго на меня рявкать:
- Говори яснее! Что с тобой происходит? Не мямли, чему я учил тебя? Пользуйся нормальным медицинским языком! Всё, что ты говоришь – не причина твоего состояния. И даже киста не при чем! Ищи, девочка, ищи!»
Я снова поныла доктору Черненко. И упомянула Аномалию Киммерле. Николай Викторович задумчиво произнес: «Ну… чтобы такое оперировать, нужно быть святителем Лукой».
Если честно… я теперь не понимаю, как я жила в те дни. Я помню, что потерялась в метро. Я помню, что стала регулярно наезжать при повороте на бордюры. Сейчас я могу сказать, что в то время я уже переставала понимать, что надо есть, я не чувствовала голода. И холода тоже. В глазах темнело с какими-то расползающимися радугами. Всё тяжелее становилось вставать, слабость нарастала, особенно в ногах. Ночной сон был как какой-то полет в темноте с яркими болезненными звездами между страхом повернуться, приступом головокружения и провалами в беспамятство. Я стала буквально жить в ванной – только там я немного расслаблялась и прекращался тремор, который я тогда считала ознобом.
Попросила сына убрать все таблетки (я потому об этом пишу так прямо, чтобы было понятно, как важно близким не оставлять своих родных одних с их «принятием диагноза», сейчас можно найти статьи об атрофии мозжечка, в которых указывается «повышенная суицидальность»). Я не знаю, как выдержали мое состояние дети, одному было 21, другой 15. Никого из взрослых у нас давно нет. С эмоциями я больше не справлялась. Я испытывала не страх. Я испытывала непередаваемый ужас, кричала и рыдала по любому поводу.
Поскольку у меня ДППГ, я обратилась к отоневрологу Ольге Веселаго, которая подтвердила его по нистагму, провела маневр, после которого мне недолго стало легче поворачиваться слева направо, и я несколько дней спала. Фобический невроз, приобретенный за годы бессоницы, всё равно не давал спать...
Пациенты с вестибуло-атактическим синдромом нуждаются в особой программе по восстановлению и сохранении работоспособности. Л.А.В.Р. ищет заинтересованных лиц, готовых помочь создать СЕТЬ ЦЕНТРОВ помощи таким пациентам. Никто так хорошо не знает, чтО нужно для таких центров, как сами пациенты, а я могу рассказать об этом.
Данный материал защищен авторским правом.
Подписаться на канал "Аномальные киммерлийцы" https://t.me/+vvkP5jhQNDQ3OWYy
Связаться с автором: L.A.V.R.reabilitation@yandex.ru
