Григорий Иоффе
Причуды нашей памяти: услышишь вдруг какое-то слово, и потянется за ним цепочка воспоминаний и ассоциаций.
На днях мой друг в сети Виктор Рубцов сообщил, что 26 ноября 1894 года родился известный полярник, дважды Герой Советского Союза Иван Дмитриевич Папанин. Дальше: семейный альбом, календарный листок, вырванный из календаря в день смерти бабушки Хаси, четверка папанинцев, изображенная на этом листке, рассказ-пасквиль «Маузер Папанина» писателя Веллера, а там и фигура другого инсинуатора действительности – уже всенародного масштаба – великого вождя и учителя товарища Сталина…
И всё это – на страницах книги «100 лет с правом переписки», которую я не устаю цитировать в своих интернет-публикациях. Итак, глава 13: «Борис и Хася» (мои дедушка и бабушка), страница 275:
19 февраля 1940-го високосного года. Понедельник. Первый день шестидневки (вспоминается фильм «Волга-Волга»). Трагический день в истории семьи. И ничем почти не примечательный в мировой истории. Три памятные даты. Две из советской истории, третья... Третья – «Сожжен попами на костре передовой итальянский ученый-атеист Люцилио Ванини», – учитывая ее риторику, вполне может быть отнесена в фонд лучших образцов советской пропаганды. Тут тебе и «передовой», слово, повторяющееся в любой газете по несколько десятков раз, тут тебе и антирелигиозный выпад с отцами-инквизиторами в «поповских» рясах. Впечатляет.
Подвиг папанинцев – факт, не требующий обсуждения и тем более осуждения.
Тут даже лжеисторикам и рядовым злопыхателям типа «писателя-энциклопедиста» и «философа» Михаила Веллера разгуляться трудно: денег на подобных провокационных байках заработать можно, но ослиные уши торчат. В его рассказике о папанинцах – всё выдумка и вранье, начиная с самолета Р-5 в Музее Арктики и Антарктики, который на самом деле Ш-2, кончая тем, что беспартийным на «СП-1» был не Кренкель, а Ширшов. Поклонников «Легенд Невского проспекта» отсылаю к блогу Юрия Басина («М. Веллер, “Маузер Папанина”»), там система писательства моего бывшего приятеля и балагура Миши Веллера разложена по полочкам…
При Советской власти, извините, когда наличествовала цензура и в издательствах трудились профессиональные редакторы, лабуду, подобную этим «Легендам…», никто бы не напечатал. Потому что вместе с цензурой наличествовало еще и уважение к факту и к личности героя, если это был реальный человек, а не выдуманный Вася Пупкин. Но в тех издательствах, которые и по сю пору издают эту книгу, редакторов, как таковых, видимо, нет вообще.
Двумя годами раньше даты, обозначенной на календарном листке, 19 февраля 1938 года, четверка зимовщиков первой в мире дрейфующей полярной станции была снята со льдины у берегов Гренландии ледокольными пароходами «Таймыр» и «Мурман» (а не «Красин», как у Веллера: видимо, других ледоколов не учил). Созданная в районе Северного полюса станция за 9 месяцев дрейфа проплыла более 2000 километров. Это подвиг! Говорю об этом с пониманием, потому что жил на Севере и участвовал в высадке одной из дрейфующих станций, несколько дней топтал бескрайнюю льдину, на которой полярникам 31-го поколения предстояло прожить без малого три года.
Из книги «25 дней в Ледовитом океане. Певек – “СП-31” – мыс Барроу – Певек»:
Пришло время оглядеться. Сегодня я один, не нужно отвлекаться на разговоры, о чем-то спорить, куда-то спешить. Где-то в стороне урчит вертолет, далеко-далеко, между черными силуэтами домиков, ползет трактор с санями, а кругом снег, небо и необъятная пустота между ними. Насквозь, до самого Северного полюса. И еще дальше. В такие минуты полного одиночества, не каждому выпадающие в жизни, в груди возникает тревожное чувство первобытного ужаса, будто ты последний человек на планете, и в голове проносятся какие-то бессвязные мысли, которые ни за что не придут на ум в повседневной суете, особенно в городской, и вдруг всё это вместе формируется в нечто конкретное, в некую простейшую, элементарную истину. Простейшую до глупости. …И вот опять – это первобытное одиночество в центре ледовой пустыни, на 20-градусном морозе, под бледно-голубым полярным небом… а я – вовсе не я, советский журналист, а, скажем, рвущийся к полюсу на собачьей упряжке, – вот они, собачки, тявкают, рвутся в бой, Роберт Пири, а может быть – Георгий Седов, или – почетный член Петербургской Академии наук Фритьоф Нансен, чья идея создания в Северном Ледовитом океане дрейфующей научной станции была на практике воплощена четверкой папанинцев.
…Что же касается обозначенной в календаре речи товарища Сталина – здесь тоже много любопытного… вранья и лицемерия. Одно слово: коллективизация. Но об этом – в следующий раз.
Памятная страница из папиного альбома целиком. Уже летом 1940 года дед поставил на Еврейском кладбище этот основательный памятник, около которого через годы будут похоронены и он сам, и его сестра Анна (первая слева) с мужем Самуилом (справа от деда), и мать деда Геня, которая погибнет в блокадном Ленинграде в 1942-м. Лежат здесь и мои родители. А фотографировал, скорее всего, младший сын деда Роман. Старший, Аркадий, мой отец, уже полгода, как в армии, откуда вернется только в декабре 45-го...