101
После признания Валиной измены и переезда Степана на кухню, супруги прекратили всякое общение.
Жили как соседи в коммунальной квартире - вставали, собирались на работу, вечером возвращались злые и уставшие.
Сначала, Валя по привычке готовила на всю семью, а потом перестала, заметив, что мужчине не приятно есть из её рук. Дома Степан стал перебиваться перекусами и предпочитал есть в заводской столовой.
Видя это все, свекровь пыталась стыдить невестку, но увидев презрение и безразличие в её глазах, замолчала. Разрушив своими беспринципными действиями жизнь нескольким людям, включая собственного сына, пожилая женщина начала с ужасом осознавать невозвратность ситуации.
Жалела ли она? Ответа на этот вопрос в её душе не было. Однозначно лишь то, что не о такой семье для сына и внука она мечтала.
Сережа подрастал, становился все больше похожим на Степана. Валю это злило, она замечала в сыне те качества, которые ненавидела в муже. От этого её отношение к ребёнку только ухудшалось.
Мальчик рос никому не нужным. Часто сидел один в своём детском уголке и боялся играть, так как любой его шум раздражал мать и бабушку.
Однажды, вернувшись с работы, Валя застала Степана и Сережу за сборкой конструктора. Они оба были так увлечены происходящим, что не заметили её фигуры в дверях.
Оказалось, что Степан достал настоящий, металлический конструктор, со множеством деталей, реек, дуг, плюс была инструкция по сборке подъёмного крана и грузовика.
Таким увлечённым мужа Валя ещё никогда не видела.
К концу вечера у Сережи был новенький подъёмный кран, самым настоящим образом поднимающий кубики с пола и переносящий их на машинку. Восторг в глазах мальчика заставил сердце женщины улыбнуться и обнять сына. От неожиданности её поступка мальчик отшатнулся и удивлённо посмотрел на мать.
- Тебе нравятся новые игрушки? - спросила его Валя.
- Очень! - восхищённо ответил Сережа.
- Ну вот и играй! - продолжая улыбаться, сказала женщина.
Выйдя на кухню она увидела мужа, с увлечением разбирающегося в инструкции и крутящего из остатков детали ещё что-то.
- Спасибо тебе, - обратилась к нему Валентина. Степан поднял глаза, как будто не понимая, откуда идёт голос, увидев жену, кивнул ей.
Это было их первое общение за долгое время. Заметив, что муж так ничего и не ел, Валя быстренько сделала ужин на всех и накрыла стол.
Степан с сыном набросились на еду. Валя смотрела на свою семью, впервые за долгое время ужинающую вместе, и какое-то забытое чувство защемило в груди.
Она вспомнила, как мечтала родить ребёнка, думала, что он укрепит их с мужем отношения, как ревновала Степана к бывшей возлюбленной, с которой по насмешке судьбы встретилась в роддоме, как боролась за мужа с его мамой. И вот теперь, им никто не мешает, свекровь сдала свои позиции, сын растёт, а отношений как не было, так и нет. Валя решила наладить хотя бы общение, чтобы всем было приятно приходить домой, а не идти туда, как на каторгу.
У супругов было много общих тем - работа, общество, знакомые. Пусть не было теплоты и доверия, но оба были образованными людьми и могли поддержать разговор.
Спустя некоторое время Степан заметил, что ему все меньше хочется задерживаться на работе. Вместо этого его тянуло домой - к сыну и немного к жене.
Занятия с мальчиком увлекали его. В сыне он видел свой собственный, детский энтузиазм и интерес. Мужчина вспоминал, как сам замирал от восторга при виде техники и механизмов, но по настоянию матери играл на большом, бабушкином фортепиано.
Видя в сыне свои черты, Степан старался дать ему то, чего был лишён сам - внимание к его интересам. Пока Сережа был маленьким, отец не обращал на него взгляда и сумел наладить контакт только с подросшим сыном.
Мальчик, не избалованный вниманием, с благодарность впитывал все, что давал отец.
К жене Степан испытывал смешанные чувства. Его мужское самолюбие было ущемлено. Узнав о измене жены, он хотел сразу же её выгнать и стереть все воспоминания. Но немного остыв (спасибо заветам отца, который учил не принимать решения на эмоциях), он понял, что Валин проступок был следствием их несчастливой семейной жизни и его нелюбви к супруге.
Степа позволил жене остаться дома, считая, что таким образом он искупит свою вину за безразличие к ней. Ещё ему казалось, что простив жену, он загладит (сам для себя) с вину перед Ниной, которую так же предал ранее. Но окончательно простить Валентину все же не мог.