В ЖИЗНИ человека случается эпизод, может быть, единственный за всю жизнь, когда силой стечения обстоятельств он поставлен в такую ситуацию, что-либо неминуемо должен погибнуть, либо его характер, ум, воля проявятся в одно мгновение в полной мере, как взрыв, открытие, озарение. Это действуют воля, разжимаясь в стремительном броске подобно пружине, которая была сильно стянута, и весь, весь его жизненный опыт. И в биографии человека появляется случай, о котором он помнит до самой смерти. И не только он — и жена, и сыновья, и внуки.
Так создаются легенды...
С Сашей Бороданковым такой случай произошёл в июле 1942 года. К самому началу Отечественной войны Саша Бороданков закончил Ленинградское артиллерийское училище и получил в петлицы два кубика (погон тогда ещё не носили). Вскоре его послали на Южный фронт в особую часть, куда и солдат и командиров направляли по специальному строжайшему отбору, ибо именно этой части было поручено испытать на противнике новое сверхмощное оружие. Что за оружие — об этом запрещено было даже думать, а теперь, конечно, каждый школьник, увидя его на параде, скажет: «Катюш» повезли».
Военная карьера Саши началась стремительно. В январе 1942 года он получил звание старшего лейтенанта и орден Красной Звезды. А в марте 1942 года он стал уже гвардии капитаном. На переднем крае чины, как известно, даются не за выслугу лет.
Весной «Катюш» ещё было мало. И тогда командование решило создать подвижную группу, чтобы перебрасывать её на различные участки прорыва. За этой группой закрепили стрелковую дивизию, чтоб, как говорится, было взаимодействие родов войск. Соединением этим командовал полковник Нестеренко.
Бороданкова назначили осуществлять взаимосвязь «Катюш» со стрелковыми полками. Ну, а для того, чтобы он мог оперативно попадать из одной части в другую, в его распоряжение предоставили самолёт «ПО-2», или ещё проще — «кукурузник».
Лётные качества этого небесного тихохода уже воспеты в стихах и прозе. Самолёт имел две открытые кабины, даже без козырьков, расположенные одна за другой, для лётчика и для пассажира, причём управление самолётом в учебных целях находилось в обеих кабинах.
«Кукурузник» водил опытный пилот Старшинов. Стали они вместе летать. Летали они и в Ростов, и в Батайск, а больше всего — по станицам, имея на руках последние данные разведки о том, где враг готовит новый прорыв. Прибыв в ракетную часть, Саша, уже как специалист по «Катюшам», давал артиллеристам советы по тактике боя и по поручению Нестеренко связывался со стрелковыми частями. А затем летел дальше.
На руках он имел мандат. На документе была печать.
«Штаб Южной оперативной группы гвардейских миномётных частей ставки Верховного Главнокомандования». Потом текст: «Выдан капитану Бороданкову А. П. в том, что он направляется в штаб Южного фронта для связи частей группы со штабом. Прошу оказывать содействие тов. Бороданкову в переговорах по прямому проводу с 9-й армией и штабом фронта. Полковник А. Нестеренко».
ОДНАЖДЫ по заданию полковника Саша летел в Ростов, имея на руках данные разведки о предполагаемом танковом штурме города. Правда, до самого Ростова не долетели. Над городом кружила немецкая авиация. «Кукурузник» пришлось оставить. Дальше уже Саша добирался и пешком, и на машине, и на лошади. Всё же он успел вовремя и передал ракетным частям свои данные.
Затем двинулся назад. С большим трудом он отыскал самолёт и полетел на хутор Весёлый. По дороге «кукурузник» обстреляли. Саша получил небольшую рану в щеку, вернее, не рану — царапину шальной пулей. Но он о ней быстро забыл.
На хуторе Саша попал в самую гущу боя. Немецкие танки находились в каких-нибудь полутора — двух километрах. Два ракетных полка Нестеренко били по ним прямой наводкой. Шёл упорный бой. Потерпев неудачу в лобовой атаке, фашисты стали обходить ракетную часть с обоих флангов. К ночи связь со стрелковой дивизией и штабом фронта оказалась прерванной. Полковник вызвал Сашу:
— Садись на свой «кукурузник» и жми... Устанавливай связь...
— А где сейчас штаб?
— Кто его знает. Видишь, творится что... Ищи! Сверху — оно виднее...
Они попрощались, и Саша отправился. Оба они с пилотом не спали уже несколько ночей. Пилот спросил капитана: «Куда лететь?» Что мог ответить Саша? Кругом темно, огней никаких. И он приказал лететь в сторону Сальских степей, к каналу Маныч. По дороге их не раз обстреливали. Несколько раз садились. К самолёту со штыками наперевес бросались люди. К счастью, это были наши. Саша предъявлял документы и объяснял, куда и зачем летят.
В этих беспрерывных посадках и взлётах капитан обратил внимание на один хутор. Они чуть не врезались в крыши домов. «Верно, здесь... уж очень тишина подозрительна», — решил Саша. Сели. И прямо чуть не к избе, где расположился командующий Южным фронтом генерал-лейтенант Родион Яковлевич Малиновский. Удача...
Командующий лично принял пакет и карты Нестеренко. Поблагодарил капитана за оперативность.
— Здесь мы примем меры, — сказал он, — а вы сейчас летите в штаб Северо-Кавказского фронта. Карты и последние данные нашей разведки вам дадут.
Начальник штаба, вручая Бороданкову прошитый и засургученный пакет с грифом «Срочно, совершенно секретно», заметил:
— Учтите... если что — уничтожьте. Здесь успех взаимодействия обоих наших фронтов.
Уже спустя много месяцев, вспоминая последующие события, Саша думал: эта вот фраза начальника штаба и спасла ему жизнь, иначе у него, пожалуй, не хватило бы сил и мужества вынести то, что было ему уготовано.
Вздремнувший минут на пятнадцать пилот завёл мотор, и они взлетели.
Забрезжил рассвет. Чтобы как-то сориентироваться, они набрали высоту метров 700. Только думали было спуститься пониже для безопасности, как вдруг выскочил «мессер». Они поняли это по прерывистому разноцветному пунктиру трассирующих пуль.
И всё... Фанерный «кукурузник» сразу же вспыхнул. В тот же миг Саша почувствовал, как самолёт перевёртывается. Шар солнца вдруг оказался совсем с другой стороны, откуда-то снизу. Небо — земля — небо — земля... И запах гари, и следы дыма в воздухе...
Придя в себя, Саша, к своему уж*су, вдруг заметил, что передняя кабина пуста. Пилота ранило, и он выпал из самолёта, так как не пристегнул ремни. Как, почему — думать не приходилось...
Саша был любознателен и с первого же дня заинтересовался системой управления самолётом. Ведь он мечтал когда-то стать лётчиком. Он знал, что есть рукоятка, при помощи которой пилот изменяет направление и высоту полёта. Он стал искать её и вдруг вскрикнул от боли: пульт управления вспыхнул, и оттуда вырвалось пламя.
Самолёт продолжал кувыркаться.
Пошли считанные секунды.
И тогда, несмотря на вырвавшиеся струи пламени, он снова протянул руки вперёд и, обжигаясь, нащупал ту самую рукоятку. И инстинктивно уводя руки от пламени, потянул её на себя. Самолёт перестал кувыркаться, задрал нос и стал валиться на левое крыло. Тогда он оттянул рукоятку от себя. Самолёт стал выравниваться и пошёл на снижение. Он надавил на рукоятку что есть силы, погружая при этом руки в самое пламя. Самолёт плавно снижался. Внизу было кукурузное поле. Саша помнит, как он два раза почти терял сознание от уж*сной боли и выдёргивал руки из пламени. Тогда самолёт начинал беспорядочно падать. Удерживать самолёт от падения он мог, лишь держа руки по локоть в бушующем пламени.
И вот земля ближе, ближе. Удар — «кукурузник» уткнулся в землю «козлом» — на одно крыло и одно колесо.
Кое-как оборвав тлевшие ремни, Саша выскочил из горящего самолёта на землю. И сразу сбросил с себя загоревшийся китель.
Вдруг он услышал шум мотоцикла. В следующее мгновение к самолёту выскочили два немецких мотоциклиста. Ещё заслышав шум. Саша схватился за кобуру, но сильная боль пронзила всё тело, кожа сползала с рук вместе с ногтями. Тут он, возможно от растерянности, бросился в кукурузу.
Вероятно, фашисты его не заметили, потому что они спокойно слезли со своих мотоциклов и подошли к горящему самолёту. Затем один из них увидел валявшийся на земле горящий китель, стал топтать его ногами, потушил пламя и взял его в руки. Увидев это, Саша вспомнил: секретный пакет! И он вновь схватился за кобуру.
Руки его были черны. Вместо ногтей — обугленное мясо. Одним броском он выскочил из засады, вырвал у фашиста китель...
Раздалась автоматная очередь. Это стрелял второй немец, но как-то неудачно. Саша дал ответные выстрелы. Один из врагов, кажется, упал. Но тут чьи-то сильные руки схватили Сашу и увлекли его...
Впоследствии выяснилось, что самолёт сел в районе полкового аэродрома. Наших самолётов там уже не было. Но оставалась команда с заданием подорвать всё имущество. Наши солдаты были свидетелями трагедии в воздухе и бросились к самолёту. Расправившись с немцами, они снесли Сашу в машину. Он объяснил, что везёт пакет особой важности.
В первом же хуторе, встретив регулярную воинскую часть, капитан Бороданков передал пакет комиссару части, а тот самолётом отправил его по назначению.
Обожжённого капитана положили в полевой госпиталь, потом эвакуировали в глубокий тыл. Пальцы обеих кистей сгорели почти совсем. Функции их так и не удалось восстановить. Когда Саша впервые взглянул на себя в зеркало, он не узнал себя.
После войны, уже в Ленинграде, Александра Петровича Бороданкова пригласил секретарь Ленинского райкома партии.
— Садитесь, пожалуйста, — сказал секретарь, не отрывая глаз от бумаг. — Вы в прошлом офицер?
— Да, — отвечал Бороданков.
— У нас сейчас кампания по набору в юридическую школу, — начал было секретарь, но, взглянув вдруг на собеседника, замолчал. Потом деликатно спросил, при каких обстоятельствах он получил такие тяжёлые ожоги лица и рук. Бороданков всё рассказал ему.
— А сейчас вы ведёте переписку со своими спасителями?
— К сожалению, нет, — вздохнул Бороданков, — у меня нет ни их адресов, ни фамилий. Сам я писать не мог тогда, но их, правда, просил записать адреса и положить мне записки в карманы брюк.
— И что же?
— Вот беда, пропали у меня брюки в госпитале. Новые, конечно, выдали, но адреса все пропали.
— Украли? — собеседник сочувственно улыбнулся. — Товарищ Бороданков, теперь вам прямая дорога в юристы...
СЕЙЧАС Александр Петрович живёт в Ленинграде, на проспекте Стачек. У него жена и трое детей. Вот уже семнадцатый год он работает в прокуратуре, и хотя в юристы (как и в артиллеристы) попал он случайно, опять же «в кампанию», но дело своё полюбил и считается сильным работником. Должность у него ответственная — начальник отдела прокуратуры города по надзору за судами.
Недавно Бороданков получил письмо от своего однополчанина и командира А. И. Нестеренко, теперь уже генерал-лейтенанта. Вот что он пишет: Мы, ваши друзья и соратники, считаем вас истинным героем, хотя этот подвиг и не отмечен наградой. Жизнь сложна, в ней порой большое место имеет случайность и стечение обстоятельств... Вы юрист и понимаете это лучше меня. Желаю вам здоровья. Крепко обнимаю.
Да, в жизни, бесспорно, есть элемент случайности, хотя, по-моему, не во всём. Например, подвиг свой Александр Бороданков совершил совсем не случайно. А то, что награды ему за это не дали, вот это и в самом деле случайность.
Б. ГУСЕВ (1966)
☆ ☆ ☆
В 1952 году инвалид Великой Отечественной войны А. П. Бороданков экстерном закончил юридический факультет Ленинградского государственного университета, после чего работал прокурором Ленинградской прокуратуры. Через несколько лет он был назначен начальником отдела по надзору за рассмотрением уголовных дел в судах Ленинграда. Затем, после ухода на пенсию Александр Петрович 7 лет работал начальником юридического бюро университета.
А. П. Бороданков, заслуженный юрист РСФСР (1966), кандидат юридических наук – автор около сорока печатных работ по вопросам уголовного и уголовно-процессуального права, криминалистики, судоустройства и прокурорского надзора, поддержания государственного обвинения, исследования несчастных случаев на производстве, охраны безопасности труда. Психологии труда, судебной психологии и педагогики.
Скончался 11 декабря 2018 года на 98 году жизни.