Роману Поланскому в этом году исполнилось 90 лет, и он снова снял прекрасный фильм. Возраст режиссёра сам по себе составляет интригу. Любой не совсем уж юный человек знает, что суждения о жизни трансформируются с годами. Люди полностью меняют свою оптику, когда начинают всерьёз работать, строить отношения (вот где драмы), заводить детей, терять родителей. Даже самый заурядный ход жизни может многому научить.
Чего же было ждать от режиссёра, который стал свидетелем без малого целого века? У него уже не оптика, а рентген. Роман Поланский — наследник многих культур; космополит, в совершенстве владеющий несколькими языками. Он чудом выжил при нацистах; сбежал из советской Польши; потерял любимую жену и ещё не родившегося сына, убитых подручными Мэнсона; в итоге сам получил ярлык злодея и был вынужден последние сорок лет метаться между Францией, Швейцарией и Польшей... Этот режиссёр знает жизнь, так что он просто не мог не сделать свой 23-ий фильм запоминающимся и ярким. Помог ему в этом друг и бессменный соавтор сценариев Ежи Сколимовский. Получилось феерично.
Фильм рассказывает о том, как в престижном отеле посреди заснеженных Альп собирается разношерстная компания богачей, чтобы встретить новый 2000-ый год. Праздник несколько омрачает предчувствие апокалипсиса, который по мнению многих сулят человечеству роковые нули, но в отеле достаточно шампанского и чёрной икры, чтобы заглушить это беспокойство.
Герои Поланского как всегда — люди без кола и двора, пилигримы, странники, фрики, которые, даже имея неограниченный бюджет, не могут получить ни роскошный номер в отеле, ни приличный столик на вечеринке, ни наследство от почти столетнего мужа, ни симметричных грудей на старости лет. Все они разыгрывают дорогую сердцу режиссёра чёрную комедию о том, что кончается не только эпоха, а по сути — кончается жизнь, бывшая мрачной и яркой, трагичной и бурлескной, успешной и несправедливой, одним словом, разной. Разнообразие — верный спутник фильмов Поланского — во "Дворце" достигает невероятного размаха. Такое гармоничное нагромождение всего в каждом кадре можно встретить, мне кажется, ещё только на картинах Босха и Брейгеля, которые сколько ни рассматривай — всё равно что-нибудь да упустишь.
Поклонники Поланского во всём узнают руку мастера: фирменное замкнутое пространство; как всегда более находчивые и удачливые женщины в противовес проигрывающим (в случае с "Дворцом" даже просто умирающим) мужчинам; ренессансная избыточность — слишком новогодняя обстановка, слишком нарядные персонажи, слишком старые экс-дивы бурлеска; и та тонкая грань карикатурности, когда вроде бы смешно, но в то же время тревожно-правдоподобно. Повторить эту интонацию невозможно, в этом смысле "Дворец" — эталонно авторское кино.
Всей этой юмористической какофонии особую глубину придаёт новая для Поланского прощальная нота. В фильме много раз затрагивается тема ухода. Новые русские во главе с Александром Петровым (вот уж когда за счастье сыграть русского мафиози в иностранном фильме) смотрят по телевизору обращение Ельцина: "Я устал, я ухожу"; музыканты недвусмысленно сравнивают себя со скрипичным оркестром, под звуки которого шёл ко дну "Титаник"; на финальный салют в инвалидном кресле вывозят 90-летнего старика, который уже умер, но ради юридических формальностей должен "пожить" ещё как минимум до полуночи.
Лично я увидела во "Дворце" трогательное прощальное послание, за которое благодарна режиссёру. Суть его такова: самое главное в неизбежном для каждого человека конце света, который наступает если не под новый год, то чуть позже, — иметь достаточно шампанского и чёрной икры, чтобы встретить его красиво. И пусть у каждого из нас будет кто-то, кто позаботится о том, чтобы мы всё-таки посмотрели салют. Хотя бы и после смерти.