Автор - Александр Гаврелюк
Имя следующего представителя нашего краткого обзора хорошо известно ялтинским чеховедам, поскольку он был другом Антона Павловича Чехова. Более того, есть мнение, что он сделал не только первую, но и последнюю фотографию писателя в Ялте. Речь идёт о враче, фотографе-любителе, художнике Леониде Валентиновиче Средине, который в начале 90-х годов XIX в. с семьей приехал в Ялту и поселился сначала в доме графини Александры Васильевны Комаровской в Дворянском переулке, а в 1898 году переехал в дом Григория Федоровича Ярцева (южнобережного лесничего) на Гимназической улице. Видимо поэтому среди работ Средина много фотографий лесничества и усадьбы лесничего.
В 2012 году Ялтинский историко-литературный музей, обладающий большой коллекцией фотографий этого мастера, выпустил книгу «Крымский свет фотографий Леонида Средина». В ней содержится около двухсот его фотографий, которые дают «возможность читателю познакомиться с деятелями русской культуры в непринужденной обстановке южной природы, увидеть Крым чеховской поры глазами современника…»
С А. П. Чеховым связано ещё одно имя (предположительно ялтинского) фотографа. Дело в том, что музейному фонду России известно пять фотографий с авторством С. А. Линдена. Все они изображают Чехова – одна в 1898 году, а остальные – в Ялте 18 апреля 1904 года.
Эти четыре фотографии запечатлели писателя буквально в последние дни его жизни в Ялте. На одной из них, достаточно растиражированной, Антон Павлович в своём ялтинском саду с двумя собачками – Тузиком и Каштаном. Однако, анализ переписки Чехова позволяет предположить, что на фотографии не Каштан, а Шарик, т.к. ещё летом 1903 года «Ярцев взял ленивого и прожорливого Каштанку», а 23 апреля 1904 г. Чехов пишет, что «Тузик сердится, Шарик чувствует себя мещанином и робко помахивает хвостом». К сожалению, о фотографе пока ничего не известно. Возможно, он как-то связан с семьей Срединых, т.к. в день фотографирования Чехов написал своей жене о том, что «приедет сейчас Софья Петровна [жена Леонида Средина] со скучнейшим господином, который будет снимать меня». Кстати, авторство С. А. Линдена не подвергалось сомнению ещё в 1940 году – на двух листах из Альбома «А. П. Чехов. Передвижная выставка ГЛМ» указывается его имя.
Соседями А. П. Чехова по Нижней Аутке была семья греков, которая дала Ялте ещё одного фотографа – Антона Ильича Панзо, являвшегося племянником Василия Христофоровича Кондараки, автора фундаментального труда «Универсальное описание Крыма». Антон Панзо настолько увлекся фотографией, что открыл свой салон и стал «одним из пионеров портретной фотографии в Крыму».
Вероятнее всего, фотография А. И. Панзо просуществовала до конца 20-х годов прошлого века, когда в стране закончился период НЭПа. Его работы, как пишут авторы краеведческого издания «Наследие. История рода Кондараки», «обнаруживаются во многих домашних фотоальбомах в разных концах нашего земного шара», но имя его, к сожалению, не вошло в Словарь-справочник «Российские фотографы (1839 – 1930)».
Ну, а дело Антона Ильича продолжил его внучатый племянник Михаил Евгеньевич Кравец, который на протяжении многих лет руководил фотостудией в Доме пионеров г. Ялты.
Среди фотографов-греков, работавших в Ялте, нельзя не упомянуть Харлампия Николаевича Запуниди.
Фотографии Х. Запуниди «Крещенский праздник на юге» обнаруживаются в № 4 за 1910 год художественно-литературного и юмористического журнала «Искры».
В мае 1914 года Запуниди сделал фото Григория Распутина в Ялте и этот снимок был опубликован в журнале «Огонёк» от 8 (21) июня того года. В этом же номере журнала размещена подборка фотографий Запуниди «Пребывание Их Императорских Величеств и Августейшей Семьи в Крыму». А большинство фотографий царской семьи на отдыхе в Крыму, сделанные осенью 1913 года Харлампием Запуниди, вошли в альбом с фотографиями, хранящийся в Ялтинском историко-литературном музее, который в 2019 году опубликовал его под названием «Царский альбом в стиле репортажа. Крым. 1913 г.». В этом альбоме императора содержатся «скорее фоторепортажи об отдельных событиях из крымской жизни императорской семьи. … Это можно объяснить тем, что альбом выполнен не императорским, а молодым крымским фотографом, и снимал он только те события, на которые был допущен. Все снимки сделаны на расстоянии, качество ниже, чем у императорских фотографов». За этот альбом Харлампий Николаевич «удостоился чести получить из кабинета Его Императорского Величества золотые с цепочкой часы», а на личном штампе фотографа появилась надпись «Удостоен. Высочайшей Благодарности». Имя этого фотографа мало кто знает, его также нет в Словаре-справочнике «Российские фотографы (1839 – 1930)».
Анализ доступной информации позволяет предположить, что начинал Запуниди, как фотокорреспондент газет и журналов. В сентябре 1913 года (по автографу) он на паях с П. Хавкиным (в краеведческой литературе это имя ялтинского фотографа встречается) арендует или владеет фотоателье на Набережной «против Горного клуба». В книге ялтинского музея приводятся и другие факты из жизни Харлампия Николаевича. Например, то, что «в 1915-1916 годах он на паях с В. Смирновым владел фотографией в Севастополе. После установления советской власти в Крыму Х. Запуниди в 1920-1921 годах работал фотографом уголовного розыска севастопольской милиции. В 1929 г. кустарь-фотограф Х. Запуниди владел фотографией «Омега» на ул. Л. Троцкого в Севастополе». Однако, есть личный штамп фотографа, проставленный на фотографии, датированной 1925 г., где фотография «Омега» с фотографами Х. Запуниди и П. Кобешавидзе, да ещё и с КО, располагалась в Севастополе, Ялте и Алупке. На другой фотографии с личным штампом фотографа написано «Алупка – Крым. Х. Запуниди, П. Кобешовидзе». На одной из фотографий Ласточкиного гнезда, сделанной в 1928 г., исследователи обнаружили рекламную надпись на каменной кладке: «Фотограф Запуниди». Сам Харлампий Николаевич? Но ниже присутствуют буквы «АХ». Сын? А вот фамилия фотографа Кобешавидзе на оригиналах оттисков личных штампов писалась по-разному: то «Кобешовидзе», то «Ковешавидзе». В 1904 г. владельцем участка по Симферопольской улице, 22 был некий Кабешавидзе. Как знать – может это и есть наш фотограф?
Фамилия ещё одного фотографа, жившего в Ялте, подсказана нам книгой «Российские фотографы (1839 – 1930)». Это Николай Федорович Мурзин. О его фотографических успехах там достаточно много информации. Он иногородний член Русского географического общества с октября 1909 года, имеет похвальный отзыв конкурса фоторабот, устроенного журналом «Фотограф-любитель» в ноябре-декабре 1908 г. Н. Ф. Мурзин был участником «Салона-911» в Киеве, выставки Фотографического отдела Харьковского отделения Императорского русского технического общества и других в Тамбове, Иркутске, Архангельске, Симферополе, Одессе. Участвовал и в Международной фотовыставке в Граце. За представленные работы имел награды: серебряную медаль по разделу «Пейзаж» и золотую медаль по разделу «Портрет» на VI художественно-фотографическом конкурсе РФО в январе 1913 г., диплом II степени на фотовыставке АФО. В 1913-14 годах Николай Мурзин – член редколлегии журнала «Вестник фотографии». А вот в 1907 году Николай Федорович, проживавший в то время на Аутской улице, дом князя Барятинского, № 27, откликнулся на письмо Санкт-Петербургского Попечительного Комитета о сестрах Красного Креста в пользу общины Святой Евгении, опубликованное в журнале «Фотограф-любитель», и предложил свои негативы с видами Ялты и окрестностей для репродукции их на открытых письмах.
Учитывая, что до 1910 года издатели далеко не всегда указывали авторов фотографий на открытках, то, как знать, может некоторые ялтинские виды, репродуцированные на открытках в пользу Общины Святой Евгении, это работы Н. Ф. Мурзина?