Краснофобия как болячка-паразит обязательно возникает на почве чрезмерной увлечённости человека какой-нибудь ограниченной идеей: религиозной, национальной, ещё какой местечковой. Иногда краснофобия приводит к довольно интересным деформациям сознания. Например, недавно в комментариях к одному каналу мне довелось вступить в дискуссию с фанатичным поклонником казачества в лице его идеолога атамана Краснова, ведущим к тому же собственный канал на Дзене, в котором он пропагандирует свои взгляды. Этот человек скромно представился как «неофициальный и самопровозглашённый представитель ГУКВ [Главного Управления Казачьих Войск]» (сокращённо НеСамПреГлУпКаВо) – хоть не посланник императора Вселенной, и то ладно.
Итак, Краснов, амбициозный дядя, ещё в гражданскую войну грезил созданием некоего Всевеликого Войска Донского – «независимой» республики, гарантий независимости которой просил... у германского императора Вильгельма II, взамен обещая, что Всевеликое Войско Донское будет сырьевым придатком Германской империи, охраняя, плюс ко всему, её восточные границы. Краснов ничего другого и не мог предложить Германии, поскольку исторически казаки всегда представляли из себя своего рода ЧВК, спонсируемую государством, на службе которого они находились. Услуги этой ЧВК оплачивались частично землями – казакам давалось право занимать определённые территории с земледельческим населением, – частично привилегиями, что давало казакам иллюзию независимости – знаменитая казачья воля с вытекающим из неё правом плясать гопак в любое время суток, – а частично оплачивалось предоставлением казакам продукции, изготовленной с использованием передовых технологий; главным образом это были оружие и боеприпасы, изготовление которых, чем дальше продвигалось развитие цивилизации, тем менее способны были осилить казаки, основным занятием которых всегда оставалась военная служба. Другими словами казаки всегда нуждались в сильном покровителем, от лица которого они могли вести войны, и который обеспечивал им материальную базу и легитимность их действий. И таким покровителем всегда было какое-нибудь государство – только вот не всегда оно было русским, но всегда сильным. Слабое государство никогда не интересовало казаков, что красноречиво указывает на их неспособность создавать собственную государственность.
Ещё одним немаловажным источником дохода казачества всегда была военная добыча: то бишь грабёж населения, с позволения покровителя, конечно, каковой покровитель и использовал эту страсть казаков, чтобы ими манипулировать. Так что «вольная и свободная жизнь в своих куренях», о которой врёт казакам Краснов в своих воззваниях – это пьянство, грабёж и жестокое исполнение казачьими отрядами своих полицейских функций – исполнение вволю. Очевидно, что далеко не все казаки были поклонниками описанного образа жизни, а многие из них тяготели к осёдлости, благо, что земледелие было разрешено им ещё с 1695 г. Но пока институт казачества, при всех его издержках – казачьи бунты, самовольное вмешательство во внешнюю политику государства, как в случае со взятием казаками Азова в 1637 г., – был выгоден государству – ведь казаки представляли собой не только великолепное войско для отражения внешних угроз, но и эффективную часть репрессивного государственного аппарата, – так вот, пока институт этот был государству выгоден, тон задавали атаманы, вокруг которых собиралась «соль» казачества: именно любители помахать шашкой на лихом коне, пограбить да поубивать. Именно личные амбиции атаманов, одним из позднейших представителей которых был Краснов, определяли характер жизнедеятельности казачества в целом. Но со временем казачество из просто врага для основного населения страны превратилось в тяжкое бремя даже для властей. В глазах народа оно давно уже было организованной преступной группировкой, сотрудничающей с несправедливым государством.
Поэтому как только возникла такая возможность – а появилась она с падением Российской Империи, – началась борьба с казачеством, поддержанная политикой большевиков, так называемым расказачиванием
ТГ-канал Мясорубка на Реверсе