«На диване лежал плед, небрежно сложенный. И брошенный почти, как-будто на бегу. Из приоткрытого окна струился холодный воздух и залетали редкие снежинки. На полу, под створкой уже образовывалась крошечная лужица - натекло со стекла. Весь вид комнаты указывал на спешность и обескураженность постояльца. Словно, ритм его жизни оказался внезапно нарушен кет-то или чем-то возникшим.
Не захлопнутая дверь в другую комнату скрипела под тяжестью полотна и от давления ветра. Появившийся сквозняк тоже вносил ноту беспокойства..
Всё говорило об испуге.
На полках книги стояли в ряд, и даже по ранжиру. На подоконнике возвышались вазочки с сухоцветами и горшки с фиалками - числом три. Аккуратно заправленная кровать, с подушками яркими нарядными в изголовье. Скатерть без единой морщинки на круглом обеденном небольшом столе. Плетёная хлебница - на нём же - строго по центру.
Что же могло так напугать хозяйку помещения? Что она стремглав выскочила прочь. И даже не сложила плед - коим, вероятно прикрывала ноги, только что.. читая книгу увлекательную и восседая важно-внушительно в кресле плетёном..
И почему это опасное или беспокойное возникло именно сейчас?
Вопросы гуртились в голове.
Я подошла к окну, прикрыла глухо малую створу. Поправила занавески и тюль поддёрнула. Кивнула горшкам - и виолам: «Привет, ребята! Как вы тут.. без меня?. Не скучааали?..» Хихикнула.
Собрала из плетёнки свежего хлеба куски ломанные. Покидала молчаливо в рот. Смахнула нападавшие крошки в ладонь, отправила туда же. Отряхнула руки, потёрла деловито.
«Так! Тааак.. С чего начать.. С уборки. Да, с неё, родимой..» - вынула пылесос из-за шторки. За ней - плотной, гобеленовой, с павлинами - маленькая ниша, вроде как кладовая. Шубку сняла с плеч, на кровать сложила. Я тоже люблю порядок!
Кресло - большое, старинное, с подлокотниками и очень удобное - продолжало покачиваться. Выполняя амплитудой танец торжественный - «бегство французов из-под Березины». Я даже глянула, вытянув удивлённо шею - нет ли за широкими французским окнами, с переплётами - какого-нибудь француза. Замерзающего в полях смоленщины.. Убогого, несчастного, в бабьем платке пуховом, косо повязанном. Нет, не обнаружился.. Жаль, а то б я спасла..
Завела «уборочную технику» и принялась тщательно спасать ковёр шерстяной этнический от замерзания и забвения.
Сон шёл своей чередой. Где-то ещё спали и не знали о своей участи люди. Причастные ко многим трагедиям и подлостям.. А армия давно убрала своих раненных и послала плохие вести дочерям, пропавших без опознавания и надежд на возвращение. И да, похоронила спешно убитых..
«C’est la bérézina», детка.. Что ещё скажешь.. И прибавила мощности в пылесос..»